Я стану Бабой Ягой

– Легко! Я теперь, пуганая ворона. Бабушка столько порассказала, в последние уроки, по технике безопасности, что я удивляюсь, как я до сих пор жива ещё!

– Ладно, это ты мне потом расскажешь, все эти ужасы, страсть как любопытно, но ещё любопытнее, что там написано!

Ядвига, сломав ноготь, развязала-таки, упрямый узел. Трясущимися руками, от напряжения и волнения осторожно открыла книгу. Тоненькая книжка, по-старинному обвёрнутая в хрустящую упаковочную бумагу, открылась сразу на титульной странице, там заголовок, набранный ещё дореволюционным шрифтом «Пособие для комплексующей Бабы Яги. Как вернуть молодость».

Ядвига, как истинный библиотекарь принялась изучать книгу, по привычке, но не удержалась и хмыкнула на такое название. Итак – год издания 1901 год, на титульной странице, под заголовком нарисована очень красивая дама, книжка, потрёпанная местами. Внутри стоит экслибрис – череп и кости, с надписью «Из личных книг профессора Кощеева», как положено на титульной странице и семнадцатой. У Ягги, задрожала губа, при виде этого экслибриса, но она вздохнула и взяла себя в руки. Осторожно освободила книгу от хрусткой обёртки, и увидела – на внутренней стороне обложки, где обычно пишут дарственную надпись – написано пером, с небольшими кляксами, и явно второпях, выцветшими от времени чернилами:

«Ягги! Всё очень просто – нужно воображение и вера в себя. Представила, поверила и стала моложе. Это уравнение верно в любой линейный отрезок возраста. Захотела стать старухой (ну, всяко бывает) – представила, поверила и стала. С воображением у тебя нет проблем, а вот с верой – беда. Кощей».

В остальном книга представляла собой совершенно пустые страницы. Без сомнения, старинные, но пустые. Ядвига не поленилась, пролистала её всю, просмотрела на просвет, вспомнив все возможности прочтения скрытых записей, подержала над свечой, на предмет написания молоком или соком растений, словно революционер-подпольщик. Надеялась до последней страницы хоть что-нибудь найти, но пусто. Кроме самой последней страницы, где обычно пишут где, когда и кем отпечатано, какое издательство, автор, художник. Написано «Издательство «Вера», 1901 год, адрес, отпечатано с оригинал-макетов, подготовленных в 1373 году.

– Вот это да! – воскликнула Катя. – И что это получается, Ягуш, Костя, что…

– Не знаю, – дрожащим голосом сказала Ягги, – написано очень давно, понимаешь, Катя. Такое ощущение, что этим чернилам, – Ядвига ткнула пальцем в дарственную надпись, – ну никак не меньше ста лет. Посмотри, они уже выцвели, и написано пером, не шариковой ручкой. Кто сейчас пишет перьями? Ну, посмотри внимательно, старые, очень старые и выцветшие чернила.

– Может быть, это не Костя?

– Но почерк, почерк-то его! И обращение! – настаивала Ягги.

– А может быть, что это его дед написал его бабушке? Может быть, ведь, что почерк очень похож? Ты знаешь, как зовут его бабушку?

– Нет. Но, в письме он написал, что его бабушка тоже урождённая Баба Яга.

– Ну вот и всё, Ягги, оттягивать бесполезно. Тебе надо ехать в Питер, к его родным. И всё узнать.

– Мне страшно…

– Страшно – вот так мучится в неизвестности. Когда узнаёшь всю правду, тогда и будешь решать – страшно или нет. Всё, собирайся. Жить в такой квартире, всё равно невозможно. Переночуешь у меня, и в Питер. А мы пока соберёмся с ребятами и ремонт тебе сделаем. – Решительно сказала Катя.

– Кать, ну представляешь, я заявляюсь, и – «здрассти, я невеста Кости».

– Ягуша, главное, вера. Тебе пособие выдано – действуй тренируйся. Меняй возраст. Пока едешь, вполне успеешь. И потом, необязательно сразу рассказывать, что ты невеста, ну, коллега, ну, короче не приставай ко мне – придумаешь по ходу дела. Езжай. Лучше, что ли, жить в неизвестности? Что тебя, бабушка зря учила? – настаивала Катя.

– Да, с тобой сложно не согласиться! Еду!

– Вот и молодец. Сейчас за билетами, ещё заедем в полицию, я обещала тебя предоставить на предмет заявления, потом ко мне.

– Ну, в Питер! Еду. Я решилась! – вздохнула Ягги.

– Смотри, Ягги! На книге появляются буквы!

Глава 12

Опять поезд. До Питера ехать почти двое суток, есть время подумать и попробовать поиграть с возрастом.

Что удивительно, стать моложе у Ядвиги получилось почти сразу. Раз! – и будто ластиком стёрлось с лица пятнадцать лет!

Ах, почему же она не поверила Косте раньше! Ведь от скольких переживаний она могла себя избавить. Представила, поверила – и стала моложе Кости. И бросила бы всё, и библиотеку, и город, уехала бы в Питер… ах, о чём сейчас рассуждать.

В голове всё вертелось «Здравствуйте, я невеста Кости. Нет, здравствуйте, я подруга Кости». Ага. Приехала. Через полгода.

Зачем? Для неё понятно зачем: ей надо узнать про Костю, узнать про книгу. Но как объяснить все его родным? Как назло, не придумывалось никакой стройной теории, что ей понадобилось. Порядком, измотав себя этими рассуждениями, Ядвига решила, как пойдёт, так пойдёт. Выгонят, и ладно.

Питер встретил мокрым снегом. Погода, как и положено в Петербурге, менялась на дню раз десять. Солнце, снег, ветер, мокрый снег. И это в марте! Чтобы не травить душу, Ядвига решила не останавливаться в тех же номерах, где они были с Костей. Выбрала совсем простенькую гостиницу, с минимумом удобств, но недалеко от метро.

С самого утра она решила начать с библиотеки, где работал Костя. Ядвига напустила на себя вид дамы лет шестидесяти, степенно поднялась на второй этаж и постучалась в директорский кабинет. Очень удачно хозяйка кабинета оказалась примерно того же возраста. Петербургская интеллигенция, приятный голос, уложенные седые некрашеные волосы, тонкий профиль.

– Здравствуйте. Меня зовут Ядвига Ивановна. Я по поводу Константина Кощеева. Я директор библиотеки, он был у нас в командировке и оставил несколько личных вещей, видимо, по рассеянности. Ах, эта молодёжь! Все торопятся. Как можно ему их вернуть? – заговаривала зубы Ядвига, а сердце сжималось, страшась услышать ещё раз о его смерти.

– Вы знаете, – тяжело вздохнула директриса, – Константин погиб. Трагическая случайность.

– Да, – Ядвига с трудом сдержалась, чтобы не зарыдать, – какой ужас, но, может быть, я смогу вернуть вещи родным? Вы поможете мне с адресом?

– Конечно, конечно… – кивнула директор и уткнулась в компьютер.

– А что же случилось? – осторожно спросила Ядвига.

– Авария, видимо, пьяный водитель. Вот адрес, – директриса протянула бумажку.

Заветный адрес получен. Теперь осталось только решить, в каком виде появится перед родными Кости. Ядвига знала, что он жил с мамой и старшим братом. Но Костя не очень любил рассказывать о них.

Решив отложить визит на завтра, Ядвига решила погулять по Питеру, старательно избегая привычных для них с Костей маршрутов, но незаметно для себя пришла к его дому.

Старинный дом в обычном питерском колодце. Квартиры, наверняка, с высоченными потолками. Интересно, какая у него квартира? А мама? Брат? Стоя во дворе, Ядвига размышляла, стоит ли ей подниматься. Рядом неспешно шуршала метлой дворничиха и исподлобья рассматривала Ядвигу, постепенно приближаясь к ней всё ближе и ближе.

– Потерялась, милая? – обратилась дворничиха к Ядвиге.

– Нет, мне Кощеевы нужны. Правильно я пришла?

Дворничиха явно тосковала за своей работой, и ей хотелось поболтать.

– Да, – она оценивающе осмотрела Ядвигу, сделав вывод, что на проходимку она непохожа, и разговорилась. – Правильно. Только дома Кирюша, с этой… – дворничиха поджала губы, явно показывая, что она не ободряет «этой», – а Елены Николаевны нет. Вам ведь к ней? – Дворничиха вопрошающе уставилась на Ягги.

– Да, да, конечно, к ней. А вам что, Кирюшина подруга не нравится? – Ягги решила резко поменять тему, чтобы любопытная собеседница, не стала допытываться, кем, собственно говоря, приходится Елене Николаевне сама Ядвига. Тема была довольно скользкая, поэтому внимание лучше было переключить. Тем более, раз она осуждает Кирюшу и «эту», значит, с удовольствием перемоет им косточки.

– Конечно! Приехала, понимаешь, вертлявая такая, сказала – родственница, а какая она родственница, если совсем непохожа! И болтает, всё по-иностранному, и вертится, вертится. И перед Кирюшей, и перед Костиком, царствие ему небесное, – дворничиха мелко перекрестилась, и с ожиданием опять уставилась на Ягги, мол, ну давай спрашивай дальше!

– А что с Костиком? – ожидаемо спросила Ягги, едва сдерживаясь.

– Как, так вы не знаете? – обрадовалась дворничиха, что нашла слушателя для длинной истории. – Так, давайте, присядем на скамеечку-то. Я ведь в этом доме, почитай, с рождения живу. С мамой раньше жила, она тоже дворником работала, у нас и квартирка там, —дворничиха махнула рукой вглубь двора. – Так вот, я ведь знаю их всех, кто живёт в доме-то. Хоть и нос дерут передо мной, а всё равно, видно, кто с кем, и что у кого происходит. Раньше-то, Елена Николаевна и знать меня не хотела, а как мужа да сына схоронила, и здороваться даже начала, вещички вот некоторые мужа-покойника моему мужику отдала. Муж-то мой ненадолго её мужа пережил. Спился, окаянный. А бабушка ихняя не здесь живёт. Уж какая важная, ходит – королевна чисто, а всегда уважительно здоровается «Как поживаете, Любовь Васильевна?» и поклонится, и откуда знает, как зовут? Наши-то, и те не все знают.

– Так что, Любовь Васильевна, – Ягги решила подтолкнуть болтливую дворничиху, – случилось-то у них. И муж, и сын у Елены Николаевны умерли?

– Ой, беда, беда! Муж-то, хороший был, интеллигентный, здоровался всегда, Корней Каллистратович, уж кто такие имена придумывает деткам-то! Так он, как поменял работу, бизнес свой открыл, так сгорел просто. Сгорел на работе. Зачах и умер. А Костик, весёлый, любил отца, а всё одно – пропал. Задавили его насмерть. А эта, бесстыжая, приехала, когда ещё Костик был, вся чернявая, курчавая, родственница, говорит, и давай охмурять братьев-то. Видать, обженить хотела на себе. Да Костик и не смотрел на неё. А Кирюша, – дворничиха встрепенулась, – ах, вот и Кирюша! Здравствуйте, Кирилл Корнеевич! – Любовь Васильевна соскочила со скамейки, расплылась в подобострастной улыбке.

Из подъезда выходил Костя! Нет, Ягги понимала, что это, конечно, не он. Но парень был очень, очень похож, только холеный и чуть старше. Но, как этот Кирюша похож на Костю! У Ягги предательски защипало глаза, и запершило в горле. Чтобы окончательно не расплакаться, Ядвига раскашлялась и отвернулась, словно Кирилл мог её узнать.

Кирилл лишь скользнул по незнакомой пожилой даме взглядом, слегка кивнул дворничихе и полностью сосредоточился на спутнице. Действительно, на вид очень вертлявой молодой девице, с длинными кудрявыми волосами, красивой и смуглой. Она что-то тараторила на русском с небольшим акцентом, и постоянно переходила на итальянский, спохватывалась и опять тараторила на русском.