Колонисты. Часть 3

–Но…

–Или он не единственен в мире для тебя?

–Нет, не пойду. У меня есть гордость.

–Гордые женщины зачастую остаются без мужа.

–Я сама разрушила свою личную жизнь. Со мной живут из жалости…Что может быть ужаснее?

–Не надо говорить такое при детях. Четыре и три года – это возраст, когда дети начинают осознавать происходящее и запоминать.

13 апреля. Утром Эллери Данкарт вошёл в комнату жены. Рут и темноволосая Зефирина сидели на стульях, а две служанки накручивали их волосы на металлические щипцы. Этот способ завивки недавно придумал французский парикмахер Марсель.

На светло бежевых стенах был золотой объёмный узор в виде витых прямоугольников, в нескольких таких нишах вставлены зеркала.

Кровать с изголовьем в виде большого кофейного цвета пуфа с обводкой из резкой слоновой кости. Белое стёганое покрывало.

Серые стулья и кресла с тем же орнаментом из слоновой кости.

Белый трельяж с букетом оранжевых роз в белой вазе.

Белый столик, заставленный чёрными и бронзовыми статуэтками лошадей и слонов, пара хрустальных ваз.

Белые шкафчики, белый пол.

–Эти женщины только и знают, что с утра до вечера завивать волосы,– заворчал глава семьи.

И он покрутил бумагами перед лицом жены.

Спрашивал её:

–Когда ты кончишь транжирить деньги? Это вот последние счета. Все скопом навалились на бедного Эллери – жена, обстоятельства, кредиторы, все, все пьют мою кровь.

–Ну, прости,– без доли сострадания молвила женщина.

–Ты хочешь, чтобы нас выгнали на улицу?

Зефирина испуганно скуксилась и заплакала.

Рут недовольно сказала:

–Ты запугал ребёнка.

Мужчина выбежал из комнаты, хлопнув дверью.

Он пошёл по коридору, пока не наткнулся за поворотом на старшего брата.

Эллери скорее удивлённо, чем радостно вопрошал:

–Осмунд! Ты ещё не свернул шею где-нибудь в Гималаях?

–Вижу: ты очень рад видеть меня здоровым и весёлым.

–Надолго в родные пенаты?

–Решил взяться за ум, осесть на родной земле.

–И где твоя родная земля? Где-нибудь у истоков Ганга?

–Нет, Эллери, она там, где ты стоишь.

–Тебя столько лет не было, я вёл хозяйство, как мог.

–Да-да, я в курсе. Результаты плачевны.

И старший брат красноречиво обвёл глазами голые стены.

Осмунд иронизировал:

–Не знал, что ты сторонник минимализма.

–Моя часть наследства почти иссякла…Я зарабатываю иногда кое-чем, но у меня такая транжира жена…

–Молочный завод – банкрот?

–Ну да.

–Я его выкупаю у тебя.

–Возьми меня в долю.

–Хочешь идти быстро – иди один.

–И чего тебе не сиделось в конторе железных дорог?

–А я и в конторе буду сидеть.

–Я думал, ты отпустил бороду наподобие нашего генерал-губернатора Индии Роберта Бульвер-Литтона, чтоб в горах лицо не обморозить…

–Хорошая шутка, но не всем женщинам нравятся мужчины с бородой.

Зефирина играла в детской в миниатюрную резную мебель из слоновой кости: здесь были и комод с чашечками, арфа, клавесин, шкафчик с зеркалами.

Гувернантка сделала реверанс вошедшим братьям Данкарт.

Отец окликнул дочь:

–Цветок мой, посмотри, это мой брат, твой дядя Осмунд.