Жить за двоих. Я к тебе не вернусь

Даша хватала ртом воздух. Больно… как больно!.. В душе ледяной холод.Рвотный позыв удалось удержать с трудом.

– Марк, это не я! Это фотомонтаж! – перед глазами летали мушки, язык немел. Ещё чуть и грохнется в обморок. – Я не знаю этого мужчину и никогда, слышишь, никогда тебе не изменяла!

Марк усмехнулся. Нет ни малейшего шанса, что всё так, как она говорит. Многое готов был за это отдать, но к сожалению:

– Нет! Не фотомонтаж и не инсценировка. Я показал специалистам. Это ты! – гнев понемногу затмевал разум. Главное не сорваться.

Она собрала дрожащими пальцами фотографии с пола. Пыталась что-то ему доказать, поднося снимки к недовольному лицу.

– Посмотри! У меня нет такой дорогой одежды? А макияж? Я не крашусь так ярко. Это не мой стиль!

– Твой стиль – деревенская клуха? – Марк смотрел зверем. – Передо мной скромницу строишь, отказываясь проехаться по бутикам. А с ним согласна на что угодно? – Резко схватил её за руку. Пальцы больно вдавились в тонкую кожу. – Скажи, чем он тебя взял? Каково жить на два дома? – В глазах полыхало синее пламя. – С ним лучше в постели?

Даша безуспешно пыталась вырваться. Несправедливость происходящего рвала сердце. Даже в мыслях измены не было. Дышать от любви забывала рядом с Марком.

– Что ты несёшь? Какие два дома? Я беременная! Ты забыл?

От последней фразы его взорвало. Ещё смеет напоминать? Ангел, оказавшийся демоном, махал перед ним крылышками? Лгунья! А как натурально играет? Не знал о её театральных способностях. Марк цедил слова, с ненавистью глядя в лицо изменницы.

– Самый главный вопрос – от кого? – костяшки сжатых в кулаки пальцев побелели. – Он тоже ждёт своего ребёнка?

Голос предательски дрожал. Она заикалась, продолжая оправдываться:

– Как… как ты можешь такое говорить? – Душу раздирала обида. Правильно сказала мама – не пара она богатому красавцу. Придумал причину прогнать? Решил, у неё нет гордости?

Он продолжал рычать. Раздутые ноздри тонкого носа побелели.

– Собирай манатки и проваливай! – Взгляд синих глаз купал в презрении. – Будь проклят день, когда впервые тебя увидел!

Даша отшатнулась. Слова проклятий стали последней каплей. Она вывалила содержимое сумки на стол. Карточки, ключи от дома, от машины, сложенные в кармашек крупные купюры. Бросила назад паспорт и пошла к выходу, приказывая себе не реветь. На пороге остановилась, стащила с пальца помолвочное кольцо и швырнула в лицо подлеца.

– Подаришь следующей дурочке!

Марк откинул его ногой, как ненужный хлам.

– Оставь себе. Продашь на жизнь, если блондинчик тебя не примет.

Платиновый ободок с бриллиантом катился недолго и завалился в привычное положение, тут же попав под подошву туфель Татьяны Васильевны.

– Обойдётся!

Дарья усмехнулась. Кто бы сомневался. Гордо выпрямленная спина, прямой взгляд, направленный на предателя.

– Никогда тебя не прощу! Когда-нибудь ты узнаешь, что обвинил меня ни за что, только будет поздно! – Дрожащая ладонь легла на пока плоский живот. – Такой отец моим детям не нужен!

Глава 2

Как добралась до автовокзала, Даша не помнила. Происходящее казалось сюром из чужой жизни. Пустой взгляд направлен в окно. Одетые в красное с жёлтым деревья качались под напором сильного ветра. Темнело.

Она тихо всхлипывала, прислонившись головой к стеклу рейсового автобуса. До сих пор не могла поверить в то, что случилось. По лицу текли градины слёз.

Отчаянный визг тормозов вывел из ступора. Даша почувствовала, как содрогается от прямого удара коробка на колёсах. Услышала скрежет сплющенного в гармошку металла, звон бьющегося стекла, полные ужаса вопли людей.

Автобус несколько раз пошатнулся, упал на бок и, сбивая ограждения, полетел с моста в воду.

Спасительная темнота ненадолго укутала измученный мозг. Холодно, мокро, нечем дышать и голос покойной бабушки, зовущий плыть на свет звезды…

– Доктор, она очнулась!

Громкий женский крик ударил по перепонкам. Странное пиканье оказалось прибором жизнеобеспечения. Запах лекарств. В руку воткнута игла капельницы. Светлая комната с высокими окнами. Кадка с цветком. Столик, два стула. Совершенно не похоже на больницу, по крайней мере, на ту, где лечилась раньше.

Она огляделась, рассматривая бежевые стены, мебель. Взгляд упёрся в стройную незнакомку неопределённого возраста, но точно больше тридцати лет.

– Где я? – вопрос слетел с запёкшихся губ. И тут же второй, вогнавший радушную женщину в ступор. – Кто вы?

Длинные пальцы незнакомки взяли её ладонь. Тепло ухоженных рук, но не более.

– Доченька, я, твоя мама, Полина… – В карих глазах стояли слёзы. – Неужели не помнишь! Я так рада, что ты пришла в себя! Всю ночь провела у твоей постели. Сейчас приедет папа, и мы перевезём тебя домой!

Пухлые губы целовали пальцы. Слёзы текли по щекам. Счастье в глазах с веками подведёнными стрелками. Что нужно сделать в ответ? Тоже поцеловать или заплакать? Ни одной эмоции в душе не проснулось. Руки прошлись по вытянутому как струна телу. Вроде ничего не болело. Бесполезная попытка вспомнить, в какой дом её собирались везти, вызвала головную боль.

От третьего вопроса у назвавшейся матерью упала челюсть.

– Кто я?

Она начала заикаться. Ладони сжались в замок у подбородка. Взгляд полон ужаса.

– Как кто? Моя дочь. Дашенька. Ивлева Дарья.

Имя показалось знакомым. Напрягать память бесполезно. Белый шум на всём прошлом. Не знала, злиться или бояться. Пик, пик, пик… Словно открытый холодильник. Ночь, полутёмная кухня. Очень хочется есть. Мощная мужская рука ложится на плечо. Она оглядывается и … Дальше опять белый шум. Глубокая морщинка пролегла между бровями.

– А где мой дом?

– Ну как же? Вспомни, недалеко от озера… – Полина растерянно оглядывалась по сторонам, ища поддержку.

Даша смотрела пустыми глазами, не понимая, о каком озере идёт речь?

– Похоже на ретроградную амнезию! – они не заметили, что в палату зашёл высокий черноволосый мужчина в белом халате.

Госпожа Ивлева облегчённо выдохнула. Группа поддержки прибыла.

– Что это значит? Рустам Каримович, Даша потеряла память? Вы говорили, что она не пострадала! – капризный тон избалованного ребёнка.

– Так и есть. Сильное сотрясение мозга, несколько царапин и всё! Выжить в такой аварии чудо!

Врач склонился над кроватью. Беглый взгляд снизу вверх на монитор приборов. В глазах пациентки страх и непонимания. Истеричка-мама на любого способна нагнать жути. Он подмигнул, желая успокоить совсем молоденькую девушку:

– Не мог понять, почему Дарья не приходит в себя. Словно не хочет бороться за жизнь. А должна! – добрый голос сразу внушал доверие. Улыбка располагала к себе. Пришлось разъяснять обеим женщинам: – Потеря памяти не полная. Как есть, пить, выполнять остальные функции, вы знаете. Обычно забыты последние годы жизни.