Рассвет новой эпохи

– Да, там такая история с этими дамами, что оставлять их себе было дороже. – Виктор был в курсе того, что женщины, которых перевезли в Казачку, были взяты в плен при зачистке банды, организованной бывшим работником органов, Глебом Рыбиным, организовавшим продажу «живого товара». Эти женины были женами и подругами работорговцев, многие из них с детьми, и после освобождения пленниц начали подвергаться всяческим нападкам с их стороны. Что, в принципе, было ожидаемо и закономерно, учитывая, что их мужья собирались сделать с пленницами. Так что женщинам даже повезло, что их оставили в живых, дав таким образом шанс на спасение. Во многом благодаря их детям. Могли бы и отправить на все четыре стороны, что было равносильно смертному приговору.

– Знаю, – кивнул Виктор. – Бабы они такие… Как начнут выяснять отношения, то хоть вешайся.

– И не сомневался! – хмыкнул Доронин. – И как они? Не шумят? Прав не качают?

– Насколько я знаю – все спокойно. Да и не в той они были ситуации, чтобы шуметь. Выбор то был из двух альтернатив – либо начинать жить по-человечески, либо не по-человечески, а по-зомбячьи.

– Это да. Наши, местные, их трамбовали не по-детски. А сами бы они без оружия да с детьми…. Да, что там говорить? Сам все понимаешь.

– А может, это было бы справедливо? Я же с Рыбиным сталкивался пару раз в той жизни, но не так чтобы очень, по долгу службы, так сказать. Резкий был мужик, как понос. Я и не сомневался, что он выживет. Такие точно не пропадут просто так. А и известие о том, что он сколотил по сути банду тоже не вызвало удивления. Не тот он человек, чтобы потеряться и упустить такой шанс подняться по пищевой цепочке. Его ликвидировали, как и остальных?

– Нет, – поморщился Доронин. – Он ушел. Убил нашего бойца и ушел.

– А вот это плохо. Я бы даже сказал – хреново.

– Ну, гоняться по лесам за бармалеем как бы не очень то и хотелось. Бог – не фраер, Бог все видит. Коль суждено будет – сведутся наши дорожки снова, а нет – так нет. – Доронин поправил кобуру с пистолетом.

– А ты… Слушай, давай на ты, а то как на великосветском приеме «выкаем» друг другу, не хватает только мизинчик топырить а пенсне поправлять.

– Абсолютно солидарен. Вот и познакомились на фоне разговоров о насильниках и убийцах.

– Ох! Ё! Вспомнил! – неожиданно хлопнул себя по лбу Никитин.

– Чего? – удивился такой неожиданной реакции Доронин. – Что вспомнил?

– Не поверишь, да мужика одного. Увидел тут, все думал про него…

– Ты меня пугаешь… Про мужиков каких-то думаешь. Прямо страшно возле тебя стоять, – рассмеялся Доронин и демонстративно сделал шаг назад.

– Да ну тебя! Вот ты начал за баб тех рыбинских говорить, а у меня картинка-то и сложилась. В голове-то все вертелось, где я того работягу видел. Вроде, рожа знакомая, а вспомнить не мог…

– Для твоей профессии не сильно гут.

– Да это после этого – Виктор коснулся шрама на голове, оставшегося после неудачного выстрела. – Так вот, а когда ты за изнасилования заговорил, так я сразу и понял. Тот мужик несколько лет назад проходил по делу о попытке изнасилования. Он тогда на врача из скорой набросился. Врач отмахался, конечно, этого взяли на горяченьком, судили, все как положено.

– Молодец тетка. Сообразила, не растерялась. – Уважительно прихмыкнул Доронин.

– Почему тетка? – искренне удивился Виктор. – Вполне себе дядька. Просто тот дебил кинулся с дымящимся наперевес.

– Чего-о-о? Уже и на мужиков кидаются, извращенцы чертовы? Фу, мерзость какая.

– Ну почему же сразу извращенцы? Просто товарищ попался охочий до мужских ласк.

– Да? – Недоверчиво переспросил Доронин, все еще морщась от отвращения. У него, как и у всякого нормального мужчины, упоминание о всякого рода извращенцах вызывало только омерзение. – Ну так и чем все закончилось?

– Полный хэппи энд. Все счастливы – доктор больше не боится за свою ж…, ну честь в смысле. А этот заднеприводный гражданин был отправлен туда, где его потребности в любви и ласке могли быть полностью удовлетворены. Говорю же – все в ажуре.

– Так а здесь он что делает?

– Ну как что? Трудится на благо общества – у него ж руки золотые, даром, что ёпарь-террорист… Тьфу ты! Отсидел уж свое – давно то было. Может, по УДО вышел? Но присмотреть за ним все же стоит. Дабы не было потом проблем.

– Вдруг опять на ласку потянет? – подсказал Доронин.

– Ага. А народ нынче нервный. Понять могут неверно. Нужно кого-нить из наших к нему направить, узнать, где живет, кем служит. А ты на машине?

– Естественно, не пехом же я сюда от Голландии дотопал. Пешеходам нынче страшно.

– А назад не собираешься?

– Нет, меня еще и на планерку пригласили, как раз вопрос мой обсуждать будут. А что?

– Да исключительно шкурный вопрос – подбрось до дома, переодеться бы мне надо, а то сомневаюсь, что командование проникнется новым вариантом формы.

– Да не вопрос, машина за воротами на стоянке. Показывай, куда рулить.

Виктор благодарно кивнул и последовал за Дорониным до стоянки. Определенно, наглость – второе счастье, а то так бы топал ножками до самого дома. Вроде и не далеко, но двигаться пришлось бы очень быстро, чтобы успеть вернуться к нужному времени.

Десятилетний Ниссан «Патфайндер» болотно-защитного цвета, на котором пыль и пятна грязи смотрелись как элементы камуфляжа, домчал до дома буквально за пару минут. Доронин отпустил водителя и сидел за рулем сам. Наличие водителя было вовсе не понтами внезапно поднявшегося по карьерной лестнице бывшего пограничника, бывшего сотрудника ЧОПа, скорее – практической необходимостью, равно как и машина сопровождения с тремя бойцами, которая неусыпно следовала за ним. Хоть город и пригород контролировался военными, но полностью беспечными тоже становиться не следовало. Беспечные долго не живут. Хотя Доронин исповедовал прямую, как стрела, философию – двум смертям не бывать, одной не миновать.

– Кучеряво живут у нас менты! – присвистнул Доронин, окидывая взглядом высокий каменный забор и трехэтажный дом, возвышающийся за ним. – А еще говорят, что вам мало платят. Или это все куплено на нетрудовые доходы, заработанные непосильным трудом?

– Ха! Так и у тебя машинка ничего так. – Похлопал по бежевому кожаному сиденью Виктор, выбравшись из авто вслед за Дорониным.

– Кредитная, – усмехнулся Доронин. – Так что жду в гости судебных приставов за просроченные выплаты по кредиту.

– Блин! А я вот собирался, да так и не собрался тачку взять. А теперь вон, сгонять в город и любая твоя. Дом же ж этот – честно отжатое у мертвяков. Мы, как переехали в гарнизон, зачищали этот поселок, ну и выбрали пару домов для жития. Так что губозакаточная машинка тебе в помощь, а то раскатал так, что споткнешься.

– Да? Глядишь, так и в моей квартире кто-то хозяйничает. – Изменился в лице Доронин. – Может, действительно, глянешь, что там и как по своим базам? Возвращаться-то я не буду, а вот вещички зимние забрал бы.

– Это если они еще на месте! У нас тут быстро с неподходящими вещами – на базар все то, что не подошло. – Крикнул вослед Никитин и взбежал по невысоким ступенькам, ведущим в большой трехэтажный дом.

Пока Доронин угощался чаем, удовлетворяя любопытство сердобольной Зинаиды Максимовны, все расспрашивающей его о сыне, Никитин быстро переоделся в привычные джинсы и футболку – как не пытались его коллеги переодеть его в камуфляж, так ничего и не получилось. Черные джинсы, зеленая пятнисто-камуфляжная футболка, по холодной погоде кожаная куртка из грубой кожи, которую не каждый мертвяк прокусит – Виктор не изменял себе.

Переоделся он быстро, по-военному, и во дворе едва не споткнулся о летящего на всех парах толстого кота со встопорщенным хвостом, за которым со звонким хохотом неслось нечто чумазое в кислотно-розовом платье и с подскакивающими в такт шагов косичками. Кот, не смотря на все приложенные к эвакуации своей драгоценной туши усилия, был пойман и едва не придушен в крепких детских объятиях.

И только жалостное утробное «ма-ао» и опасение, что сейчас коту все надоест, и он попросту расцарапает девчонку в кровь, заставили Виктора остановиться и аккуратно забрать животину у тут же разошедшейся плачем Каринки.

– Дя-а-а-адя, отда-а-ай ки-и-исю, – обиженно затянула девчонка на одной высокой ноте, да так, что а зубы свело от боли. – Я хочу-у-у-у кисю погла-а-адить!

– Кисе пора спать, кися устала, – объяснение получилось так себе.

– Ма-а-ао! – то ли подтвердил мысль кот, повисший в руке Виктора, то ли напомнил, что его как бы пора отпустить, а потому начал извиваться всем телом. Капитан отпустил кота и даже подтолкнул легонько того ногой в сторону ближайшей открытой двери, дав шанс хвостатому избежать лишнего внимания со стороны ребенка.

– Кися не устала! Не устала! – аж затопала от возмущения девчонка, порываясь броситься догонять ретировавшегося усача.

– Так, ребенок, прекратить истерику! – попытка Виктора остановить плач командными методами не увенчалась успехом, опыта общения с детьми у него было не то чтобы много. Несовершеннолетние преступники были абсолютно не в счет.

– Виктор Иванович, с детьми такая тактика не действует, – подошла Зинаида Максимовна. – Это не солдаты.