Мой личный ад

– Не только, а пять часов назад. Подъём всегда в шесть утра, – Паша отвёл взгляд от сжавшихся горошинами сосков. – Так что, отрывай задницу от постели!

Ада свернулась калачиком, пытаясь согреться.

– Новые шмотки, это отлично, но зачем в клинику? У меня ничего не болит.

– А пятка?

– Уже зажила, – Ада кусала губы. – Терпеть не могу врачей! Я их боюсь.

Разжалобить не удалось. Павел был непреклонен. Сам не любил людей в белых халатах, но не в этом случае.

– Нужно удостовериться, что ты полностью здорова. – Он умолчал о главной причине.

Она судорожно выдумывала как избежать похода в клинику.

– Больных щенков в дом не пускают?

– А ты щенок? – он удержал ладонь в сантиметре от круглого зада. С каким удовольствием заехал бы по нему со всей силы. Ершистость как способ скрыть ранимость? – По мне так скорее вредная мелкая сучка!

Ада проглотила обиду, но не смогла промолчать. Слишком часто она слышала эти слова от окружающих.

– Что ты хотел от девушки с моим именем?

Павел остановился на пороге.

– Не имя делает человека, а он его. Сделай свой Ад ярким, чтоб издалека видели. Ты Семёнова! Из моей семьи. Теперь моя витрина. Не забывай этого!

Она попробовала переложить страх, не оправдать ожидание.

– У меня нет косметики.

Железный Паша не принимал уловок.

– Есть на первое время, посмотри на туалетном столике. Всё остальное сегодня купим.

Ада следила в окно за бегом по дорожке мощного Паши и Дины, суперстильной даже в спортивной одежде. Красотка бежала на шаг позади хозяина дома. Полоска ткани удерживала густые чёрные волосы. Лидер во всём не любил кого-то впереди себя или уловка, чтобы смотреть на его задницу?

И это придётся наблюдать несколько раз в месяц? Ревность из маленького укола перерастала в металлический наконечник в сердце. Куча женщин вокруг Павла напрягала. Ада в раздражении фыркнула. Убрать дом и приготовить сама в состоянии.

В душе назревал протест.

– Ад, так Ад!

Она провела двадцать минут у зеркала и столько же в гардеробной.

Вниз спускалась в сопровождении посланной за ней горничной.

В утреннем освещении убранство дома понравилось ещё больше. Сделает всё, чтоб задержится в нём надолго. Не только у хозяина никого из родных не осталось в этом мире.

Ада смело шагнула в столовую. Сладким голоском пожелала присутствующим:

– Приятного аппетита!

Паша оторвал взгляд от тарелки и замер с вилкой у рта. Кусок мяса соскользнул с серебряных зубьев и плюхнулся назад… В густой клюквенный соус…

Глава 7

Дина поперхнулась, пролив кофе на блузку. Коричневые пятна на белом смотрелись эффектно. Она подскочила с места и рванула на кухню спасать одежду.

Ада с невозмутимым видом села за стол. Боевой раскрас «посланницы Ада» удался на все сто. Глаза на пол лица в чёрной с красным подводке. Жгучие брови домиком. Помада кровавого цвета. Волосы перьями дикобраза в разные стороны. Рубашка, завязанная на животе, не прикрывала пупок. Юбка с разрезом до линии «бикини». Туфли с толстым каблуком на голых ногах.

– Чтоб тебя! – Павел стянул рубашку через голову и отбросил в угол.

– Саша, подайте опоздавшей овсяную кашу. И попросите Лиду, принести свежую сорочку.

– Я не хочу кашу! – Ада сглотнула ком в горле, разглядывая мускулистую мужскую грудь.

Она желала другого. Например, прикоснуться в рельефным мышцам пресса накачанного строгого родственника. Пришлось до белого сжать пальцы в кулак.

– Я тоже много чего не хочу, но делаю каждый день, – он говорил, стараясь не смотреть на разукрашенное чучело.

Спокойный, словно удав, Аполлон отодвинул тарелку с недоеденным мясом, принимаясь за тост со сливочным маслом. Продолжив через паузу:

– Прямо сейчас пытаюсь не реагировать на твой внешний вид, – нож со скрипом ходил по поджаренному кусочку батона, размазывая желтоватую массу. – Съешь полезную овсянку до последней ложки и скажешь спасибо!

Он говорил тихо, таким тоном, что спорить решился бы только самоубийца.

Ада вздохнула, разглядывая вязкую серую субстанцию на тарелке перед носом. Даваться некуда. Она бросила в кашу хорошую ложку масла и начала есть.

– Ты спустишь ей это на тормозах? – Дина появилась в дверях с мокрым пятном на груди. В глазах, направленных при этом на Аду, испепеляющая злость.

– Ты про что?

– Твою новую родственницу!

Паша нахмурился. Разборки во время еды ни к чему.

– Как одеваться, она сама выбирает. Если мы не справились с эмоциями, виноваты сами, – он невозмутимо смотрел в раскрасневшееся от злости лицо. – Тебя никто не обливал!

Пигалица замерла с ложкой у рта. Логика человека скалы, вставшего на её сторону, радовала.

Дина не унималась, испытывая терпение хозяина дома. Только что пар из ноздрей не шёл.

– Мерзавка испортила мою любимую блузку, – высокий голос сорвался на визг. – А ты ничего не сделаешь?!

Павел отбросил нож в сторону. Желваки заходили на широких скулах.

– Её имя Ада! – сказано с ледяным холодом. – Увеличу сумму на карте. Сможешь купить три новые.