И нет тебя дороже

Наверное, иногда надо нарушать данные обещания. Все бросать и идти туда, куда зовут… идти с Лешкой в поход Но Лиза не могла этого сделать. Она посмотрела на окна дома, в которых отражалось заходящее солнце, на дверь, за которой ее ждала работа. Пришла пора возвращаться на грешную землю. Надеюсь, что рабочие уже сняли обои в большой комнате, подумала сердито. Сегодня вечером они с Таськой все подготовят, чтобы завтра приступить к отделке потолков. Ох, скорее бы все это закончить.

Но войдя в дом, она обнаружила там не рабочих, сдирающих обои, а одну лишь Таисию в рабочем комбинезоне на стремянке у самого потолка. Дышать было абсолютно нечем, настолько густым было стоявшее в комнате пылевое облако. У Лизы перехватило дыхание. Организм возмущенно требовал немедленно вернуть его на свежий воздух.

– Что ты делаешь? – сердито поинтересовалась Лиза.

– А ты, что, не видишь? – пробубнила в защитную маску Таисия и рванула на себя следующий обойный пласт.

Посыпалась штукатурка, известковая взвесь в воздухе стала еще гуще.

– Но мы же не должны этим заниматься! – возмущенная Лиза торопливо отступила к двери. От пыли и возмущения она едва могла говорить. – Речь шла о потолках!

– О потолках, – Таська стянула с себя марлевый намордник. – Только пока не содраны эти чертовы обои, ни о каких потолках и речи быть не может. Не пришли рабочие. Палыч их уже и материл при мне по телефону, и уговаривал, все бестолку. Говорят, до понедельника заняты. Короче, – быстро спустилась вниз и повернулась к Лизе, – он предложил нам самим обои ободрать. Обещал за это заплатить сразу же, завтра, и по двойному тарифу за срочность.

– Ну спасибо! Мне ни работы такой, ни денег не надо, я лучше поход пойду! – в сердцах бросила Лиза, берясь за дверную ручку.

– Ну, так иди, кто тебя за хвост держит? Еще не поздно, – набросилась Таська на стремянку, поволокла ее дальше в угол и снова полезла наверх.

Лизе стало ее жаль. И немного стыдно стало. Пока она любовалась морем и целовалась с Лешкой, Таисия полработы одна сделала. Почти весь зал в одиночку ободрала. Сердясь на себя за мягкотелость, Лиза отправилась в дальнюю комнату переодеваться. Хорошего настроения как не бывало. Этот Палыч, еще та лиса. Отлично знал, что никто не придет. Чернорабочих у него мало, и он их бросает на крупные объекты, а здесь что, всего лишь какая-то квартира, три комнаты. Знал и то, что Таська не откажется, хотя надо было. Таисия никогда не отказывается. Ей все пополам, она о здоровье не думает, за любую работу берется, лишь бы деньги платили. Она профессионал. Но Лиза-то строителем быть не собирается! Вернувшись в большую комнату, Лиза подошла к другой стене, начала отрывать обои снизу. Чтобы тут же расчихаться. Столько известковой пыли – задохнуться можно! Так и аллергию недолго заработать.

В полном молчании – попробуй, поговори в этих пыльных облаках! – ободрали все комнаты, кроме самой маленькой, дальней, той, где лежали Лизины вещи.

– Если здесь обдерем, я ночевать не останусь, – сказала Лиза. В самом деле, не хватало туберкулез заработать, дыша известкой и цементом.

– Ладно, не горит, – тут же согласилась уставшая Таська. – Позже сделаем.

После короткого отдыха, перекусив бутербродами, которые нашлись в сумке предусмотрительной Таисии, они перетащили мусор на улицу к мусорным ящикам. Потом мыли полы, застилали их газетами, чтобы потом было легче грязь послеремонтную убирать, Палыч завез несколько кип утром вместе с козлами, лестницей и инструментом. Когда закончили, было уже совсем темно. «Кажется, я переоценила свои возможности», – уныло думала Лиза, сидя на полу у стены и не имея уже никаких сил подняться. В таком режиме ей и трех дней не протянуть. Утром занятия, а потом еще вот так колдобиться несколько часов?

– Это только сегодня так, из-за этих обоев, – переодеваясь, на ходу оправдывалась Таська. – С потолками, сама знаешь, такого напряга не будет. Ну, я пойду? – спросила виновато, натягивая курточку.

Оказывается, Толик уже целый час ждал ее на улице, сидя в своей машине. Нет, чтобы зайти, помочь хотя бы пол вымыть или обои эти к бакам унести… Какие все-таки эгоисты, эти мужчины!

Таська ушла, а Лиза, кое-как обмывшись, улеглась и мгновенно отключилась.

Ей казалось, что она проспала всего каких-то несколько минут, когда в сознание вдруг начали ввинчиваться странные, неприятно-скребущие звуки. Лиза открыла глаза и, приподняв голову, какое-то время пыталась сообразить, где находится, и что же ее разбудило. Что может издавать такие звуки? Мыши? Не похоже. А вдруг крысы? В таком старом доме все возможно. Сердце застучало, Лиза не то, чтобы боялась, но очень не любила ни мышей, ни крыс. А кто их любит? Она села. Нащупав около себя мобильник, нажала кнопку, посмотреть, сколько на часах. Два часа ночи. Получалось, она проспала почти три часа, а казалось – мгновение. До утра далеко. Значит, надо снова уснуть, но как уснешь, когда кто-то так гадко скребется совсем рядом? Еще некоторое время она вслушивалась в непонятные звуки, пытаясь отгадать их происхождение. Звуки исходили от стены. За этой стеной квартира бабули. Ничего страшного там быть не могло. Может быть, в стене проходит какой-нибудь крысиный ход? Вполне возможно, стены здесь чуть ли не в метр толщиной. Но если это все-таки не в стене, а за стеной, в квартире бабули, то что такое, спрашивается, она там делает? Стирает? Чистит железной щеткой посуду посреди ночи? Вряд ли. Что может издавать такие звуки? Прямо дом с привидениями! Лиза уже жалела, что осталась здесь ночевать. Спала бы сейчас в общаге в своей кровати. Там даже ночные звуки знакомы. Слабый скрежет все не прекращался. Лиза зажала пальцами уши – ну, сколько это может длиться? А вдруг бабуле стало плохо и она пытается дать знать об этом соседям, закралась мысль? Но тогда она бы скорее стучала в стену. Да и не в эту. Откуда ей знать, что в пустующей соседней квартире, где идет ремонт, кто-то ночует?

Напряженно взвывая, мимо дома пронеслась машина. В окно вовсю светила полная луна, заливая комнату неприятным желтоватым светом. Обстановка прямо как в фильме ужасов. Завтра же обратно, назад в общагу. Лиза не считала себя пугливой, но сейчас ей стало страшновато. Она снова легла и закрыла глаза. Надо попытаться уснуть. День был тяжелым, завтра с утра на занятия, надо выспаться. Иначе весь день будет на лекциях носом клевать. После бессонной ночи, какая учеба? Прошло еще минут пять и – о счастье! – скребущие звуки, наконец, прекратились. Она еще какое-то время лежала, напряженно вслушиваясь в звенящую тишину, а потом снова провалилась в глубокий сон.

9

Всю лекцию Лариса размышляла, что же ей надеть на день рождения Инны? И еще подарок надо купить, та еще головная боль. Потому что у кого-кого, а у Сабаниной наверняка уже есть все, что она хотела бы иметь. Надо будет зайти в магазин «Подарки», там полно всякой экзотики… Интересно, а кто еще приглашен? Инна сказала, будут только свои. Вряд ли под «своими» она подразумевает кого-то из однокурсников. В группе Инна со всеми в ровных отношениях, разве что Веронику слегка недолюбливает, но, ни с кем, кроме нее, Ларисы, Сабанина не дружит. Разумеется, если разговоры ни о чем в перерывах между лекциями, да совместное посещение бутиков и магазинов после занятий можно назвать дружбой. О себе и жизни своей семьи Инна никогда не рассказывала даже Ларисе. Крайне неохотно отвечала на вопросы, которые касались родителей и старшего брата. О нем Ларисе известно было лишь то, что он женат, и живет с женой и сыном где-то рядом с ними, но отдельно. Так что приглашение прийти к Инне домой на день рождения было совсем не рядовым событием для Ларисы. Четвертый год они учатся вместе, но Инна впервые пригласила ее к себе. Впрочем, и у Ларисы она, несмотря на многочисленные приглашения, в гостях тоже никогда не бывала. Что уж говорить о всех прочих в их группе! Инна Сабанина умела держать дистанцию. Оно и понятно, семья депутата. Ничего лишнего не должно просочиться в прессу.

– «Свои», это кто? – попыталась все же уточнить Лариса, когда они на большой перемене вышли перекурить в скверик перед центральным входом. – Кто-нибудь из нашей группы будет?

– Ты, – улыбнулась Инна. – Этого мало? Ну и родственники дорогие, – добавила, поскучнев.

Ларису охватило легкое разочарование. Что за день рождения с одними взрослыми, и вообще с родней? Наперед можно сказать – тоска зеленая. Парней не будет, иначе бы Инна об этом сказала. Разве что ее женатый старший брат появится. Так для кого же, спрашивается, наряжаться? Бог мой, как хочется, наконец, иметь такой круг знакомых, куда можно было бы выйти, нормально одевшись, и не выглядеть при этом белой вороной!

– Что я могу сделать? – обреченно вздохнула Инна, усаживаясь на скамейку. – Хотела кое-кого из бывших одноклассников пригласить, отец не разрешил. Он вообще не любит, когда незнакомые люди к нам приходят.

Понятно, дом бизнесмена, как дом того поросенка из английской сказки, должен быть крепостью. С табличкой у ворот: посторонним вход воспрещен.

– А почему день рождения обязательно дома праздновать? – осторожно поинтересовалась Лариса, устраиваясь рядом. – Мы вот по праздникам в ресторан ходим. Нет, конечно, – спохватилась, – со своими можно и дома посидеть. Но что мешает потом, после этого в какой-нибудь ресторан или в кафе занырнуть? – Имелось в виду, своей тусовкой, чтобы одна молодежь.

– Ага, с охранником за спиной! – фыркнула Инна, стряхивая с сигареты пепел. – Так меня отец одну и отпустил, – она снова вздохнула, – тем более, в какой-то ресторан с какой-то компанией. Ему после того случая теперь повсюду мерещатся наркоманы.

– После какого того случая? – вопрос вылетел сам собой.

Не смогла Лариса сдержать любопытства.

Сабанина как будто не услышала вопроса. Курила, рассеянно глядя то на проходящих мимо студентов, то на копошившихся в опавшей листве воробьев. Лариса закусила губу, чувствуя себя неловко. Зачем только она спросила? В самом деле, какое ей дело до того, что происходит в семье Сабаниных? На то она и частная жизнь, чтобы таить в себе некоторые секреты. А уж в семье миллионера этих секретов куда больше, чем в любой другой. Миллионы из воздуха не появляются. И уж если они каким-то образом появились, нужно суметь их сохранить. Богатство делает людей осторожными и закрытыми.

– Это еще в том, в первом колледже было, – сделав еще несколько затяжек произнесла неожиданно Инна. – Зашла вечером к одному парню из нашей группы в гости, он и предложил попробовать. Ну, не мне одной, там человек десять собралось.

– И что? Кому какое дело, чем люди у себя дома занимаются? – горячо, даже как-то слишком горячо возмутилась Лариса, на этот раз безжалостно подавив острое желание тут же уточнить, что именно предложили попробовать Инне.

– Да там один придурок оказался, – снова не сразу, а после некоторого молчания выдала Инна новую порцию информации. – Пока мы в комнате тусовались, он разделся на кухне догола, и – в окно… с третьего этажа. Решил, что он птица, идиот. Все кости себе переломал. Ну, приехала полиция. Короче, были неприятности…

Неприятности. Наверное, крупный был скандал, если Сабаниной пришлось оставить не только колледж, но и страну. И Лариса только сейчас об этом узнает! Она с уважением посмотрела на Инну. Умеет человек секреты хранить.

– После того случая мне куда-то одной выйти – целая проблема, – подвела итог Инна. – Отец сказал, пока учебу не закончишь или замуж не выйдешь, будешь дома сидеть.

То-то она никогда нигде не бывает – ни на факультетских вечерах, ни на университетских дискотеках. Все думают, что у нее своя тусовка имеется, где она и отрывается по полной с такими же, как она отпрысками богатеньких, а там, оказывается, пустота, почти тюремный режим.

– Жестоко, – покачала головой Лариса. – И что, никак нельзя договориться?

– С ним не поспоришь, – пробормотала Инна.

– Но ведь это когда было!

– Он из принципа всегда слово держит. Говорит, что я его уже и так достаточно опозорила.

– Я бы так жить не смогла, – призналась скорее себе, чем Сабаниной, Лариса.

– Смотри, никому ни слова, – бросив на нее предостерегающий взгляд, почти приказала Инна.

– Ну что ты! – пробормотала, краснея от возмущения, Лариса. – Кому я могу рассказать?

– Ну, мало ли кому. В группе узнают, пойдут сплетни. Наплетут с три короба, наврут больше, чем было. Если такое в газеты попадет, отец меня просто убьет. Он у меня тот еще… тиран. – Инна погасила сигарету о край скамейки и, откинувшись на спинку, закрыла глаза и подставила лицо теплым солнечным лучам.

Да, Сабаниной можно только посочувствовать. Настоящая пленница – почти всегда под надзором.

Лариса тоже откинулась на спинку скамейки и взглянула на еще по-летнему синее небо, по которому плыли легкие белые облака. Плывут себе и плывут, не зная границ, не подчиняясь ничьим указаниям. Казалось бы, чем больше у тебя денег, тем ты более свободен. Делай, что нравится, лети куда хочешь. Как эти облака. Казалось бы. На самом деле, это не так. Вот у ее отца есть деньги на отдых, может себе позволить самый шикарный тур, хоть в Австралию, хоть в Бразилию, а он никогда толком не отдыхает, работает больше, чем кто-либо в их заведении. И отец Сабаниной хотя и миллионер, а тоже постоянно в делах и разъездах. Кроме того, еще и боится всего. Вот за дочь опасается. Боится, что втянут ее в какую-нибудь плохую компанию. За карьеру трясется, хотя как поведение взрослой дочери может отразиться на его карьере? Выходит, чем больше денег, тем больше обязанностей, ограничений, опасностей. Но ведь и возможностей больше! Пусть Инна и жалуется на жизнь, но никто из их группы два раза в год – как минимум – не ездит отдыхать куда-нибудь в Грецию, Турцию, на Маньорку или Майорку какую-нибудь. Загар у нее всю зиму держится. На занятиях часто отсутствует, но преподы закрывают на это глаза. Потому что Иннин отец дал университету деньги на строительство новой крытой спортплощадки – в городской газете писали. Наверняка и поступление Инны в их университет подобным образом оплатил. Инна пришла учиться не так как все остальные. Вступительных экзаменов не сдавала, появилась в группе не в начале сентября, а уже поздней осенью. Сидела тихо, незаметно, вся из себя такая скромная, никому и в голову не приходило, что она родственница того самого Сабанина. Никто – из студентов, во всяком случае, – долго и знать не знал, чья она дочка. На вопрос любопытного Петрова, откуда она такая взялась в середине семестра, ответила коротко, перевелась из другого университета. На уточняющие вопросы, из какого, и почему, задала встречный: тебе какая разница? И так посмотрела на Андрея, что у того пропала всякая охота продолжать свое расследование. Другие вопросов не задавали. В самом деле, какая разница, откуда она взялась, из какого университета к ним перевелась и почему? Никого, кроме любопытного Петрова, это не волновало. Перевелась и перевелась. Лишь значительно позже, уже когда они подружились, Инна рассказала Ларисе, естественно, под большим секретом, что прежде, чем оказаться в их универе, она пару месяцев поучилась в одном английском колледже, но ей там не понравилось. Здесь лучше, объяснила. Истинную же причину того, почему она там не осталась, Лариса только теперь узнала.

Внезапно в голову ей пришла одна интересная мысль.

– А что, если отпраздновать твой день рождения в ресторане? – нерешительно произнесла она. – Может быть, твой отец и не будет против. Он ведь моего отца, кажется, знает? Ну, во всяком случае, наверное, бывал в нашем ресторане.

– В вашем ресторане? – Инна приподняла брови. – Ты имеешь в виду в «Волшебном Замке»?