В мужской гарем? За что?!

– Серьёзно, что ли? – не сдержавшись, воскликнул Антон, но тут же втянул голову в плечи, стоило вознице обернуться и грозно цыкнуть. – Я же на все твои последние фильмы в кино ходил! Ты сейчас в чём снимаешься?

– «Повелитель пиратов», – мрачно откликнулся Рич. – Снялся уже, вчера последний день был. Премьера точно без меня пройдёт, – он криво улыбнулся. – Может, Оскара дадут. Посмертно.

– Эй, ты чего! – Антон ободряюще хлопнул Рича по плечу, забыв, что только что сам вздыхал по утерянному прошлому. – Сам же сказал – выберемся. Значит, выберемся. Не дрейфь!

Рич вяло кивнул, прислушиваясь к поскрипыванию колёс. За разговором они не заметили, как шумные улицы закончились, и с двух сторон встали высокие, футов по десять, не меньше, заборы с узенькими окошками вверху, больше похожими на бойницы. Двери в этих стенах встречались редко, каждая была забрана решёткой. Над дверьми покачивались кованые фонари, их мягкий свет ложился на дорогу, отбрасывая дрожащие тени. Изредка навстречу двигались носилки с плотно задёрнутыми шторами, ещё реже – обгоняли повозки, похожие на ту, что везла их в неизвестность.

– Слушай, – пришло вдруг в голову, – а ты где так по-английски говорить научился?

– А я и не умею, – пожал плечами Антон. – Тут, по ходу, все на одном языке говорят, а те, кто попадает, начинают его понимать. Сразу.

– Удобно.

– И не говори, – иронично откликнулся Антон. – Я всё время, что в трюме сидел, мечтал, чтобы Джордж заткнулся. Лучше бы я его не понимал.

– Да что ты вообще понимаешь! – подал тот вдруг голос. – Что ты можешь понимать! Это не тебе пришлось потерять карьеру, квартиру на Манхэттене, которую наверняка заберут за неуплату арендной платы, и снова стать рабом! – Он снова тихонько запричитал: – Два столетия рабства, два столетия пути к свободе, и теперь я, гражданин Америки, вынужден вновь надеть на себя оковы…

– Начинается… – Антон закатил глаза. Рич хмыкнул и тут же покачнулся – повозка свернула в тёмный переулок, освещаемый лишь слабым светом мутных фонариков, развешанных на большом расстоянии друг от друга. Наконец они остановились у невзрачной, окованной железом двери. За спинами замерли двое охранниц, всю дорогу следовавших за ними. Рич и Антон переглянулись, прикидывая шансы на побег, но дверь уже распахнулась, и навстречу вышел высоченный, не меньше семи футов, мужчина в кожаных доспехах. Недобро прищурившись, он покачал головой, всем своим видом говоря: «Даже не думайте». Один за другим мужчины выбрались из повозки, сгрудившись вместе.

Сердце Рича колотилось, как сумасшедшее, хотя он пытался призвать на помощь всё своё актёрское умение, чтобы казаться совершенно равнодушным и спокойным. Отчего-то он был уверен, что страх показывать ни в коем случае нельзя, но и излишнюю самоуверенность здесь не оценят. Вереницей они вошли в дверь, и та лязгнула, захлопнувшись за их спинами. Внутри оказался просторный двор, мощённый плоскими плитами серого цвета. С трёх сторон его опоясывало двухэтажное строение, по всему второму этажу шла открытая галерея с множеством дверей. Двор был ярко освещён, и вскоре показались слуги, занявшиеся лошадьми и мулами, распрягая их и уводя в конюшню.

– Кесса прибудет позднее, – бросила возница и кивнула на пленников. – Этих для начала в баню, а потом накормить.

Верзила в доспехах прижал руку к груди и кротко склонил голову, а потом зыркнул на мужчин и неожиданно тонким голосом сказал:

– За мной!

Рич и Антон переглянулись и, не сдержавшись, одновременно фыркнули, тут же приняв серьёзное выражение лиц, стоило верзиле обернуться. Джордж, казалось, не замечал вокруг себя никого и ничего, понуро склонив голову и спотыкаясь на каждом шагу.

Коридор, в который они вошли, сильно не отличался от двора – те же серые, плотно пригнанные друг к другу плиты, те же светильники – дутое стекло и металл. Но вот верзила свернул, открыл дверь, из которой донёсся слабоватый аромат мёда и орехов.

– Что стали, поторапливайтесь! – взвизгнул верзила и, вздохнув, пленники прошли внутрь, оказавшись в небольшом квадратном помещении. Вдоль двух стен стояли деревянные лавки, серую плитку сменил белый с чёрными вкраплениями гранит, светильники стали изящнее – они висели на длинных цепочках, слегка раскачиваясь на ветру, который залетал через открытое окно, находившееся под самым потолком и забранное в уже привычную решётку.

– Раздевайтесь и проходите туда, – верзила кивнул на одну из двух дверей, расположенных напротив входной. – Меня зовут Энок, если что-то понадобится – зовите. Как помоетесь – тоже зовите, я буду рядом.

С этими словами он вышел, напоследок одарив всех внимательным взглядом. Некоторое время все трое стояли молча, прислушиваясь к его удаляющимся шагам. Потом Антон не выдержал и подошёл к двери, потянул ручку на себя – дверь оказалась не заперта.

– Я бы на твоём месте не думал, что всё будет так легко, – с сомнением покачал головой Рич.

– Не попробуешь – не узнаешь, – философски пожал плечами Антон и выглянул в коридор. Но тут же отпрянул, осторожно прикрывая дверь. – Там стража, – пояснил он.

Рич повторил его маневр и, обернувшись, презрительно фыркнул:

– Пара девиц с зуботычками вместо мечей – думаешь, вдвоём не справимся?

– Ну-ну, – насмешливо протянул Антон, садясь на лавку и начиная стягивать с ног потрёпанные кеды. – Я тоже поначалу так думал. Только мне очень быстро отбили охоту, сломав пару рёбер и вывихнув руку.

Рич недоверчиво посмотрел на здоровяка, который уже успел стянуть с себя видавшую виды, вылинявшую под мышками футболку красного цвета и теперь с наслаждением потягивался. На груди у Антона красовалась татуировка с группой крови, парашютом и странным набором букв ВДВ.

– Я десантником служил, – правильно понял он заинтересованный взгляд Рича. – Подразделение вроде ваших морских котиков. – Он помолчал и добавил с широкой улыбкой: – Только круче.

– Ну да, – недоверчиво хмыкнул Рич, но желания пробиваться с боем поубавилось. Он мог дать отпор в случае чего, умел драться на мечах и стрелять из лука, но… Все эти умения не выходили за пределы съёмочной площадки, где пораниться можно было, только если ты ткнёшь бутафорским мечом себе в глаз. Вздохнув, он принялся раздеваться, отстранённо размышляя, что эту одежду может уже никогда не увидеть. Телефон по-прежнему молчал, но оставалась надежда, что его не выбросят, и Чарли всё-таки попытается его отыскать. Или кто-то из продюсеров. Или режиссёров. Или просто хоть кто-нибудь, кому действительно есть до него дело…

Джордж то и дело косился на них, вполголоса причитая и спешно избавляясь от одежды. Он так и остался стоять в углу, не оборачиваясь, пока Антон и Рич не скрылись в клубах пара, распахнув соседнюю дверь.

– Баня, – довольно улыбнулся Антон, шумно втягивая носом воздух. – Эх, берёзовых веничков бы сюда!

– Зачем? – нахмурился Рич, подходя к полке, на которой были разложены куски мыла разных цветов и размеров.

– По спине друг друга постегать, – мечтательно протянул Антон и схватил большую мочалку, лежавшую на соседней полке. – Месяц нормально помыться хотел, – сообщил доверительно, хватая первый попавшийся кусок мыла. В воздухе поплыл резкий аромат пачули. Рич сморщился, принюхался, посмеиваясь про себя – как мало порой человеку надо, чтобы успокоить нервы – всего лишь хорошая ванна и крепкий сон. Дадут ли им сегодня поспать?

Мыло с ароматом бергамота отлично пенилось, не оставляя на коже привычную плёнку, что бывает после привычных гелей для душа, и вскоре Рич и Антон, обёрнутые в длинные белые простыни, сидели на тёплой мраморной скамье, пока Джордж, то и дело косясь на них, мылся в отдалённом углу.

– Он так и будет по углам шарахаться? – задумчиво протянул Рич, наблюдая за попытками Джона одновременно помыться и прикрыться.

– Не знаю, – беззаботно пожал плечами Антон. После купания его разморило, а ещё начал напоминать о себе громким урчанием желудок. – Может, думает, что мы бросимся его насиловать?

Рич издал нечленораздельный смешок, сделав вид, что закашлялся, когда Джордж бросил в его сторону подозрительный взгляд.

– Конечно, предел моих мечтаний – оказаться в плену у женщин и зажать в углу истеричного мужика! – достаточно громко и ехидно произнёс Рич.

– Мало ли, какие у вас, актёров, наклонности, – ухмыльнулся Антон, устраиваясь на своей скамье как можно удобнее и закидывая руки за голову. – Смотришь – вроде нормальный мужик, а копнёшь поглубже – заднеприводный…

– Я бы попросил без оскорблений, – гордо произнёс Джордж, задирая нос. Оказывается, он давно прислушивался к их разговору и теперь подошёл ближе, глядя с лёгким вызовом.

– О, так ты из таких? – фыркнул Антон. – Ну, тогда всё понятно… Эх, заехал бы ты к нам в Рязань на день ВДВ…

– Ну что, как считаешь, будет из них толк?

Кесса и Энок стояли за стеной, внимательно рассматривая мужчин в купальне. Забранное частой решёткой окошко не привлекало ничьего внимания, а говорили они достаточно тихо.

– Блондина заберут быстро, драгоценная моя, – кивнул Энок. Вот уже тридцать лет он заведовал этим домом, повидал множество рабов, многие из которых потом заняли высокие места при своих хозяйках. Немало было и тех, кто пытался бежать, но участь их, обычно, была незавидна – их отправляли на галеры, а там редко кто выживал.

– Посмотри, высокий, мускулистый, весёлый. Мечта, а не мужчина. – Энок пожевал пухлую губу, прищурил голубые глаза. – Рисунок у него на коже надо будет свести. Ни к чему это, товарный вид портит. Хозяйка позволит – вернёт обратно. – Взгляд скользнул ниже, Энок качнул головой. – Достоинство, опять же, приличное. Главное, чтобы работало как надо. Но это мы проверим обязательно. С брюнетом, думаю, тоже проблем не возникнет – женщины таких любят.

– Каких? – подозрительно покосилась Кесса.

– Ну, таких – не высоких, не низких, не толстых, не худых. Всего в меру, ничего лишнего. И глаза интересные. Тёмно-зелёные. Заберут, будь уверена. Может, даже побольше блондина дадут. Если правильно преподнести. А вот с последним будет сложновато… Зажатый, забитый, придётся либо учить, либо отправлять куда-нибудь на нижний рынок – на большом аукционе он мало кому приглянется, хотя и привлекательный с виду.

Как раз в этот момент Джордж вдруг разговорился, рассказывая о своём женихе, который наверняка себе места не находит. А может, уже нашёл ему замену, того же Майка из маркетингового отдела. Кесса застыла, вслушиваясь, потом медленно перевела взгляд на Энока и тот выразительно кивнул. Продавать Джорджа на большом аукционе точно никто не будет. Для таких, как он, есть свои торги. Сыновья высокопоставленных сановниц, чьи пристрастия тщательно скрывались от общества.

А трое пленников, не представляя, какая им уготовлена судьба, наконец разговорились, пытаясь представить, что ждёт их впереди.

4. Может, это всё-таки Чарли?..

После сауны Рича начало клонить в сон. Звать Энока как-то не хотелось: здесь было всё уже изучено, а что ждёт за дверьми – представлять не хотелось. Джордж, убедившись, что они с Антоном не представляют угрозы, заливался соловьём, рассказывая о своей жизни. Антон кривился, с нескрываемым отвращением глядя на него, но молчал. Всё-таки здесь они в одной лодке, как-никак не чужие люди, можно и потерпеть.

– Ну что, готовы? – Энок возник на пороге двери в клубах пара, потянувшегося в коридор. – Поднимаемся и за мной.