Колонисты. Часть 3

–Скоро все забудут о вашей словесной перепалке. Или Осмунд вновь уедет в горы, такие, как он, долго не сидят на одном месте.

Хитер выронила пустую колбу.

Нолан запсиховал:

–Нет, сегодня ты не настроена на работу! Я пошёл спать.

–Спокойной ночи, мистер Стронгхольд. Не волнуйтесь, я всё уберу.

Её начальник удалился быстрым шагом. Она побрела к венику, проходила мимо раскрытого окна, и увидела в проёме лицо Данкарта-старшего.

Возмутилась:

–Мистер Данкарт. Как Вам не стыдно следить за соседями? Какие секреты Вы тут вознамерились пронюхать?

Мужчина с лёгкостью перемахнул через барьер подоконника. И с показным жаром поцеловал руку ошарашенной девушке.

Заверял:

–Простите за незваный визит, не мог вытерпеть долгой разлуки.

–Маска шута не идёт титулованной особе. Вы пришли меня проучить, так? И какова Ваша месть? Желаете меня скомпрометировать?

–Какие гадости у Вас на уме, мисс Харфаух.

–Но я же назвала Вас…дураком…кажется…

–Если кто-то сказал тебе: «Дурак», не спеши думать, что он умный, возможно, он просто представился.

Девушка засмеялась.

Извинилась:

–Простите, что испортила Вам настроение вчера на балу. Вы такой остроумный…Можно назвать Вас кувшинкой – это символ красоты и красноречия в Древнем Риме.

Осмунд неожиданно проникся симпатией к мисс Харфаух.

Сделал комплимент:

–Вы красиво смеётесь.

–Спасибо. Но какова цель Вашего странного визита?

–Я уже сказал: хотел вновь увидеть Вас.

–Уходите, пожалуйста. Это как-то необычно и неприлично.

–Не хочу уходить.

Хитер повернулась к нему спиной, прошла за веником и совком, направилась к битому стеклу.

Осмунд узнавал:

–Нолан, что, никогда не делал попыток ухаживать за Вами?

–Нас объединяет лишь работа. Разве Вы сегодня не убедились в этом?

–А, по-моему, женихи все, как один, косо и предвзято судили о вашем совместном поиске красителей.

–У меня не было женихов. И почему сослуживцем не может быть женщина?

–Стронгхольд-старший хоть платит Вам подобающе?

–Он включил меня в долю на бизнес.

Пока она подметала, не заметила, как нарушитель границ частной собственности оказался у неё за спиной.

–Можно оторвать Вас от этого очередного глубокомысленного процесса?

–Зачем?– обмерла Хитер.

–Надеюсь, Вам понравятся мои добрососедские обнимания.

Невинно улыбаясь, Осмунд протянул руки к девушке. Оставив совок на полу, протестующим жестом она отгородила себя от пылкого соседа, вытянув вперёд веник. Мужчина вырвал из её рук это «оружие», отшвырнул куда подальше, и притянул стан Хитер к себе. Он торжествующе вглядывался в её испуганные глаза.

Она выкрикнула:

–Сексуальный злоумышленник!

Схватила тряпкой ещё горячий аллонж (стеклянную изогнутую трубку), и прислонила эту ёмкость к плечу насильника. Тот отпрянул и охнул. Хитер аккуратно положила аллонж на стол.

–Чёрт! Горячая колба выглядит точно так же, как и холодная,– ругнулся Осмунд,– Зачем пытать соседей?

Девушка насмешливо:

–Это всего лишь реакция на внешнее действие. И это не колба, а аллонж.

Он спросил:

–Глянете, нет ли ожога? Можно снять рубашку?

Та с невинным видом переспросила:

–О, Вы уже научились спрашивать соизволения? У прислуги? Прогресс на лицо. Тогда, может, вспомните, что Вам домой пора?

–Я не сомневался, что в Вас нет ни капли сострадания.

–Увы, это был единственный способ утихомирить Ваш пыл, сэр.