Колючка

Колючка
Галина Сергеевна Вязовцева

Семья взяла из детского дома двоих детей. После этого мать героини открывает ей страшную семейную тайну. Главные герои постигают на жизненном пути истину – как остаться человеком в тяжелой ситуации.

Галина Вязовцева

Колючка

Вторую неделю стояла несусветная жара, даже в тени было душно и тошно. Люба копалась в саду лениво и без энтузиазма. Пару раз хотела всё бросить и уйти в дом, но не давала покоя клумба, которую она надумала переоформить.

Гора камня, сваленного у забора, напоминала, что она должна срочно переместиться в другое место и служить украшением участка. Понятное дело, что не сама гора, а вперемешку с землёй, чтобы всё было, как на картинке.

И будет это чудо называться альпийской горкой. Так-то, все цветы давно высажены и уже вылезли из земли настолько, что трогать их не рекомендуется. Но Любе на эти рекомендации глубоко наплевать.

Она всё равно эту горку сделает. Строго по картинке. Гриша, в этом ландшафтном безумии, помогать жене категорически отказывается. Ему нет никакого дела до земельного участка. У него уже есть одно хобби-голуби.

А участок перед домом, всякие там клумбы, и эти…как их американские, тьфу ты, альпийские горки ему совершенно неинтересны. Его забота давать жене деньги на все эти изыски. И то, строго, в рамках экономии.

Любаня умеет деньги из мужа тянуть. Но всё исключительно на благо семьи. Не на побрякушки там всякие, косметику или туфли новые…Гриша и на туфли денег даст, только жена почему-то их не просит.

Она гномиков покупает для сада, уточек, цапель. Беседку построила. Не сама, конечно, но Гриша не возражал, когда на участке появились два парня и за день смастерили уголок для отдыха. Грише понравилось.

Люба нагрузила камни в садовую тачку, с трудом покатила к месту расположения ландшафтного шедевра. Было тяжко, но Люба махнула на это рукой. Ей не рожать. Детей у неё всё равно не будет. Своих детей не будет.

Знойное марево переливалось в конце участка живым и осязаемым облаком. Люба смахнула пот со лба. Пойти, передохнуть, что ли? Чаю попить? Или водички минеральной из холодильника.

И тут, её словно торкнуло. Есть! Она знает, как устроить эту горку. Точно! В памяти всплыла картинка из журнала с той самой альпийской горкой. Сейчас Люба её начнёт и…закончит. Сегодня же, несмотря ни на что.

И пусть устанет, вечером Гриша баньку растопит, попарит ей косточки и всю усталость, как рукой снимет. Люба шустро выкладывала камни, пересыпала их землёй, и главное, что всё, как будто само собой укладывалось!

Каждый камень ложился именно на то место, где ему удобно. Наконец, всё было закончено. Странное дело, уже так не пекло, и это облако, что предупреждало о солнечном ударе, куда-то свалило.

Люба глянула на телефон и хмыкнула. Понятное дело, почему ей жара не мешает. Вообще-то седьмой час вечера. Сейчас Гриша с работы вернётся. Ну и ладно, она с ним вместе поужинает. А то пообедать совсем забыла.

Хозяйка отошла в сторону. До чего красиво получилось! Почти, как в журнале. Все кости ломило. Она столько земли и камня сегодня перетаскала, что сама не заметила. Зато все труды налицо. Вернее, на участке.

Сейчас муж домой вернётся и тоже ахнет. Хотя, он сразу к своим голубям кинется. Они для него всегда на первом месте. После любимой жены, конечно. Люба улыбнулась. У них с Гришей, всё почти, как в том фильме -Любовь и голуби.

Да, почти…детей у них с Гришей нет. И на курорты Любин муж один не ездит. Он везде исключительно только с Любой отдыхает. Говорит, что жить без неё не сможет в долгой разлуке. Хороший у Любы муж.

А ведь замуж за него она выходила без любви. Они с Гришей всю жизнь жили по соседству. Любка тогда ещё ребёнком была, а Гриша уже парнем совсем взрослым. В военном училище учился.

Домой приехал в парадной форме, все соседи сбежались посмотреть. А Гришка к месту службы после окончания училища отбывал, вот и приехал к родителям попрощаться. Люба тоже приходила на молодого офицера посмотреть.

Красивая у него форма. Сам-то Гришка, не больно красив. Так себе. Кое-кто говорил, что страшненький Гришка. А Любке так, не очень страшный. Или привыкла к нему, с самого детства он у неё перед глазами маячил.

Люба школу окончила, в институт поступила, и сразу на первом курсе, как в омут с головой, кинулась в объятия одному старшекурснику. Ну, и…со всеми вытекающими оттуда последствиями.

Когда поняла, что беременна, испугалась. Радости никакой не испытала, а подумала, что теперь её мать точно пришибёт. Мать у Любы строгих нравов, дочкину честь блюла, глаз с неё не спускала. Пока та дома жила.

В институт, в другой город провожала и строго наказывала себя блюсти, а ежели что…Любка догадывалась, что с ней произойдёт, если мать узнает про беременность. А самое страшное было то, что Олег сразу от беременности открестился.

Нет, он признавал, что Люба может быть беременной от него, и даже не сомневался в этом. Но жениться на ней не собирался и ничего ей не обещал, если она помнит. Любка это помнила, Олег, действительно, ничего не обещал.

Фигура у Любы была не идеальной, пухленькая она, но на личико очень даже смазливенькая, отбоя от кавалеров не было, но всех воздыхателей Олег быстро от неё отвадил. Никто с ним связываться не будет.

Олег роста немалого, кулаки у него со сковородку, а он ещё боксом занимался. Кому охота вместо груши для битья себя подставлять. Так что, вокруг Любы пространство было всегда свободным. Его, это пространство, Олег заполнял.

И вот, что теперь Любке делать? Беременность она долго и умело скрывала. От посторонних глаз. А вот от матери…Тут у Любки номер не пролез. Она приехала домой на выходные, и мать сразу всё просекла.

Устроила дочери допрос с пристрастием и та всё матери рассказала. А матери справок и осмотра гинекологического не понадобилось. Мать у Любки сама врач-гинеколог. Но работает в горздраве. Заведующей.

Мать долго не раздумывала. Аборт делать поздно. Значит, нужно искать другой выход. Устроить всё самым лучшим образом, например, взять академический отпуск. А может, и без него удастся со всем справиться.

Училась Любка в институте хорошо. А по-другому, быть просто не должно. Попробовала бы мамина дочка плохо учиться! Мать ремнём бы единственное чадо отходила так, что присесть не на что потом было.

Возможно, сейчас, вернее, когда понадобится, дочка сессию сдаст раньше положенного. Любка мать боялась и потому делала всё, что мать прикажет. Так всю жизнь было. Единственное, в чём она матери воспротивилась, так в выборе профессии.

И то не потому во врачи не пошла, что ей не хотелось, а потому, что вида крови девчонка не выносит. Какой из неё тогда врач? Вот и пошла Любка в экономический. Чёрт с тобой, махнула тогда Галина Сергеевна рукой.

Сиди, в цифрах ковыряйся, раз не по судьбе тебе врачом быть. Отец тогда только негромко, себе под нос, хмыкнул. В цифрах, оно, куда интересней ковыряться, чем в чужой…прости господи… Вслух, конечно, отец своё мнение не высказывал.

А кто его мнение в этом доме учитывает? Сиди и помалкивай. Ты здесь, вроде мебели. Хотя, на людях Галина Сергеевна к мужу относилась очень уважительно. Конечно, уважительно, при этом всячески показывая, как она Михаила Петровича уважает и ценит.

Он у неё красивый мужчина, пусть все остальные завидуют. А Любка отца очень любила. Папа совсем недавно умер. И это стало большой трагедией для Любы. Инфаркт у папы случился. Странное дело, он совсем не старый был.

Но смерть про возраст не спрашивает, когда забирать приходит. Люба тогда на похоронах услышала, как кто-то из соседей сказал, что очень удивляется, как у Михаила Петровича раньше инфаркт не случился от его Салтычихи.

Люба знала, что за глаза Галину Сергеевну все Салтычихой звали. А звали её так за жестокий нрав и тяжёлый характер. Врачом мать недолго проработала. Как специалист, доктор Платонова, была непревзойдённый, но к больным относилась…

Рожать у неё никто не хотел. На приём к ней шли только, когда больше пойти не к кому было. И поставили тогда Галину Сергеевну заведовать Горздравом. Самое ей там место. Хозяйственник- она замечательный, с этим никто не поспорит.

Или потому что по гороскопу Дева, а именно из них самые лучшие руководители получаются. Главное, что в администрации городской Платонову Галину Сергеевну очень ценили. И побаивались. Короче, мама тогда все свои связи и усилия приложила.

Чтобы с беременностью дочери никакого позора не было, от пересудов людских накрепко закрылась. Наложили Любке гипс на здоровую ногу. Типа, ногу она сломала. Справок кучу всяких разных навыписывали.

Первый курс к сессии уже подкатывал, Люба всё заранее сдала. Что-то автоматом проставили, с чем-то она сама без проблем справилась. Короче, первый курс студентка Платонова успешно окончила.

Рожать Любке нужно было в начале августа, или в конце июля. Из дома она почти не выходила, незачем позориться перед соседями. А к моменту родов всё уже было подготовлено и обговорено. Рожала Люба ночью.

Как будто специально подгадала, чтобы глаз лишних и посторонних не было. Роды были тяжёлыми, но она их почти не помнит. Мать сама роды принимала, вместе с подружкой своей. И не было никого больше рядом.

Накололи они девчонку какими-то лекарствами, а когда она проснулась, у неё уже не было беременности. Голова, словно чугунная, всё тело ломило. И тошнило сильно. И беременности, как не бывало. Зато на животе наклейка, Люба её руками потрогала и всё ещё бОльшей болью отозвалось.

Мать над ней склонилась.

–Как ты?

А у Любки губы пересохшие. Она их с трудом разлепила.