И нет тебя дороже

Все тут же стали доставать фляжки и кружки. Надеюсь, здесь не водится никакой дряни, пробормотала Вероника, тоже наполняя свою кружку. С наслаждением сделала пару глотков. Мать пришла бы в ужас, увидев, что она пьет воду из ручья. Но не таскать же с собой по лесу бутылки с минералкой, рюкзак и так тяжелый. И пить очень хотелось. День намечался жаркий, даже здесь, в горах, к полудню вон как припекает.

– Стоянка на острове, – объявил Андрей. – Переходить осторожно и не всем сразу.

– Раньше нельзя было сказать, пока рюкзаки не сняли? – проворчала Вероника.

Островок соединялся с берегом хлипкими деревянными мостками. Там, в центре островка на утоптанной площадке было выложено камнями место для костра, возле которого лежало короткое толстое бревно. А под растущей у самой воды ивой были зарыты в землю осиновые ноги большого стола и двух длинных скамеек по бокам.

– Надо же, не поленился кто-то все это сделать, – удивилась Алина Полунец.

– Лесники постарались. Чтобы не жгли костры, где попало, – объяснил Петров. – Выше есть еще несколько таких же стоянок. Если хотите…

Закончить ему не дали, завопили недовольно. Никто не хотел топать дальше, устали. И вообще, еще неизвестно что там за стоянки, а здесь и озеро, и ручей, сказала Боцманова. Все согласились, что лучшего места им не отыскать.

– Мусор складываем в мешки, – предупредил Лешка, вытаскивая из кармана своего рюкзака рулон черных полиэтиленовых мешков.

– Лешка, а Лиза где? – поинтересовалась вдруг Машкина.

– Работает, – коротко ответил Лешка. – Вы сильно тоже не расслабляйтесь. Сначала надо поставить палатки, а потом отдыхать.

Командир выискался, тихо фыркнула Вероника. Думает, если часто ходит в походы, значит, может ими командовать. Палатки не убегут, а солнце вполне может скрыться за облаками. Веронике хотелось первым делом освежиться. Вся спина была мокрая.

– Кто купаться? – крикнула она, поднимаясь с травы.

– Ты что? – изумилась сидевшая у стола Машкина. – Сентябрь же. Вода, наверное, ледяная. Ты палатку ставить умеешь?

Вероника с Машкиной должны были провести ночь в одной палатке. В других для нее места не оказалось.

– Мальчишки поставят, – усмехнулась Вероника. – Вон, Антон и поставит, да, Антон? – кивнула в сторону Гуменюка, который располагался рядом, и, делая вид, что ковыряется в своем рюкзаке, на самом деле прислушивался к их разговору. – А мы пока отдохнем, купаться не получится, позагораем.

– У меня и купальника нет, – отмахнулась Света.

– Зачем? – Вероника рассмеялась. – Лучший загар – это загар без купальника, верно Антон? А в это лето он, наверное, уже последний.

– Какое лето – осень давно! Вода ледяная. – Света поежилась.

– А мы потом согреемся! – произнес Гуменюк с торжеством в голосе, выуживая из своего рюкзака бутылку вина. Он всегда был на стороне Вероники. А может быть, хотел увидеть, как она войдет в воду без купальника…

– Спрячь, – распорядился, проходя мимо, Петров. – Сейчас ты и без этого согреешься. Вспотеешь даже. Возьми топорик, закончишь с палаткой, иди за дровами для костра. Да и вообще, маленький ты еще вином баловаться.

Последнее, конечно же, было шуткой, но щеки у Антона вспыхнули. Парни над ним почему-то постоянно посмеивались. Да и у девушек он популярностью не пользовался, несмотря на то, что он хорошо одевался, был добрым и отзывчивым. Наверное, от того, что родители уж слишком его опекали. После лекций то мать, то отца видели поджидающими Антона в вестибюле у входа, они заезжали за ним после занятий, как он утверждал, «по пути с работы». Да и утром, по пути – не по пути, а наверняка подвозили сына к университету. И в деканате их встречали. Что, спрашивается, там родителям делать? Но как-то, наткнувшись на невысокую полную женщину с круглым лицом безо всякого намека на косметику, которая с ласковой улыбкой говорила что-то взъерошенному, раздраженному ее приходом Антону, Вероника вдруг подумала, что будь у нее такая заботливая мать, она бы радовалась. А главное, жизнь ее сложилась бы совершенно иначе. Совсем другая была бы у нее жизнь, не было бы в ней того, о чем лучше даже не вспоминать. Впрочем, тогда бы и она сама была бы совсем другой. Даже внешне. Такой как Антон была бы, пухленькой, с маленькими ручками, с круглыми голубыми глазками. А этого ей уже совсем почему-то не хотелось. Да, во всем есть свои плюсы и минусы…

Вероника снова посмотрела на небо, по которому плыли легкие облака.

– Между прочим, по прогнозу погоды завтра дождик обещали, – сообщила Машкиной. – Местами.

Машкина тоже посмотрела на небо.

– Прогнозы в горах редко сбываются, – встряла Боцманова. – И потом, если местами, то здесь не то место.

Как бы там ни было, а упускать лучшее время для загара было глупо. Раз уж выбралась в лес, и ветра нет, и солнышко греет, все эти природные факторы нужно использовать с максимальной пользой. Вероника вытащила купальник и направилась в кусты переодеваться.

Вода оказалась холодной, но камни на берегу были теплыми. Расстелив на них полотенце, она улеглась и вскоре задремала. Проснулась от плеска воды и сумасшедших воплей. Открыв глаза, повернула голову. В озере, почти рядом с нею, фыркая, плавали Лешка и Петров, а остальные мальчишки, не решаясь последовать примеру, подбадривали их веселыми криками. Через минуту посиневшие от холодной воды «моржи» тоже стали выбираться на берег.

Тут и пришла ей в голову эта мысль. Явилась внезапно, как только она увидела прыгающего по камням Лешку. Вот какой парень ей нужен. Сильный, с крепкими руками. И студент, они учатся вместе. Все совпадало. Снова смежив веки, Вероника еще некоторое время тайно наблюдала за Лешкой. И чем больше она за ним наблюдала, тем больше убеждалась, что лучшего варианта ей не найти. Лешка. Почему бы и нет?

Она еще не знала, что будет делать, как вести себя с ним, но была почти уверена, что стоит ей захотеть, все у нее получится. Мужчины, они ведь все одинаковы. Все озабочены одним. Чем она хуже Лизы? Ничем. Кое в чем даже лучше. Если Лешка не дурак, он это поймет. Нужно только дать понять ему, что Вероника совсем не против узнать его поближе. И дать понять ему это нужно именно здесь. В лесу обстановка больше располагает к дружескому – и не только дружескому – общению. Здесь даже те, кто в универе едва замечали друг друга, держались запросто. Правда, есть в такой тесной тусовке и отрицательная сторона – трудно остаться наедине. Все друг у друга как на ладони. Палатки стоят рядом, каждый звук слышен. Лес, конечно, большой, но чтобы удалиться туда вдвоем, отойти чуть дальше от лагеря, нужно придумать достаточно убедительный повод. Еще нужно найти подходящий момент, для того, чтобы проявить свой «внезапно» вспыхнувший интерес к Лешке. Если Вероника вот так сразу к нему подвалит и скажет, я тебя люблю, он вряд ли ей поверит. Все это покажется ему подозрительным, и он в двух словах отправит ее подальше. Нужно, чтобы все выглядело естественно. Нужно найти подходящий момент и оказаться рядом как бы ненароком… Оставшуюся часть дня Вероника, чем бы ни занималась, не теряла Лешку из виду.

Если бы Лешка был свободен, никаких сомнений, Веронике хватило бы нескольких слов, может быть, даже одной многозначительной улыбки, и он был бы готов. Но он встречается с Лизой, это усложняет ситуацию. Ладно, посмотрим, как он на ее призыв отреагирует. Самое плохое, что может произойти – ну, пошлет ее подальше. Тогда она сделает вид, что это была всего лишь шутка с ее стороны. Такое вот случилось между ними недоразумение. Но, скорее всего, он, как и многие другие, не захочет, оказавшись с ней наедине, упустить возможность прикоснуться к ее прелестям.

После того, как поставили палатки, все разбрелись по кустам. Кто-то в поисках грибов, кто-то пошел искать орехи. Петров сказал, выше по ручью есть заросли лещины. Но Лешка с Антоном – такие сознательные – никуда не пошли, рубили и носили сухие ветки для костра.

Подходящий момент появился лишь ближе к вечеру. Девушки остались у костра, кипятили воду и соображали ужин из разложенных на столе продуктов, а парни все таскали и таскали хворост, ломали сухостой. Кому-то пришла в голову мысль провести у костра всю ночь, нужен был запас дров.

– Огонь, вино и песни под гитару, – усмехнулась Вероника. – Ненормальные.

– Почему? удивилась Света. – По-моему, здорово. Не каждый день на природу такой оравой выбираемся.

– А завтра, что, целый день отсыпаться?

Машкина начала было возражать, но Вероника ее уже не слушала. На другом берегу под ивами

она увидела вдруг сине-белую футболку Лешки. Выждав с минуту, Вероника осторожно поднялась и, перейдя мостик, отправилась в ту же сторону. Только бы не забрел слишком далеко. И только бы был без этого клоуна Петрова, который всегда и повсюду рядом. На ее счастье, Лешка шел один, помахивая маленьким топориком.

– Смотри, – крикнула Вероника, указывая на противоположный берег озерца. – Видишь, там целое дерево лежит?

– Где? – обернулся Лешка, вглядываясь в заросли.

– Да, вон оно, – снова вытянула Вероника руку, а потом заторопилась вперед по едва заметной тропе, бегущей вдоль озерца.

На самом деле, несмотря на всю свою зоркоглазость, она никакого дерева на той стороне не увидела. Но почти уверена была, что оно где-нибудь да найдется. Лес большой. Главное, что они идут за этим деревом вдвоем, и он не сказал ей: оставайся, а послушно отправился следом в указанную сторону. Он ей поверил, хороший знак. Ей вообще везло. Поваленное ветром сухое дерево тоже нашлось. Как раз такое, какое нужно, не очень толстое, но очень длинное, и Лешка начал его тут же обрабатывать, укоротил, обрубил кое-где ветки, чтобы не цеплялись за кусты и деревья, когда он потащит его к стоянке. Солнце садилось, назад шли в сумерках. Наверное, поэтому никто и не заметил, что они вернулись вместе. Вот и хорошо. Лешка волочил ствол, а она тянула следом две крупные ветки. Добытчика встретили одобрительными криками. Много дров принес. Это вам не хворост какой-нибудь, который сгорает мгновенно…

За ужином они снова оказалась рядом. Само собой получилось. У костра было тесно, и плечи их почти соприкасались.

– Будешь бутерброд с колбасой? – спросила Вероника.

Лешка кивнул, взял у нее из рук бутерброд с бужениной и впился в него крепкими белыми зубами.

– Жаль за грибами сегодня не успел сходить, – сказал вдруг. – Сейчас бы пожарили.

– Я в детстве жила в деревне, у бабушки, – откликнулась Вероника, радуясь тому, что внезапно нашлась тема для разговора. – За грибами с ней ходили. Потом бабушка их мариновала. И ягоды собирали. Она варенье из ежевики варила, и из малины лесной…

Все это было чистой правдой. Собирала она и ягоды и грибы, даже помогала их чистить. Вспомнилось вдруг и многое другое, связанное с ее жизнью у бабушки. Занавеси из огуречных плетей, привязанных веревочками к нижним веткам старой яблони, и убегавшими дальше вверх по дереву уже самостоятельно, отчего среди листвы рядом с яблоками то там, то здесь можно было видеть крепкие зеленые огурчики. Росли в огороде высокие, выше Вероники, помидорные кусты, где ранним летом она каждое утро высматривала первые поспевшие помидоры. Еще любила бегать в конец огорода в заросли красной и белой смородины, ела ягоды до оскомины. Эти заросли отделяли огород от поля, за которым начинался лес. Вероника вспомнила, как кормила бубликами белок на опушке, как однажды нашла в кустах ёжа и долго уговаривала бабушку взять его с собой. Но та не согласилась. Сказала, подумай, как он будет чувствовать себя вдали от дома? С тоски ж помрет. Ежик тогда так и остался в лесу. А вот она, как унесенный из родных мест зверек, долго тосковала в городе по привольной сельской жизни. Но об этом Лешке не расскажешь. Никому не расскажешь. Не поймут. Подумают, на жалость напрашиваешься. А ей ничья жалость не нужна. К тому же, словами и не передашь того, что чувствуешь. Есть люди, с которыми ты как будто на одной волне, они тебя и без слов понимают. А есть чужие, в общении с ними и долгие разъяснения не помогут. Из какой категории Лешка, она еще не разобралась. Несмотря на то, что учились вместе, они почти не общались. Рядом с Лешкой всегда присутствовала Лиза, торчала как страж, охраняющий свою территорию. Да и Лешка раньше никогда не интересовал Веронику. И вот теперь, когда он ей понадобился, она не знала, о чем с ним говорить. А говорить нужно было, нужно было ловить момент, пока они сидели вот так, рядом. Но в ремонте машин, единственное, что наверняка бы его заинтересовало, она ничего не смыслила…

Внезапно чья-то рука протянула ей через плечо пластмассовый стаканчик. Вероника оглянулась, – позади с бутылкой в руке стоял Антон. Вино было кстати. Как нельзя более кстати. Лешка ей не то чтобы совсем не нравился, просто она не чувствовала к нему никакого влечения, и надо было соответствующим образом настроиться, чтобы все шло естественно. Хотя что-что, а притворяться она умела. Время, проведенное со Штырем, научило ее осторожности, научило улыбаться, когда хочется плакать, и подлаживаться под настроение другого. Изображать заинтересованность, страсть, даже оргазм тогда, когда его и в помине не было.

Она кивнула Антону в знак благодарности, и, передав стаканчик с вином Лешке, протянула Антону свою кружку. Стаканчик для нее, чтобы по-настоящему взбодриться, был маловат. Кружка – в самый раз.

– Лей-лей, – кивнула, когда Антон, налив немного, замер в нерешительности, хватит или еще?