Пансионат (не)благородных девиц

Пансионат (не)благородных девиц
Галина Милоградская

Клубничка перед сном #1
Кэрри привыкла прожигать свою жизнь, тратить отцовские деньги и не думать о репутации. Когда родители отправляют в закрытый пансионат, она знает, что не задержится там надолго. Всего-то и надо: потерпеть несколько месяцев и вернуться домой. Но в этот раз всё гораздо сложнее, и выбраться получится, только пройдя весь курс обучения. Но только куда: домой или в совершенно другой мир?.. И для кого именно готовят выпускниц за закрытыми дверьми?

Галина Милоградская

Пансионат (не)благородных девиц

Первая глава

Громкая музыка оглушала, вспышки стробоскопов погружали в транс, а пять бокалов абсента с шампанским кружили голову и заставляли ноги заплетаться. Кэрри смотрела на своё отражение в зеркале, смазанными движениями поправляя слегка размазавшийся макияж – сегодня она была в полной боевой раскраске. Ярко подведённые угольно-чёрной подводкой глаза, пушистые ресницы, карминно-красные губы – Мэйси называла это «маска шлюшки» и Кэрри была с ней полностью согласна. Через три дня её собирались отправить в закрытый пансион, откуда она не выберется до конца весны, аккурат перед двадцать первым днём рождения.

Родители сказали, что им надоело терпеть выходки беспутной дочери, оплачивать её счета и закрывать глаза на распутный образ жизни. Кэрри делала всё, по мнению отца, чтобы растоптать его репутацию, а один из богатейших людей Америки просто не мог себе этого позволить. Поэтому Кэрри поставили перед выбором: или восемь месяцев в закрытом пансионе в Швейцарии, или она останется без наследства. В какой-то момент до Кэрри дошло, что отец не шутит, и пришлось согласиться. Но разве она могла отказать себе напоследок в такой малости, как небольшой отрыв в закрытом клубе? Если отец узнает об этом, про пансион можно забыть. Но и о сотнях миллионов с трастового фонда – тоже. Всё достанется сводному брату Джэймсу, а у них с Кэрри всегда была «особая» любовь, а точнее, ненависть с первого взгляда.

Поэтому последний вечер «на свободе» было решено провести здесь, в неприметном с виду и роскошном внутри клубе, где за один только вечер просаживалось столько денег, что можно было безбедно жить среднестатистической американской семье. Кэрри было плевать. Она хотела напиться, провести ночь с горячим парнем, а может, не с одним, чтобы было что вспомнить в унылой Швейцарии.

Взъерошив густые чёрные волосы, Кэрри подмигнула отражению, и кареглазая девушка в зеркале подмигнула в ответ. Алкоголя в крови было достаточно, чтобы заставить замолчать и без того почти мёртвую стеснительность, а две дорожки белого порошка – почувствовать себя почти всемогущей. Желанной. Поэтому из туалета вышла уже не Кэрри, а хищница на охоте. Обвела внимательным взглядом мужчин, двигающихся на танцполе, отметила одного из них, смуглого брюнета, соблазнительно вертящего бёдрами, поймала его глаза и многообещающе облизнулась. Вечер только начался.

Утром голова буквально разорвалась от боли. Кэрри с трудом продрала глаза и тихо застонала от яркого света. На самом деле за окном было пасмурно, накрапывал дождь, а ветер гнул к земле деревья, стремительно теряющие листву. Октябрь в этом году выдался особенно холодным. Постанывая, Кэрри поднялась с кровати и побрела в ванную, на ходу стягивая короткое платье, в котором так и уснула. От ткани несло табаком и пивом – кажется, кто-то облил её. Взгляд задержался на белёсых пятнах, и Кэрри хмыкнула – ночь удалась.

Она помнила, как затащила привлекательного мулата в кабинку туалета и опустилась на колени, расстёгивая ширинку. Помнила, как потом стонала в его ладонь, когда он долбил её с такой силой, словно хотел пробить насквозь. А потом её тошнило, хорошо, что мулат к тому времени уже ушёл. Дальше было несколько коктейлей, названия которых она не помнила, ещё пара дорожек и три парня, подсевшие за её столик, когда Мэйси ушла.

Кэрри помнила, как вышла с ними на улицу, задний двор клуба упирался в глухую стену соседнего дома. Дальше были лишь обрывистые воспоминания, но придирчивый осмотр тела под душем обнаружил слабые синяки от пальцев на бёрдах и груди, а также три засоса – это из тех, что она точно видела. Внизу живота ныло, как после долгого секс-марафона, а колени были содраны. Кэрри вспомнила, что её держали на руках, имея с двух сторон, пока третий стоял, наглаживая большой болт, как она стонала, прося ещё. Потом память подкинула чью-то фразу: «Давай вдвоём в одну дырку», а после – как она стоит на коленях, поочерёдно беря в рот у каждого.

– Ты точно шлюшка, – усмехнулась Кэрри отражению, когда вышла из душа. Теперь о подобных отрывах придётся забыть, правда, жаль, что вспомнить всё-таки она могла немногое. Весь день прошёл в борьбе с похмельем, а на следующее утро её уже ждал лимузин у входа в дом.

– Счастливого пути, сестричка, – ехидно пропел Джейсон, провожая её взглядом. Яркий брюнет, смуглый, с правильными чертами лица и длинным, идеально ровным носом, он давно занимал первые строчки рейтинга самых сексуальных холостяков Нью-Йорка. Но Кэрри было плевать – она ненавидела его с такой силой, что иногда, при взгляде на сводного брата хотелось кричать. Он родился от первой жены, с которой отец развёлся за три года до рождения Кэрри, и всё это время жил с матерью во Франции. А год назад объявился и первым делом заявил, что она одевается как проститутка, за которую жалко отдать последний доллар. С тех пор все их разговоры сводились к язвительным и уничижительным перепалкам. Но сегодня Кэрри решила не доставлять Джейсону подобного удовольствия и продефилировала по холлу с видом оскорблённой королевы в изгнании.

– Не могу понять, зачем тебе так много чемоданов? Уверен, монашки выдадут тебе чёрный хитон. Или что они там носят?

– Я еду не в монастырь, – процедила Кэрри, не оборачиваясь.

– Да-да, говори себе это чаще! – весело крикнул Джейсон. От души хлопнув дверью, Кэрри дождалась, когда водитель погрузит чемоданы в багажник, и села в лимузин. Через час частный самолёт оторвался от земли, отвозя к новой жизни, которая должна была стать личным адом на следующие восемь месяцев.

Кэрри хотелось выпить шампанского, но, вспомнив наставления матери о том, что в пансионе очень строгие правила и за малейшее нарушение её не примут, пришлось сдержаться. Стоило так стараться, чтобы отправить её учиться хорошим манерам? Она закончила школу, прослушала курсы по экономике, но больше учиться не собиралась. А одно лишь «в нашей школе ваших дочерей научат настоящему послушанию» вызывало желание сплюнуть. Если там действительно живут монашки, к чёрту наследство! Она и дня там не пробудет!

Угольно-чёрный Вольво ехал по горной дороге так неспешно, что Кэрри казалось, будто она сидит на черепахе. Возможно, водитель хотел, чтобы она насладилась прекрасными видами, раскинувшимися слева и впереди: зелёные холмы, покрытые лесами, шапки снега на перевалах, звенящие ручьи… Но всё это Кэрри за свою жизнь видела не раз и не два, поэтому скучающе зевала. Вскоре машина свернула под сень вековых кедров, шины зашелестели по гравию, а впереди показались высокие кованые ворота с эмблемой посередине. Поначалу Кэрри показалось, что в кольце эмблемы изображена коленопреклонённая женщина, к тому же обнажённая. Но потом она усмехнулась: воображение разыгралось не на шутку, ведь стоило подъехать ближе и стало понятно, что это всего лишь вензеля каких-то букв. Или рун. И никаких фигур тут нет.

Ворота бесшумно распахнулись, и машина поехала дальше. Ничего, похожего на жильё, вокруг не наблюдалось, только лес, который словно стал ещё гуще. Но вскоре показались голубые крыши, деревья расступились, открывая взору двухэтажный особняк, увенчанный острыми шпилями башенок по бокам. Водитель открыл дверь, протянул руку, помогая выйти, и пошёл к багажнику. «Неплохо устроились», – уважительно подумала она, надевая самое безмятежное выражение лица, на которое только была способна.

К ней приближалась стройная женщина потрясающей красоты, холодной, но не отталкивающей, а наоборот, притягивающей. Тёмно-рыжие, почти медные волосы были стянуты в строгий пучок, брови вразлёт, а острые скулы придавали ей вид хищницы, а в ярко-зелёных глазах блестела насмешка. Однако губы растягивала прохладная и учтивая улыбка. Женщина шла по усыпанной гравием дорожке, словно парила, хотя на ногах были шпильки с острыми носами. Белоснежный деловой костюм обтягивал идеальную фигуру, в руках незнакомки была тонкая папка.

– Кэролайн Дайвенпорт? – голос у женщины оказался низким, грудным и завораживающим. Она протянула руку и с неожиданной силой пожала ладонь Кэрри. – Меня зовут Агда Нэйер, я – управляющая пансиона «Шаг в будущее». Как добралась?

– Спасибо, неплохо, – внезапно смутилась Кэрри. Рядом с этой холёной красавицей она вдруг почувствовала себя гадким утёнком, хотя выбирала костюм едва ли не два часа и остановилась на D&G из последней коллекции.

– Я провожу тебя в крыло, где живут девушки. И по дороге немного расскажу о наших правилах. Ну а ты, – она хитро стрельнула глазами, вдруг становясь похожей на лисицу, – задавай вопросы, если таковые появятся.

Они медленно шли по дорожке, огибая особняк, которому скорее подошло бы слово «замок». С двух сторон его обнимал парк, летом наверняка прекрасный, а сейчас – унылый, серо-зелёный. И настроение Кэрри было под стать – сейчас начнут читать нотации, скорее бы добраться до своей комнаты и отдохнуть после перелёта!

– Итак, как ты заметила, наше заведение – закрытый пансион, – начала Агда, время от времени бросая на Кэрри острые взгляды. – Да, внешне мы мало чем отличаемся от закрытых школ, но поверь, на самом деле это не так. Начнём с того, что у нас учатся только совершеннолетние девушки, а ещё – мы не берём воспитанниц старше двадцати одного года. Это непреложное правило. Во-вторых, у нас нет деления на классы в общепринятом смысле. Каждая группа учениц делится на первую, вторую, третью, четвёртую и пятую. Туда девушки переходят, когда сдадут экзамен в предыдущей группе. Некоторые переходят быстро, некоторые месяцами сидят в одной. Вне зависимости от того, как быстро ты перешла в пятую, пансион выпускает учениц лишь в двух случаях: тот, кто направил их сюда, приезжает забрать, либо… – Агда сделала небольшую паузу, – когда воспитаннице исполняется двадцать один год. Порой так случается, что мы выпускаем сразу несколько девушек, обычно для нас это большой праздник. Сейчас у нас обучается пятнадцать учениц, включая тебя.

– И чему у вас учат? – спросила Кэрри, всю дорогу думая о том, что ничего из ряда вон выходящего здесь нет. Ну, заморачиваются на группы, ну, формируют их по странным признакам, но кто не без тараканов?

– О, учат у нас разному, но первое и самое важное – послушание. Во всём.

В голосе Агды отчётливо прозвенела сталь, но тут же скрылась под мягкой улыбкой.

– У нас прекрасный преподавательский состав, уверена, ты оценишь по достоинству. А ещё – отличная столовая, тренажерный зал, бассейн и теннисный корт.

– А это что? – Кэрри показала на дальний домик, который едва можно было разглядеть в густо заросшей части сада.

– Там мы проводим выпускной, – небрежно ответила Агда и потянула её за локоть направо.

– Очень радостное место, – пробормотала Кэрри, но послушно пошла следом. Они вошли через высокие двустворчатые двери в просторный холл, облицованный мрамором и морёным дубом. Кэрри подавила зевок – либо стилизация под старину, либо просто древность, которой в Западной Европе пруд пруди.

– Спальни девушек расположены на втором этаже. – Агда поднялась на первую ступеньку и кивнула наверх. – Я провожу тебя.

– А где все? – удивилась Кэрри, бросив взгляд на наручные часы – половина первого, время перерыва, обеда или как тут это у них называется?

– Как где? – идеальные брови рыжеволосой красавицы взлетели вверх. – На занятиях, конечно.

– Но… – Кэрри растерялась. – Почему так тихо?

– О, – снисходительно улыбнулась Агда, – просто у нас очень хорошая звукоизоляция.

Пожав плечами, Кэрри принялась подниматься, невольно наблюдая, как острые каблуки шпилек Агды впиваются в мягкий пушистый ковёр. Здесь и правда было тихо, но не той пугающей тишиной, которой любят нагонять страх в ужастиках, а тишиной таинственной, скрывающей что-то от любопытных глаз.

Второй этаж оказался гораздо веселее: белые стены, голубые портьеры и ковёр, много света и воздуха. Агда, не оглядываясь, шла вперёд, а Кэрри с удивлением смотрела на многочисленные двери, на которых висели золотые цифры.

– Это что, кабинеты? – отчего-то шепотом спросила она, нагнав Агду.

– Да, – кивнула та.

– И в каждом идёт урок?

– Не в каждом, конечно, но да, почти все кабинеты сейчас заняты.

– Но… Вы же сказали, у вас всего пять групп.

– С некоторыми девушками проводятся индивидуальные занятия. – Агда свернула за угол и распахнула двустворчатые двери, за которыми скрывался ещё один коридор. – Это спальни, ваше крыло.

Кэрри шагнула в первую комнату и недовольно нахмурилась – здесь стояло четыре кровати.

– Я что, буду спать не одна? – возмутилась она.

– Да, – спокойно кивнула Агда. – Девушки живут по четверо, но, когда кто-то переходит на новый курс, вас может остаться меньше.