Рыжая-бесстыжая

Маргарита Николаевна, сменившая костюм цвета прелых листьев на другой – оттенка подернувшейся ряской воды, встретила ее как родную.

– Настена! – шагнула она к ней в приемной заведующей районным отделом народного образования. – Что привело тебя к нам?

– Неприятности, – памятуя о норове женщины, кротко ответствовала Настя.

– Идем ко мне! – властно приказала Маргарита Николаевна и, вцепившись в рукав ее куртки, поволокла длинным коридором ее из приемной.

– Вот это мои апартаменты! – гордо указала подбородком женщина, останавливаясь перед филенчатой дверью с табличкой «Заместитель заведующего». – Думаю, проблемы твои решим в два счета…

В том, что Маргарита Николаевна слов на ветер не бросает, Настя убедилась уже через день. Машина восстановления попранной справедливости закрутилась, подминая под себя всех злоупотребивших властью.

Николай Васильевич, потрусив по памятной аллейке, исчез в неизвестном направлении. Директриса резко засобиралась на пенсию. А завотделом – родная сестрица НикВаса – встретилась спустя месяц с Настей на рынке, обремененная лотком с пончиками.

Маргарита Николаевна торжествовала. Настя, проигнорировав посылаемые ей подсознанием сигналы, праздновала победу. Посидеть, подумать и повзвешивать мотивы столь неожиданного великодушия со стороны малознакомой женщины ей было недосуг. Дела школьные захватили, закрутили, да тут еще это неожиданное знакомство…

Глава 3

Молодой человек, ехавший на задней площадке городского автобуса, не представлял собой ничего особенного. Спутанные грязноватые волосы неопределенного оттенка. Тусклый взгляд блеклых глаз. Нездоровая бледность впалых щек. Одним словом, если бы не его широченные плечи, к которым ее притиснула толпа ввалившихся на очередной остановке в автобус пассажиров, Настя не удостоила бы его даже взглядом. Но заводчане, заполонившие салон автобуса, народ уставший и злой от восьмичасовых монотонных будней. Связываться с ними из-за отдавленной ноги или оборванной ручки пакета – не резон. Поэтому, прильнув в силу обстоятельств к груди невзрачного юноши, Настя терпеливо молчала.

Езды было четыре остановки, а это где-то минут десять пути. Она кое-как зажала коленями растерзанный пакет с книгами и принялась прокручивать в уме программу сегодняшнего вечера. Планы завтрашних уроков у нее были готовы. Тетради все просмотрела еще в школе. В квартире идеальный порядок. Так что посвятить сегодняшний вечер праздному ничегонеделанью она имела полное право. Настя мысленно прикидывала, сколько времени у нее уйдет на сериал, ванну и ужин, когда в ее размышления вторглось признесенное вкрадчивым тоном:

– Что вы делаете сегодня вечером?

Настя удивленно подняла глаза на молодого человека. В том, что вопрос исходил именно от него, сомневаться не приходилось. Этот безликий и напрочь лишенный оттенков голос мог исходить только из его уст, находившихся совсем близко от ее лица.

– Вы мне? – на всякий случай решила уточнить она.

– Да, – подтвердил он и попытался улыбнуться. – Вы мне очень понравились. И… возможно, я бы хотел жениться на вас…

Вам когда-нибудь приходилось слышать подобное в автобусе? Как реакция? Правильно! То же самое произошло и с Настей – она рассмеялась.

– Извините, – сквозь смех пробормотала она, заметив, как обиженно поползли вверх белесоватые брови юноши. – Это так неожиданно! Что, так вот прямо и жениться?!

– Да. – Молодой человек с явным облегчением улыбнулся. – Думаю, вы – моя судьба…

Единственным оправдывающим фактором временного помутнения ее рассудка в тот момент, очевидно, послужила именно эта его улыбка.

Улыбался парень великолепно. Прекрасные, сверкающие белизной здоровые зубы. Чистое дыхание. Ну прямо хоть выдвигай его кандидатом на съемки рекламного ролика про «Орбит» или «Стиморол». Даже глаза его изменились – улыбка наполнила пасмурность взора неким подобием осмысленности.

Молодой человек представился Андреем. Не переставая улыбаться, он помог ей выбраться из переполненного, плюющегося злобой автобуса на улицу и попросил разрешения проводить ее до дома.

Видимо, затмение прочно овладело ее разумом, затуманенным к тому времени многочасовым общением с детворой, потому что она благосклонно согласилась.

Внутренний голос исходил истошным визгом, заставляя ее прислушаться к нему, но Настя упорно его игнорировала. Да, встреча случайная, а с кем не бывает… Да, подобное никогда у нее не заканчивалось благополучно, но ведь случается же что-то когда-то впервые в жизни. Почему бы это не мог быть тот самый случай?..

Короче говоря, духовный советчик, исчерпав все свои немногочисленные ресурсы, в скором времени умолк, предоставив ей самой разбираться в своих жизненных коллизиях, и Настя понеслась во весь опор.

Роман развивался бурно и скоротечно. Букеты роз чередовались с милыми сердцу безделушками, на смену которым явилось обручальное кольцо. Блеск тонюсенького обруча поначалу ослепил ошалевшую от романтизма встреч под луной Настену, но длилось это недолго. Прощебетав пару часов на парковой скамеечке о маршруте свадебного путешествия, она распрощалась с Андреем и, послав воздушный поцелуй разочарованному жениху, закрыла перед его носом дверь.

Вот тут-то на нее и нахлынуло. Забравшись с ногами в теткино кресло, Настя, поглаживая придремавшего кота Магистра, задумалась и ошеломленно ахнула.

Да что же это с ней, наконец?! Зачем ей это?! Андрей… Его кольцо… Замужество…

Она же совершенно, ну ни капельки его не любит. Да, он воспитанный, интеллигентный. Где-то даже застенчивый. Да, с ним спокойно и, возможно, надежно. Но ей-то это ни к чему! Как с ним можно прожить всю жизнь бок о бок, если всякий раз, расставшись с ним после очередного свидания, она с облегчением вздыхает, чувствуя, что с души свалился камень…

– Нет! – решительно ответила наутро по телефону Настя, сердцем понимая, что избрала трусливый способ объяснения. – Прости, но я не готова…

– Понятно… – тоскливо промямлил Андрей и… положил трубку.

Промаявшись большую половину дня в угрызениях совести, Настена к вечеру начала понемногу успокаиваться. Оказывается, все не так уж и страшно. Ей мерещились душещипательные сцены выяснения отношений. Слезы, упреки, наконец. А все так прозаично, по-современному, без лишних сантиментов.

Часам эдак к одиннадцати разгул самоедства у нее окончательно пошел на убыль и, приняв ванну, Настя собралась отойти ко сну. Вот тут-то и раздался тот самый звонок в дверь, который положил начало краху ее иллюзорных представлений о благородстве, справедливости и семейной жизни, основа которой – любовь…

– Это что же ты себе, шалашовка такая, позволяешь?!

Маргарита Николаевна двинулась на нее словно танк. Настя еле-еле успела отскочить от двери, когда женщина, широко распахнув ее ногой, ворвалась в прихожую.

– Мой мальчик потратил на тебя все свое состояние, а ты нос воротить?!

– Маргарита Николаевна? – продолжала отступать Настена в глубь коридора, ведущего в гостиную. – Не понимаю!

– Ах, ты не понимаешь?! – заверещала та и, отвесив девушке увесистую оплеуху, понесла во весь опор. – Хороший мальчик из приличной семьи сделал ей предложение, а она, шлюха, видите ли, принца ждет!!! А как же цветы, подарки?! А?! Что молчишь?!

Потирая загоревшуюся щеку, Настя все никак не могла прийти в себя. Потрясенная неожиданно открывшимся родством Маргариты Николаевны с ее нареченным, она усиленно подыскивала слова оправданий, но они почему-то не находились. Да, по совести сказать, их от нее никто и не ждал.

Наоравшись вдоволь и заклеймив бедную девушку оскорблениями вдоль и поперек, Маргарита Николаевна принялась осматривать комнаты. Ее деловитости и практичности можно было позавидовать. Ощупав и обмерив каждый предмет мебели, она открыла старинный дубовый шкаф в теткиной спальне и удовлетворенно промурлыкала:

– А добра-то! Продать, так на целую машину хватит…

– Что вы делаете? – со слезой в голосе попробовала воззвать к ее совести Настя и сделала попытку закрыть шкаф. – Не нужно, прошу вас!!!

Но Маргарита Николаевна стояла насмерть.

– Отойди, козявка! – Широким взмахом растопыренной ладони она отшвырнула девушку на кровать. – Тут твое место! Поняла?! Тут и нигде более! Андрейка!!!

Сын просочился из дверного проема гостиной и замер на пороге спальни. Его волосы были взъерошены, а уши горели. У Насти даже закралось подозрение, что бедного мальчика за них прилично оттаскали. Но жалости не было места в ее сердце, поскольку взгляд Андрея ей совсем не понравился.

Удовлетворение – вот что плавилось и искрилось в глазах обиженного и униженного отказом юноши. Моральное удовлетворение и похоть. Не стесняясь матери, Андрюша шарил глазами по телу девушки, которое было едва прикрыто тонюсенькой пижамкой в обтяжку. Если все предыдущие свидания у них проходили под знаком целомудрия, то сейчас, дав волю чувствам, Андрейка прямо-таки исходил желанием. Он едва не пускал слюни, мелкими шажками пробираясь к кровати, на которой замерла оторопевшая от происходящего девушка.

От Маргариты Николаевны не укрылись флюиды вожделения, с такой силой источаемые сыном.

– Сладкий ты мой, – погладила она его по спине и, подтолкнув немного, пропела, – управляйся тут и будь мужчиной. Если что, зови на помощь. Мы ее, шалаву, быстренько скрутим да рот заклеим. Ишь, чего удумала – отказать!!!

Маргарита Николаевна испарилась из спальни, не забыв поплотнее закрыть за собой дверь. Лишившись моральной поддержки в лице матери, Андрей на минуту стушевался и почти виновато пробормотал:

– Настька, ты сама виновата… Согласилась бы сразу, без всяких капризов… Ты же знаешь мою мать: она если что задумала, то обязательно сделает…

– Так это она все подстроила?! – запоздало начала прозревать Настя, попытавшись укрыться краем пледа. – Это знакомство в автобусе не было случайным?!