Контракт на Землю

Майя неодобрительно покачала головой:

– Ты не мочь давать такого согласия, Дил! Ты есть ещё несовершеннолетняя. А он есть землянин. Его кровь иметь возможность тебя убить. Мы не мочь проверить сейчас его группу здоровья.

– Но, госпожа Руц, я ведь всё равно умираю. Что я теряю от этой попытки? Мне кажется, что ничего… И я ему доверяю, – Диолла совсем ослабла и закрыла глаза. Помолчала пару секунд, а затем на своём родном языке добавила. – Его кровь мне не повредит. Я же наполовину землянка, гражданка двух миров. Мой отец – житель Земли. И моя мама сейчас дала бы согласие на переливание крови.

– Дил, ты бредишь! Вдумайся в то, что только что сказала!

Но Диолла вновь потеряла сознание, и уже не могла ни вдуматься в смысл сказанного, ни что-либо ответить.

Майя с отчаянием осмотрелась по сторонам. Она здесь самая главная. И это невероятно сложное решение придётся принимать ей единолично. Ей одной придётся нести ответственность за последствия своего приказа. Так, как если бы Диолла была её дочерью. Так, как если бы Хардз был специалистом по крови, а этот несносный землянин – универсальным биологическим материалом, подходящим на все случаи жизни.

Неимоверно тяжело.

– Хардз, – сухим от напряжения голосом произнесла Майя. – Готовься переливать кровь Андрея Диолле. Прямо сейчас.

ГЛАВА 22. Тулебская ночь

Доктор Хардз выполнил требуемое переливание крови от Андрея раненой Диолле. И вновь потекли тревожные минуты наблюдения.

Жёлтое солнце планеты Тулеб скрылось за горизонтом. Красное также опустилось на минимальную высоту, но уходить с небосвода вовсе не спешило. Оно плавно перекатывалось по «краю каменистой пустыни», освещая округу весьма странным, непривычным для человеческого глаза коралловым светом. Над местностью, где совершил аварийную посадку звездолёт нельдиан, наступила своего рода ночь.

Состояние у Диоллы стабилизировалось. Девушка забылась неспокойным сном, а доктор объявил всем, что теперь её медицинский прогноз весьма благоприятен. Можно выдохнуть свободнее и переключиться на решение остальных проблем. Офицер Руц и её помощники приступили к осмотру тех немногих вещей, что они сумели вынести с корабля до его уничтожения. К сожалению, чего-то особо полезного для обустройства походного лагеря в них не оказалось. Некоторые инструменты, верёвки. Надувные плоты для передвижения по воде. Одежда на случай заморозков или кислотно-щелочных дождей…

Единственное спасённое одеяло было отдано Диолле. Доктор его свернул и аккуратно положил под голову и плечи девушки. Остальным «отдыхающим» было разрешено довольствоваться тем, что имеют. Благо – температура воздуха была приятно тёплой, и особого дискомфорта в ожидании появления спасателей не возникало.

Иван и Анастасия, с молчаливого согласия Таафитта, лично отвечающего за их безопасность, сделали несколько уникальных снимков бурлящих гейзеров. Затем сфотографировались на фоне обездвиженного нельдианами и всё также валяющегося на боку робота сибарксов, что ранил Диоллу. Запечатлели красивое инопланетное солнце. Найдя участок с горячими, но твёрдыми камнями, откуда открывается удивительный вид на фонтаны из грязи, кипятка и пара, они уселись рядышком на куртку Ивана, негромко беседуя и созерцая творения природы. Когда им ещё может выдаться шанс вот так – беззаботно и неспешно обменяться новостями о последних событиях, произошедших с ними на Луне, поделиться тревогами и страхами, робко озвучить свои надежды?

Андрей не стал мешать им своим присутствием. Также найдя для себя более-менее гладкую площадку, относительно равноудаленную от взлетающей в воздух раскалённой жижи, от своих нельдианских захватчиков и от своих земных задержанных – нарушителей законов, майор блаженно растянулся на спине и притворился спящим. После того как доктор Хардз откачал из него часть крови для доливки её Диолле, по всему телу ощущалась жуткая слабость. Кружилась голова. Немного подташнивало. Но что эти немногие минуты мерзкого самочувствия в сравнении с тем осознанием, что он только что сохранил жизнь прикольной девчонке?

Андрей печально заулыбался, вспоминая своего отца – друга и советчика во многих вопросах, образца действий настоящего мужчины, модели героического поведения, которая их разлучила, но которая, несмотря ни на что, являлась всё же единственно верной. Майор тяжело вздохнул. Отец Андрея, будучи командиром пожарного расчёта, погиб несколько лет назад, выводя людей из горящего дома. И здесь не было ничьей вины. Лишь неудачное стечение обстоятельств, да те несколько жизней, что ему удалось при этом спасти. И больше ничего. Какие могут быть обиды и на кого?

«Запомни мои слова, сын, – часто говаривал ему отец. – Настоящий мужчина всегда видит чёткую грань между теми поступками, которые являются правильными, и всем остальным. Истинный мужчина умеет отличать хорошее от плохого, он работает с отдачей и никогда не нарушает данного им слова: будь то присяга государству или обещание другу. Настоящий мужчина не сдаётся, как бы трудно ему не приходилось. Он не бегает и не прячется от судьбы. Он живёт по совести, освещая себе дорогу светом сердца своего. Ну, а если, Андрюшка, тебе доведётся когда-нибудь и жизнь чью-то спасти, можешь быть уверен, что ты рождался на земле не зря. Отныне твоя дорога в мире не будет пустой».

Андрей снова вздохнул и открыл глаза, всматриваясь в глубину тёмного неба неизвестной планеты.

«Ну вот, и я, как отец, сегодня спас чужую жизнь. Пускай Диолла из другой цивилизации, пусть мы с ней даже толком не знакомы. Но разве мой отец знал тех людей, которых выводил из огня? Нет, конечно. И я сейчас тоже поступил верно, как и он. Я тоже могу гордиться тем, что не напрасно рождался на земле… Интересно, а где сейчас наша Земля находится относительно данного места? Тулеб, кажется, они сказали? Ни о чём не говорящее название. А ведь учёные утверждают, что близко от нас нигде нет планет, пригодных для жизни. Это ж на какой скорости нельдиане перемещаются, и куда нас всех занесло? А переполоху-то, вероятно, на работе и дома! Ещё бы! Сначала падение летающей тарелки, затем пропажа людей. Всю территорию в районе деревни Мостовой цепью прочешут. По всем дачам пробегут. Правда, задрать свою голову к небу и посмотреть в черноту космоса – не догадаются. А я-то здесь! И рукой вам рад помахать, ребята, если б знал достоверно, что вы заметите меня… – майор, по-прежнему разглядывая бездонное небо, в задумчивости положил себе ладони под затылок, а ногу закинул на ногу. – Хм… Непривычно так. Небо не чёрное, а коричневое. Луны нет, а звёзды едва различимы сквозь туман. Вроде и не тучи, а словно дымка какая-то. Виной тому «благоухающие» испарения этих гейзеров. Конденсируются в верхних слоях атмосферы и весь вид портят… Домой хочу. Там дел прорва, а я тут застрял с напуганной дипломаткой и братом её хахаля. Кто бы мог подумать? … А теперь ещё и новые документы себе делать надо. И что я не прихватил с корабля свою куртку? Одна метко выпущенная ракета, и всё – караул! Мало того, что за утерянный пистолет перед начальством отдуваться придётся, так ещё водительские права и служебное удостоверение восстанавливать. Ходи теперь, стой в очередях, обивай пороги… Какие очереди? О чём я вообще? Главное, чтобы эти «разумные» нельдиане нас домой всё же вернули. А там уж разберёмся, что делать, кто виноват и кому на Руси жить хорошо. И сами с мозгами…».

***

Офицеры дипломатического корпуса, закончив обследование немногочисленных походных вещей, также лениво опустились на камни, коротая время ожидания разговорами. А их руководительница, госпожа Руц, поспешила возвратиться к доктору, дежурившему возле раненой девушки:

– Как она, Хардз?

– Всё так же, Майя. В целом её состояние я расцениваю как тяжёлое, но теперь оно хотя бы стабильное. И её шансы дотянуть до утра возросли многократно. До прибытия помощи дотянет. Теперь я даже не сомневаюсь в этом.

– Она больше не приходила в сознание?

– Пришла на пару секунд, но ничего не сказала и сразу же опять провалилась в сон.

– В сон? Так она не в обмороке? Она спит?

– Да, спит. И сон ей, явно, на пользу. Смотри сама. Дыхание спокойное, ровное. Перестала метаться и стонать. Она непременно поправится, Майя. Не волнуйся лишний раз.

Вздох облегчения вырвался из груди женщины.

– Ох, Хардз! Как тут не волноваться? Я очень рассчитываю на её выздоровление. Я не имела права брать с собой на задание ребёнка! Мне надо было и дальше спорить с инспектором, настаивать, чтобы она осталась на Вукламме! Ну, или на худой конец, можно было оставить её на Луне с Бонатом! А тут всё так обернулось ужасно. Я очень сильно испугалась за неё, я… Просто чудо, Хардз, что кровь этого землянина ей подошла. Согласись! Вот смотрю на неё и до сих пор не верю, что всё обошлось.

– Всё обошлось, Майя, поверь, – доктор ободряюще улыбнулся. – Будь что-то не так, нам бы это уже стало заметно. Диолле повезло, что в её обществе оказался здоровый, а главное – подходящий носитель биологического материала. Капитан Бонат ещё на Луне отмечал его превосходную физическую форму. Он переслал анкеты землян на наш корабль, в базу. И я их мельком проглядывал. А Диолла… Она очень сильная девочка. Она непременно выкарабкается.

Майя помолчала с минуту, не зная, как обсудить с доктором взволновавший её вопрос. Любопытство всё же победило. Женщина осторожно обратилась к врачу:

– Хардз, а как ты думаешь, те слова, что Дил сказала перед потерей сознания? Она сказала их в бреду? Что она наполовину землянка. Это плод её воображения? Ведь так? Она же не отдавала себе отчёта в том, что говорит?

– Мм-м, не знаю. В полуобморочном состоянии люди, конечно, могут принимать вымысел за истину. И это не удивительно. Но, в то же время, нередко именно в таком состоянии, без участия контроля со стороны мозга, человек может выболтать все свои секреты. Рассказать то, в чём при других обстоятельствах ни за что не признался бы.

Офицер Руц поморщила нос.

– Да. Это, разумеется, так, Хардз. Только Дил… Ну, ты же видел сам. Она ни о чём другом, кроме Земли и её невыносимых жителях, не думает. Она хотела выучиться так же, как и её мать, на курьера. А тут земное отделение в институте закрыли. Неосуществлённые мечты, помноженные на девичью фантазию. Взяла и сочинила себе противоправную, но будоражащую кровь историю её матери с каким-нибудь землянином. Почему нет?

Доктор отрицательно замотал головой.

– Нет, Майя. Я не считаю, что, находясь между жизнью и смертью, Дил решила нарисовать в своём воображении красивую и необычную историю появления себя на свет. В тот момент ей было не до этого, уж поверь. А что касается противозаконных связей курьеров с местным населением, то это, к сожалению, не редкость. Я, как доктор, наслышан о таких случаях.

– Наслышан о таких случаях? Но… Нет, Хардз! Я не могу в это поверить. Это невозможно! Чтобы образованные, специально обученные курьеры, люди высоких моральных устоев могли себе позволить близкий контакт с представителями дикой планеты?!

– Ужасно звучит, правда? – доктор усмехнулся, кивая руководительнице их группы на её недоверчивый взгляд. – Однако это ужасно звучит лишь для вас – жителей Нельда, для руководства, для военных, для таких правильных в вопросах воспитания и нравственности граждан, как ты, Майя. Что же касается жителей окраин, то для них данная новость шокирующей не является. Как, впрочем, и для самих курьеров. Обыкновенные серые будни.

– Обыкновенные серые будни? Что ты имеешь в виду?

– Я их не оправдываю, Майя. Но пытаюсь тебе объяснить, чтобы ты поняла. Курьеры треть жизни изучают чужую культуру. Познают её не только в теории, но учатся принимать её внутренне. Они становятся частью этой системы, учатся быть такими же, как и наблюдаемые ими субъекты. Задача курьеров: внедряться в другую цивилизацию. Выглядеть, как коренное население, говорить, как местные жители, думать и поступать аналогично. А после обучения начинается работа. И ещё полжизни курьеры проведут вдали от дома, на планете, которая со временем им будет казаться почти что родной. В обществе существ, которые постепенно становятся им ближе, чем их реальные родственники, друзья или сослуживцы. Ну, а если ещё учесть, что биологических противопоказаний для интимной связи между нельдианами и землянами нет, то чего уж тут особо удивляться? Я вполне допускаю, что Дил может быть нельдианкой лишь наполовину. Мать у Диоллы – информационный курьер. Её место службы Земля. Она живёт и работает в обществе таких людей, как Андрей, Иван и другие.

Майя оглянулась на отдыхающего в отдалении на камнях Андрея и передёрнула плечами от одной только мысли, что воспитанная женщина нельдианской цивилизации вдруг добровольно может захотеть близости с кем-нибудь из землян.

– Нет, Хардз! У меня это не укладывается в голове. Они грубые дикари! Они непредсказуемы. Нелогичны, не…

– В большинстве своём, да. Хотя и среди землян, оказывается, есть сознательные. Как, например, Андрей. Очень благородно с его стороны было предложить стать донором для Диоллы. И он спас ей сегодня жизнь.

– При чём здесь его сегодняшняя сознательность, Хардз?

– Да ни при чём. Просто к слову пришлось. Не кипятись. Конечно, предположить, что курьер настолько увлечётся легендой внедрения, что забудется и вступит в серьёзные отношения с землянином, это сложно. Но вот просчитать и найти того, кто бы смог подарить её ребёнку хорошую наследственность, у матери Диоллы возможность была. И это ещё один фактор, который сегодня сберёг Дил её жизнь.

– Хорошая наследственность?

– Именно. Ты внимательно посмотри на неё, Майя, – врач кивком головы указал на спящую девушку. – Она же не такая, как её ровесницы с Нельда, Райдона, Валонга и других планет. Диолла очень сильная. Любой подросток с Нельда на её месте бы уже давно умер. А она нет. Она цепляется за жизнь, пробивается, борется. Не как тепличное растение, как наши обыкновенные дети, а как растение-сорняк, в самом лучшем смысле этого слова. Да, она другая. И это заметно было даже до её ранения. В ней есть что-то, как бы описать? Энергичность, активность. Я бы даже сказал – неуёмная энергия. Ты ведь сама на неё жаловалась неоднократно? Диолла ни минуты не молчит. Она постоянно в движении. Ей всё интересно. Она везде суёт свой нос и почти не устаёт. У Дил с собой всегда словно запасной заряд бодрости. Словно Огоний во внутреннем кармане. А в плане эмоций?

– Эмоций? – женщина улыбнулась. – Да, Хардз, этого у неё не отнимешь. Мне иногда кажется, что Диолла в них тонет. Она без конца смеётся, огорчается, злится, радуется. И как-то всё почти одновременно.

– Согласен. Её эмоции сменяют друг друга, накатывают единой волной или взрываются. Быть может, Майя, именно таким и должен быть настоящий, живой человек. А не как наши усталые и вялые барышни с Нельда. Как считаешь? Я бы лично очень хотел, чтобы моя дочь была похожей на Диоллу.