В мужской гарем? За что?!

– Прости, что опоздала, благолепная, – голос, несмотря на юную внешность, был приглушённым и скрипучим. Не дожидаясь ответа, гадалка прошла к низкому столу, опустилась на подушки и начала раскладывать многочисленные атрибуты, доставая из небольшого мешка. Шепсут тоже не стала тянуть – нетерпеливо села напротив и взмахом руки отпустила слуг.

– Великие времена грядут, благолепная. – Гадалка почесала кончик носа, глядя на разложенные карты. Взяв в руки небольшую связку трав, она подожгла их, и по комнате поплыл резкий аромат. Шепсут поморщилась, но ничего не сказала – успела привыкнуть к странным методам. – Скоро жизнь нашей Владычицы изменится. Станет она сладкой, как горный мёд, прозрачной, как ледяной ручей и счастливой, как солнечный день после затяжных дождей. – Задумавшись, гадалка взяла одну из карт, на которой было изображено колесо, и тонко улыбнулась. – Вижу. Вижу мужчину рядом. И не будет для него большей радости, чем делать госпожу счастливой. И подарит он ей детей. Не одного вижу. Двух. Или трёх. А может, всё-таки одного?.. – Гадалка бросила быстрый взгляд из-под ресниц на Шепсут, но та благоговейно рассматривала карту, пытаясь увидеть таинственного мужчину. – И пришёл этот мужчина из-за моря, из мира иного, нам недоступного. Кстати, – голос, звучащий нараспев, вдруг стал деловым, – он будет среди тех, кого в ближайшее время выставят на торги. Я бы на твоём месте поторопилась, благолепная. А то уведут счастье Владычицы нашей, и всё. Ни любви, ни радости не будет у неё. Всё уйдёт.

Шепсут вздрогнула, с подозрением посмотрела на гадалку, но та уже начала деловито собирать вещи.

– На ближайших торгах, говоришь?

– Ага, – кивнула гадалка и тут же исправилась. – Да, о благолепная, не знаю, есть ли среди новых рабов мужчины заморские, но карты говорят, что именно среди них счастье Владычицы.

– Что ж, – Шепсут вздохнула и протянула небольшой бархатный кошель, – значит, придётся выехать в город.

– Поторопись, о благолепная! – гадалка взвесила мешочек в руке и сунула его в необъятный карман. Шустро встала, отряхнула юбки и склонилась в низком поклоне. – Зови, если понадобится.

Обманывать Шепсут было просто. Сиенне вообще легко удавалось заставлять людей верить в то, что они хотят услышать. Сказывались корни: дед Сиенны был завезён из-за моря, называл себя вольным ромалэ и учил внучку карточным фокусам и лёгкому гипнозу, к которым у девочки оказался настоящий талант. Знакомство с Эноком стало настоящей удачей, владелец одного из самых лучших домов, поставляющих рабов, открыл перед ней двери и нашептал множество секретов, которые помогали в работе. Слухи о том, что второй муж Владычицы встал поперёк горла не только гарему, но и Шепсут, оказался как нельзя кстати. Новых рабов Сиенна не видела, да это было и ни к чему: Энок чётко дал понять – без разницы, кого она выберет, пусть думает, что оба могут занять место рядом с Владычицей. Подбрасывая мешочек в кармане, Сиенна выскользнула из дворца – ей предстояло забрать свою долю у Энока.

Рич проснулся с лёгкой головной болью. Тело приятно гудело, обрывки вчерашней ночи проносились яркими вспышками, на губах сама собой расцвела улыбка. Потянувшись, Рич лениво подумал, что надо позвонить Чарли и поблагодарить за приключение, когда рука наткнулась на чужое плечо. Явно мужское плечо. Резко открыв глаза, Рич отшатнулся – рядом, приоткрыв рот, спал обнажённый викинг Тони.

– Эй, – Рич ткнул его указательным пальцем в каменное плечо. Антон замычал что-то и отвернулся на другой бок.

В открытое окно залетали чьи-то голоса, золотые занавески медленно поднимались и опадали, где-то далеко ржали лошади. Рич глухо застонал и накрыл глаза ладонью. Неужели кошмар продолжается? Сколько можно-то, а?!

– Просыпайтесь, птенчики, – тонкий голос Энока задребезжал в барабанных перепонках. Рич привстал на локтях, наблюдая, как тучный мужчина необъяснимо изящно двигается, лавируя между столиков, заставленных следами вчерашнего пира.

– Что на этот раз? – проворчал Антон, не отнимая лица от подушки.

– Как что? Вас надо подготовить к продаже. Или вы думали, в сказку попали?

– К продаже. – Отчего-то именно в этот момент Рич понял, что всё это по-настоящему и назад дороги нет. В фильмах, которых он пересмотрел множество, и в которых он не раз снимался, герой всегда находит выход и не менее героично сбегает из плена, взорвав при этом дворец и прихватив по пути сексапильную девицу. Девиц вокруг было хоть отбавляй, только любая за попытку дотронуться без колебаний отрубит руку по плечо. А пробиваться сквозь толпу стражи и всё так же героически сдохнуть Ричу не хотелось. Он покосился на угрюмого Антона. Тот тоже сел и теперь почёсывал растрёпанные светлые волосы с выражением, которое было сложно прочитать.

– К чему грустить, птенчики? – весело всплеснул руками Энок. – Попадёте во дворец Владычицы – будете в роскоши купаться! Ещё спасибо скажете строму Эноку за то, что помог в жизни пробиться.

– Я и так пробился, – зло процедил Рич. – В той жизни, в настоящей. У меня всё было, а теперь что?

– Друг, угомонись, – вздохнул Антон и положил огромную лапищу на его плечо. Рич коротко, шумно выдохнул и мотнул головой. Банальная истерика, действительно, надо взять себя в руки. А ещё сказывается то, что он уже несколько дней не принимал антидепрессанты. Вот нервы и сдают потихоньку.

– Дай хоть помыться, – буркнул Рич. Нет, сдаваться всё же было рано. Они найдут способ выбраться отсюда, а пока придётся сделать вид, что смирились.

– Вас помоют, не волнуйтесь, – промурлыкал Энок, втайне радуясь, что в этот раз рабы попались адекватные и в целом покладистые. Конечно, расслабляться рано, такие в любой момент могут выкинуть что-нибудь гадкое: например, закатить скандал прямо во время торгов. И такое бывало. Но это не навредит – норовистых любят даже больше. Их укрощать приятнее.

Через час, распаренные после горячей сауны, благоухающие маслами, мужчины стояли посреди комнаты и с нечитаемым выражением лица смотрели на разложенную на кровати одежду.

– Я это не надену, – категорично заявил Антон, приподнял руку и понюхал подмышку. – И так воняю, как Л’этуаль этот грёбаный.

– Как что? – машинально поинтересовался Рич, рассматривая шёлковые шаровары с золотым поясом. Его душил смех. Он пузырился где-то в груди и поднимался к горлу, мелкий такой, тонкий, истеричный смех.

– Как магазин этот с духами. Меня Светланка туда водила, – пояснил Антон и покосился на хихикающего Рича. – Совсем плохо, да? – сочувственно поинтересовался он.

– Ты… ты… – Рич, задыхаясь, сложился пополам, – ты только представь себя… в этом…

Антон снова посмотрел на шаровары и вдруг хихикнул.

– Меня бы мужики в асфальт за такие портки закатали, – хмыкнул он и двумя пальцами приподнял тёмно-синее творение местных портных. Приложил к торсу и повилял бёдрами. – Ещё глаза накрасить, и вот точно, я и сам себе в морду дам!

– Представляешь, – утирая слёзы, продлжал смеяться Рич, – нам теперь в этом всю жизнь ходить.

– Да ну на хрен. – Антон брезгливо отбросил шаровары.

– И не поможет тебе ни хрен, ни имбирь, ни соевый соус! – Рич всхлипнул, смех перешёл в удушливые икания. Вдох-выдох. Истерика начала разрастаться, грозя пролиться банальными, постыдными слезами.

– Соберись, тряпка! – рявкнул Антон, хватая Рича за плечи и легко встряхивая. – Подумаешь – бабские шмотки! Ты сам говорил – мы сбежим! Значит, сбежим, дай только срок!

Рич несколько раз порывисто вздохнул. Было стыдно. Так стыдно, как, пожалуй, в последний раз было лет в пять, когда разбил любимую мамину вазу и спихнул всё на старшего кузена. В самом деле, расклеился, видели бы его сейчас друзья. Или поклонники. Тоска по оставшимся в той жизни близким людям остро сжала сердце. Рич понимал, что сейчас не время и не место, что надо вспомнить, что у него здесь, вообще-то, яйца, но, как говорил его психолог, когда подкатывают эмоции, надо давать им выход, не прятать глубоко. Потому что именно из-за наших попыток казаться стальными, мы впадаем в глубокую депрессию, сами того не замечая.

– Прости, – глухо сказал Рич, поднимая глаза на Антона. Тот уже успел надеть широкие, полупрозрачные шаровары и теперь сражался с поясом. Не выдержав, Рич весело хмыкнул.

– Одевайся давай, Белоснежка, – фыркнул Антон.

Вскоре вернулся Энох. С удовольствием посмотрел на настороженных мужчин и поочерёдно застегнул на шее каждого тонкий ошейник из белой мягкой кожи.

– Ну что, птенчики, пойдём искать вам хозяйку?

6. Торги, или Как не упасть в грязь лицом

Их снова повели по коридорам, переходам, лестницам и галереям. При каждом движении тонкая ткань шаровар то вздувалась, то облепляла ноги, неприятно цепляясь за волосы. Рич незаметно потирал кожу под ошейником – всё это, конечно, напоминало ролевые игры, вот только он никогда не примерял на себя роль сабмиссива. Напряжение нарастало с каждым шагом, неизвестность пугала, заставляла нервы дрожать. Рич ненавидел чувство беспомощности, но именно им сейчас давился, стараясь сохранить невозмутимый вид. Антон выглядел совершенно спокойно: небрежная улыбка, прищур ярко-голубых глаз, уверенный разворот широких плеч. Наверное, в их ВДВ готовили к любым ситуациям, может, даже к подобным. Рич таким опытом похвастаться не мог. Всегда гордился, что обладает знаниями, недоступными большинству жителей Земли, что примерил на себя всё, что только можно. Был галактическим путешественником и пиратом, знаменитым писателем и повесой. Но всегда сам распоряжался своей жизнью, сам выбирал сценарий. В этот раз сценарий писал кто-то другой…

Впереди показались очередные резные двери, Энок, не останавливаясь, провёл их в небольшую комнатку и тяжело выдохнул. Крупное, круглое лицо блестело от пота.

– Ладно, пташки, а теперь без глупостей. Попытаетесь выкинуть что-нибудь, когда выведут на сцену, мало не покажется.

Двое амазонок за их спинами демонстративно положили руки на рукояти мечей. Одна из дверей, ведущих в комнатку, открылась. Рич злобно сверкнул глазами на вошедшую Кессу.

– В этой одежде ты выглядишь гораздо лучше, – насмешливо сказала она, подошла ближе и провела ладонью по его груди. Мышцы дёрнулись под прикосновением, Рич отшатнулся, но Кесса тут же поймала за кольцо на ошейнике и притянула к себе. – Знай своё место, раб.

– Моё место на тебе, – сузив глаза, прошипел Рич. Он понимал, что выбрал не лучший момент, чтобы припоминать старые обиды, но не смог удержаться.

– Твоё место – у ног хозяйки. – Кесса резко оттолкнула его от себя и повернулась к Антону. – Ты же хотел убрать рисунок, – она кивнула на татуировку.

– Подумал, что кому-то может понравится. Убрать всегда успеют, – сложив руки на животе, нараспев ответил Энок. – Заметь, мы и волосы не убирали. Говорят, сейчас это входит в моду, после того, как Алган стал вторым мужем. Владычица сейчас без ума от волосатых мужчин.

Кесса не ответила. Обошла Антона по кругу, одобрительно кивнула, заметив, что русые волосы собраны в маленький хвост, довольно улыбнулась.

– Да, на нём мы точно хорошо заработаем.

Внезапно Рич оскорбился. Значит, его вообще не брали в расчёт? Значит, эта наглая девица считала какого-то русского медведя лучше его, любимца миллионов?! Да при одном лишь его взгляде девушки кончают, что она о себе возомнила?! Кесса, словно услышав его мысли, окатила ледяным взглядом, от которого внутренности примёрзли к желудку. Неужели это правда? Что, если Антона заберут, а его – оставят здесь, одного? Оборвут последнюю ниточку, связывающую с настоящей жизнью, оставшейся там, за морем? Рич сглотнул, опустил глаза. Как они сбегут, если их разлучат? Как смогут вернуться домой?

– Пусть этот, – Кесса кивнула на Рича, – идёт первым.

– Что, я? – Страх, тревога и подавленность растворились под напором волнения, которое обычно приходило перед выходом на ковровую дорожку. Там, за дверью, возможно решится его судьба, неужели он будет скулить и умолять перед сборищем ошалевших от власти женщин? Рич преобразился. Расправил плечи, выдохнул и послал Кессе одну из самых убийственных улыбок из арсенала героя-любовника. Довольно ухмыльнулся, заметив, как она слабо покраснела. Правильно, детка, нечего списывать меня со счетов! Антон. Ха! Рич тут всем покажет, кто лучший!