Опасный защитник для беглянки

– Первое и последнее предупреждение, урод! – рявкнула Лори, но я к тому моменту уже взбежала на подиум и включила излучатели силового поля.

– Здравствуйте! Меня зовут Алекс Нортон, – я сосредоточила взгляд исключительно на своем рабочем экране, так что сидевшие передо мной заключенные были только ярко-оранжевой безликой массой. – Ближайшие месяцы я буду обучать вас всем тонкостям добычи руды для корпорации “Метлис” и, очень надеюсь, что большинство из вас успешно пройдут это обучение.

– Мисс Нортон, переходите сразу к делу, – неожиданно вмешался Виктор. – Нефиг расшаркиваться перед этими скотами.

Невольно все-таки глянула, среагировав на голос охранника и вздрогнула. Во втором ряду сидел он. Тот самый заключенный, чей взгляд приморозил меня к месту в день прилета. В оранжевой робе, как и все, такой же неподвижный на фоне остальных ерзающих и даже демонстративно облизывающихся, он не отрываясь глядел на свои здоровенные ручищи в кандалах, сложенные на столе. А мне вдруг стало душно, и щеки запылали, а все оттого, что в памяти вспыхнуло воспоминание, как он так же без единого движения стоял обнаженным у прозрачной стены своей камеры.

– Все в порядке, мисс Нортон? – спросила Лори, я опомнилась и перевела на нее взгляд, нарвавшись на усмешку, отчего мои щеки окончательно запылали. Торопливо затараторила заготовленный текст введения в обучающую программу.

Охранники медленно расхаживали по классу, тыкая иногда в спины зеков. Горло пересохло от почти сорокаминутный говорильни, и я мысленно поблагодарила того, кто позаботился поставить на стол бутылку с водой.

– Если есть какие-то вопросы – пишите, и я отвечу, – сказала заключенным, скручивая крышку с бутылки и ткнув в активацию функции, позволяющей им отправлять мне сообщения. Заключенные снова оживились, заерзали и забормотали, наклоняясь к своим экранам.

№ 12. Санчес: “Любишь глотать, чика?” – прилетело первым, и я чуть не подавилась водой.

№ 5. Беркли: “Ты там тоже рыженькая и пушистая или вся гладенькая?”

№ 38. Моэм: “Сядь мне на лицо, рыжуля”

№ 16. Грэхольм: “Не будь жадной сучкой, разошли нам фото твоей сладкой киски”

Ну и как мне на это реагировать? Полным игнором или тут же нажаловаться, чтобы вышибли этих зеков из группы? Не сочтут ли зеки оба варианта показателем того, что меня легко смутить или запугать, а значит станут делать постоянно, что в итоге обернется полным срывом всей программы обучения? О таком, естественно, Ларсон обязан будет сообщить срочно на Землю, инициируя разбирательство. Конечно, коммуникация на подобных расстояниях дело не быстрое, но все же имеется большая доля вероятности, что станет известно о том, что я самозванка, раньше, чем истечет срок контракта, и я улечу отсюда.

– Скажу один раз: каждый, кто напишет мне еще хоть раз не по теме обучения будет немедленно выдворен из группы, – сообщила я громко, собрав всю решимость в кулак, стерла сообщения и посмотрела на обучающихся грозно, надеюсь.

Он теперь сидел, выпрямившись, и смотрел на меня. Тяжело, неотрывно и как будто зло. Как если бы я сделала что-то, вызвавшее его гнев. А потом отвел глаза и буквально просеял взглядом всех окружающих и неожиданно стало тихо-тихо.

– Группа вопросов не имеет, мисс Нортон, – произнес он вроде бы негромко и глухо, но в тишине совершенно отчетливо, отчего у меня по позвоночнику сверху вниз пробежал ледяной электрический ручеек.

И действительно, все значки с личными номерами и фамилиями, оповещающие о процессе написания сообщений, что мигали на моем экране, стали стремительно исчезать.

– Тогда я объявляю наше первое вводное занятие успешно завершенным и прощаюсь с вами до завтра, – ответила, уставившись исключительно на экран.

Не слушая нестройный хор ответных голосов, поддалась импульсу и ткнула в экран, выводя на него все личные номера. И выходя из учебного отсека я наконец знала как зовут мужчину, что действовал на меня так странно. Впрочем, судя по реакции остальных зеков, не только на меня. Номер тридцать седьмой. Конрад. И глава у него тревожно-серые. Как тучи грозовые, из которых вот-вот начнут лупить испепеляющие молнии живущей в нем стихии.

По коридору к своему личному отсеку не шла – неслась прямо. Конрад… Почему мне это имя кажется знакомым? Это ведь имя явно, а не фамилии, как у других. Почему так?

– И снова поздравляю вас, Алекс, с успешно проведенным первым занятием!

Я с воплем отпрыгнула от дверей своего отсека, откуда навстречу мне вышел ухмыляющийся Зигфрид.

– Какого черта?! Что вы делаете в моем личном отсеке? – не сдержавшись закричала на него. – По какому пра…

– Тише, Алекс! Вы же сами утром сказали, что возникла неполадка в системе управления.

– И что? Вы тут при чем?

– Да просто я совмещаю две должности, Алекс. Охранника и техника-ремонтника. Не знали?

– Нет. Откуда бы. Но все равно, кто вам право дал входить без моего разрешения?

– Начальник Ларсон и жесткий протокол местной безопасности насчет возникновения любых аварийных ситуаций, Алекс.

– Аварийных? Да это просто был глюк медиа блока!

– Неполадки техники имеет свойство накапливаться и нарастать, вам ли этого не знать, Алекс! Поэтому реагировать на любую жалобу необходимо моментально, – ответил Яцес, и в его глазах уже явственно читалась насмешка. Ну еще бы, я, получается, сама дала ему повод вторгнуться в мое личное пространство. – Мы тут живем в замкнутой системе посреди враждебного космоса, знаете ли, каждая неисправность техники угрожает всем, а не только кому-то единолично. – Зигфрид действительно подхватил с пола кейс, в каких обычно носят набор инструментов, и пошел к выходу из моего отсека, а я торопливо шарила глазами повсюду, выискивая признаки обыска. – А то мало ли, пожар или сбой общий начнется, эскин колонии решит воздух откачать. Но теперь все в порядке, и можете не благодарить даже.

Мой взгляд наткнулся на голо на полке, которого там раньше не было, и в животе все заледенело. На объемном изображении были мы в обнимку с Руфом, запечатленные в день нашего выпуска с техно-потока со светящимися картами наших дипломов в руках. Ее, видимо, как и много всего другого, закинул в спешке сборов в мою сумку сам Руф. Болталась где-то там на дне, до которого я еще и не добралась, разбирая вещи. А вот Яцес добрался, сволочь.

– О, пока я не ушел! – сунулся обратно Зигфрид. – Подумал тут, что вы наверняка любите записи с пением птиц, Алекс. Малиновки, скажем. У меня есть парочка подобных. Вы же не откажетесь послушать ее сегодня вечером в моем отсеке.

Он вовсе не спрашивал. И ушел, не дожидаясь моего ответа, что-то довольно насвистывая себе под нос.

Глава 7

Судьба – коварная сучка с извращенным чувством юмора. Ты можешь строить планы и выжимать из себя все терпение по капле, собираясь долго и мучительно ждать подходящего момента для действий, а она запросто берет и подкидывает тебе шанс внезапно. И решай, готов ли ты им воспользоваться сию же секунду или пропускай и жди еще хрен знает сколько, рискуя так и не дождаться.

Все было просто до безобразия. Установленный прямо перед нашим заселением в отсек утилизатор перестал подавать признаки жизни как только мы потянулись к нему с подносами после ужина. Само собой, охрана отдала приказ нам всем нацепить опять кандалы и выстроиться строем мордами в дальнюю стену, прежде чем ввалиться под предводительством Яцеса. Этот ублюдок совмещал ставки старшого службы безопасности и техника-наладчика оборудования жизнеобеспечения. Как я догадываюсь – не просто так он трудился пчелкой на два фронта. Походу, козлина многое лично контролировал в нашем зверинце, причем по обе стороны прозрачных перегородок. Как-то наблюдал мельком за его общением с Ларсоном. Слышать ничего не мог, но по тому, каким опущенным стал после него выглядеть наш начальник, и так многое понятное, стало очевидно.

– Если я обнаружу, что это кто-то из вас, сволочей, накосячил… – раздраженно пробормотал Яцес, подступаясь к утилизатору. – Кожу с тварей спущу… заняться мне как будто сейчас нечем…

Они, конечно, могли бы запросто оставить нас тут до утра с кучей грязной посуды и подносами, но прекрасно знали, что даже из тонкого пластокартона упаковок и некоторых объедков шаловливые ручки зеков способны создать нечто опасное и даже смертоносное. А значит, кому-то придется возиться с тщательным подсчетом того, что поутру станет отправляться в утиль и, в случае недостачи, предстоит устраивать обыск отсека, тряпья, обуви и даже всех дырок в наших телах, где это нечто можно спрятать. Короче – куча никому не нужной суеты. Вот почему процедура нашего кормления тут должна быть под жестким контролем и куда как проще разобраться с неполадкой сразу.

– Твою мать, он сдох с концами! – в ярости грохнул кулаком по металлу утилизатора Яцес. – Нужно разбирать тут полстены, этот демонтировать и новый со склада тащить и устанавливать. Сука!

– Это надолго, – заметил Малкольм, как мне почудилось, с каким-то злорадством.

– А то я сам не знаю! – огрызнулся Яцес. – Проще вынести сейчас мусор самим.

– А утром опять? И нам еще уборщицами за этим зверьем шуршать?

– Ладно! Сделаю! – зло оскалился Зиг.

Что-то он какой-то дерганый, обычно выглядит же как рептилоид бесчувственный. Смотрит по-змеиному и ухмыляется, что бы ни происходило.

– Всем стоять без движения! – рявкнул Яцес, как только громоздкий короб погрузили на гравиплатформу.

Зигфрид ушел и еще двое вертухаев, помогавших с погрузкой, с ним, следить за нами остались пятеро.

– Зиг-то бесится как, придурок, – фыркнул один придурок с оружием минут через пятнадцать, устав зевать и переминаться с ноги на ногу.

Я же судорожно размышлял стоит ли рыпаться. За сутки в общем отсеке мне удалось отобрать ударную группу в девять человек, с которой мы добазарились о совместных действиях для освобождения по моей команде. Общаться приходилось в основном знаками, читая по движениями губ, отворачиваясь от всех четырех камер, та еще задача и степень понимания. И я не исключал вероятности, что кто-то окажется стукачом. Но компаньонов целенаправленно выбирал с безнадежными статьями и набором из нескольких пожизненных. Тех, кому, как и мне, освобождение не светило ни при каком раскладе, а значит шанс выйти из этого гадюшника только один – побег. Ближе всего из них ко мне сейчас стоял Прэтт, который одними губами и произнес: “Давай?”

Я еще раз до предела скосил глаза в одну сторону, потом, слегка повернув голову, в другую. Дожидаясь возвращения Яцеса, охранники не блокировали двери отсека, просто стояли там шеренгой, направив в нашу сторону станеры и расстегнув кобуры игольников на всякий. Даже при максимальном заряде положить из данной модели станера каждый сможет человек по восемь, и это при условии точной стрельбы с обязательным попаданием. А если вокруг начнется хаос, и никто не будет изображать неподвижные мишени… Поймав взгляд Прэтта, я дважды опустил веки, давая команду к началу действий.

– Ну еще бы, – продолжили болтовню от скуки вертухаи. – Его же, считай, с этой новенькой Нортон стянули. У него, небось, только самая потеха с дрессировкой пошла, а тут такой облом.

Это они о нашей училке что ли? Эта грязная паскуда Яцес ее… с ней… Прэтт, будто устав стоять в одном положении, подвигал скованными руками, шаркнув дважды по стене.