Осколки империй. Вавилонский исход

– А ещё – свободное почитание нашего бога. Чтобы каждый мог приносить дары и молиться, как было всегда. Кир должен понять, что для народа Мардук – защитник Вавилона. Если он жаждет мира, пусть принесет клятву перед богом, – поддержал его Эа-Миран, стиснув кулаки в знак решимости.

– Кир может пообещать всё, что угодно. Кто скажет, что это не станет ловушкой? За что он потребует цену? За верность? За свободу? – с сомнением протянул Шаму-Ур, опустив глаза, словно сомневаясь в собственной надежде.

– Сопротивляться? Ты сам сказал, что у нас нет сил. Валтасар растрачивает казну и войско ради своего тщеславия. Он предал город ещё до того как персы появились у его стен. Вместо заботы о народе и воле Мардука, он предался пиру и роскоши. Его праздники заполнили дворец, но оставили пустоту в сердцах людей. Видит ли он что-либо за пределами собственного золота? – тихо произнёс Зардухт, глядя в сторону, будто обращаясь к Мардуку.

– Правитель ли он вообще? Мальчишка, знающий лишь свои капризы. Окружен льстецами и рабами, а его пиры – насмешка над каждым, кто был верен Вавилону. Мы здесь, в храме, заботимся о людях, храним их, а он сорит золотом, как песком. Он обесценил богатства, что должны были принадлежать храму и народу. На улицах не хватает хлеба, а в его залах вино льется рекой. Это не царь, а самовлюбленный юнец, – возразил Эа-Миран, сжимая кулак от ярости.

– Те, кого он предал, верили в него. Отцы и деды защищали Вавилон, а ныне вынуждены скрываться, чтобы не пасть жертвами его прихотей. Он окружил себя стражей, забыл Мардука и отвернулся от предков. Как мы можем оставаться верными такому правителю? Этот долг недостоин нас, – сказал Шаму-Ур, оборачиваясь к остальным с тяжелым взглядом.

– Если бы Валтасар хоть каплю уважал свой народ, он бы вышел к войскам и хотя бы попытался защитить стены. Мардук отвернулся не от нас, братья, а от него, – заключил Зардухт, с горечью в голосе.

– Но готовы ли мы сдаться без боя? Пусть Валтасар и правит в безумии, пусть он нас предал, но простят ли нас предки за предательство перед лицом врага? – пробормотал Эа-Миран, его взгляд затуманился, словно он искал ответ у предков.

– Лучше тихая сдача, чем смерть тысяч. Пусть каждый понесет свою ношу. И кто мы перед лицом будущего? Мы всего лишь служители. Пусть Мардук рассудит нас. Новый царь принесет порядок, которого Валтасар не был в силах достичь, – заключил Шаму-Ур, уставив взгляд на каменные стены храма.

– Если Валтасар падет, кто же будет проклят? Пусть страдает за свое тщеславие, пусть увидит, как трон рушится под его ногами, – ответил Эа-Миран, едва слышно, словно шепча самому себе.

– Его дни сочтены. Мардук не будет милостив к тому, кто пренебрег его волей ради собственного удовольствия. Пусть Кир войдёт в город и завершит то, что начато жадностью и невежеством Валтасара, – с каменным лицом произнёс Зардухт, не отрывая взгляда от статуи Мардука.

– Валтасар считает себя избранником богов, но его пиршества – насмешка над каждым жителем Вавилона. Пусть новый царь принесет порядок, а Валтасар увидит падение своего "величия", – тихо добавил Шаму-Ур, глядя вдаль.

Зардухт, обращаясь к статуе Мардука – Так тому и быть. Мы сделаем это для народа, для города и для самого Мардука. Пусть Валтасар видит, как его "великий" Вавилон сдаётся в руки чужестранца. Его долг перед богами утрачен, – завершил он, опустив голову в знак смирения

– Но что будет с нашими святынями? Персы будут искать древние свитки. Свитки, что содержат тайны Вавилона – не просто артефакты. Среди них и "Путь Вечных Истин" – книга, что хранит заветы древних о природе мироздания. Валтасару нет до этого дела, но Кир может потребовать раскрыть эти знания, – задумчиво произнёс Эа-Миран, с тревогой поглядев на священные свитки.

– Эти знания не для чужеземцев. Пусть древние свитки уйдут на запад, к тем, кто сможет понять и сохранить их, – кивнул Зардухт, тихо.

– В этой книге – больше, чем мы можем себе представить. Её могут истолковать неправильно. Оставить её здесь было бы безумием, – добавил Эа-Миран, его голос слегка дрожал от волнения.

– Египет и Иерусалим – достойные места для этого знания. Пусть их пески и горы укроют святые тексты. Там они могут дождаться своего часа, – согласился Шаму-Ур, задумчиво склонив голову.

– У нас нет другого выбора. Придется обратиться к дому Эльби. Несмотря на разногласия, сейчас нет врагов или друзей, лишь союзники, готовые исполнить завет Мардука. Дом Эльби – единственные, кто обладает нужными умениями. Им придется принести клятву перед ликом Мардука, – заключил Зардухт, всматриваясь в лица своих братьев.

– Но дом Эльби всегда служил лишь своему золоту, – сказал Эа-Миран твердо, сверкая взглядом. – Как мы можем доверить им такую великую тайну?

– У них не будет выбора. Мы дадим каждому каравану триста талантов серебра и золото. Но в обмен они клянутся перед Мардуком. Их семьи останутся здесь, под защитой храма… и под надзором. Если кто-то предаст нас.

Великая ночь окутала Вавилон мягким покровом, и лунный свет ложился на его улицы, заливая их серебристым сиянием. Двое путников, шагавших из предместий, шли молча, словно сливаясь с тишиной города. Пересекая каменный мост, перекинутый через канал, берущий своё начало из могучего Евфрата, они ощущали веяние прохлады от воды и едва слышные всплески, отражённые в лёгком мерцании на поверхности. Канал был немым свидетелем многовекового величия Вавилона, его вода, текущая под мостом, словно говорила на древнем языке о тех, кто некогда приходил сюда, стремясь стать частью легенды города.

У ворот Ураша охрана внимательно посмотрела на двоих путников. Без лишних слов они предъявили печать Верховного Жреца, символ древней силы и непоколебимой веры. Охранники, знавшие всю строгость храма, без промедления открыли перед ними путь. Как только они вошли, их лица на мгновение озарились светом лунного диска, висящего высоко над городом, и они двинулись по тенистым улицам к центру Вавилона – к великому храму Эсагила, что славился на всю Месопотамию.

Храм Мардука возвышался перед ними, как мираж, олицетворение древнего величия. Гладкие каменные стены пронзали небо, словно стремясь достичь звёзд. Каждая из стен была украшена барельефами, изображавшими сцены из древних мифов, и мерцала в лунном свете, будто бы одушевлённая самой ночной тьмой. Путники замедлили шаги, вступая в пределы священной территории, где каждый звук был поглощён мощью святыни.

Великолепие Эсагилы приковывало взгляд. Архитекторы, создававшие её, знали, что она станет не просто местом поклонения, а символом величия всего Вавилона. Внутренние стены храма украшали золочёные плиты, каждая из которых была покрыта древними заклинаниями, написанными на аккадском языке, посвящёнными Мардуку и его союзникам среди богов. Окна, вытянутые и узкие, позволяли лунному свету проникать внутрь, освещая части колонн, будто напоминая о присутствии богов в каждом уголке храма. Каждая колонна имела сложные узоры, вырезанные мастерами так изящно, что они казались будто струящимися, как вода Евфрата, омывающая этот древний город.

Но взгляд путников устремился дальше, к ещё более возвышенной точке – к зиккурату Этеменанки, стоящему позади храма Мардука. Могучий Этеменанки возвышался на семь уровней, каждый из которых становился всё меньше, приближая вершину к небесам. Отсюда зиккурат казался крепостью, способной выстоять против всего, что может обрушиться на Вавилон. Каждый уровень имел свой оттенок, который, казалось, переливался под лунным светом, добавляя башне мистический облик. На самой верхней платформе располагалась святая комната, где, по преданию, мог остановиться сам Мардук, когда желал приблизиться к своему народу. Гладкий камень, украшавший стены, впитал в себя силу столетий, и даже самые древние легенды Месопотамии казались лишь отголосками времени по сравнению с этим местом.

Тут же, чуть правее, высилась и Вавилонская башня, знаменитая и загадочная. Отражённый свет, как серебряное покрывало, окутывал её. Стены башни поднимались вверх так стремительно и высоко, что, казалось, их венчание исчезает в самой тьме ночного неба. Слуги дома Элби, подошедшие к храму, остановились перед массивными воротами, украшенными символами бога богов, и, сделав последний шаг, вошли в святую территорию, пропитанную древней магией. Каждый шаг по мраморным плитам, покрытым тонкими трещинами времени, словно переносил их в другой мир, в котором жили духи предков.

Тугар и Бел-узур вошли через приоткрытые ворота храма, настороженно оглядываясь. В их взглядах мелькала тревога, ведь отсутствие охраны казалось странным для столь священного места. Тишина была такой глубокой, что казалось, будто сама земля замерла, прислушиваясь к их шагам. Тем не менее, они решили рискнуть и, доверяя своим судьбам, двинулись вглубь храма. Их шаги раздавались эхом в сумраке, где мягкий свет масляных лампад трепетал, словно живые огоньки, стараясь развеять мрак.

По мере того как они продвигались, узоры на стенах храма, изображающие величественные сцены древних побед и божественных явлений, становились всё более чёткими. Стены, словно живые, шептали истории о великих жрецах и героях, которые, жертвуя собой, добивались славы и почестей. На этих барельефах можно было увидеть, как богини и боги спускаются с небес, чтобы наблюдать за судьбой людей, их лица светились божественным светом, а позы были полны грации и мощи.

В воздухе витала лёгкая сладковатая вонь масла, которая, казалось, была окутана духами предков, ждущими, когда к ним обратятся с просьбой о помощи. С каждым шагом Тугар и Бел-узур всё больше ощущали вес этой древней атмосферы, которая окутывала их, как нежный шёлк. Эта чувственная магия затаила дыхание вокруг них, словно сама природа была в ожидании, готовая открыть свои тайны тем, кто достаточно смел, чтобы вникнуть в её суть.

Тугар остановился у одной из стен, его глаза зацепились за изображение битвы, в которой воины сражались под ясным небом, их мечи сверкали, отражая свет солнца. Он почувствовал, как кровь в его венах закипела при виде таких славных подвигов. «Вот она, слава предков!» – подумал он, представляя, как его собственные потомки будут гордиться им за то, что он смог пройти сквозь эти священные стены. Внутри него зарождалась решимость: он готов был рискнуть всем ради защиты своего народа.

Бел-узур, в свою очередь, размышлял о том, как много значили эти ритуалы для его народа. Он знал, что каждая капля масла, каждое слово молитвы было наполнено силой, способной изменить ход истории. «Как бы мне хотелось, чтобы мой народ помнил о таких великих моментах!» – промелькнуло в его голове. Его сердце забилось быстрее, когда он вспомнил о своих близких, которые полагались на его мудрость и силу. Он должен был сделать все возможное, чтобы они были в безопасности.

И вот, наконец, они достигли центрального зала, где находилась статуя Мардука, величественно возвышающаяся на пьедестале. Каждый шаг к ней был полон благоговения и страха. Они чувствовали, как древняя сила исходила от статуи, наполняя пространство вокруг них мощной энергией. Это была не просто каменная фигура, это был живой символ надежды, защиты и власти.

В этот момент вокруг них вспыхнул яркий свет – тысячи ламп, которые мгновенно зажглись, заполнив пространство теплом и сиянием. Лучи света танцевали по мрамору, создавая иллюзии ярких, живых образов, словно сама история оживала вокруг них. Они осознали, что этот свет был ответом на их молитвы, и сердце их наполнилось надеждой. Но с этим светом пришло и понимание, что они стали частью чего-то гораздо большего, чем могли себе представить.

В основании статуи они заметили трёх жрецов, каждый из которых был одет в длинные одеяния, символизирующие их статус и священные обязанности. Их лица были полны таинства, а глаза, словно бездонные источники, внимательно изучали пришедших. Тугар, имея в сердце гордость за свои киммерийские корни, и Бел-узур, с истинной преданностью к ассирийской культуре, стояли в ожидании.

И вот они оказались перед выбором, который мог изменить их судьбы навсегда. Эта древняя обитель хранила не только воспоминания о славных победах, но и тайны, которые могли быть раскрыты лишь теми, кто осмеливался заглянуть в самую суть божественного.

– Кто вы? – спросил один из жрецов, его голос звучал, как отголосок древности, наполненный силой и уверенной мудростью. В этом звуке словно раздавались эхо тысячелетий, и Тугар почувствовал, как холодок пробежал по его спине.

– Мы посланники дома Элби,– произнес с гордостью Тугар, поднимая голову. В его сердце разгорелось пламя преданности, когда он думал о семье, о тех, кто остался дома. – Я – Тугар, преданный служитель Мардука, и это мой друг – Бел-узур, ассириец, который также вверил свою судьбу этому дому. Мы пришли с просьбой о помощи.

Свет лампад, колеблясь, отбрасывал теплые тени на их лица, подчеркивая каждую черту, отражая внутреннюю борьбу, которая бушевала в них. Они знали, что пришли в святое место, полное силы, и ожидали, что их слова будут услышаны. Жрецы, изучившие каждую деталь их судьбы, уже знали о прошлом и настоящем этих смелых мужчин, о их семьях и долгах, которые их связывают с домом Элби.

– О, сыновья земли, – произнес второй жрец, его глаза мерцали, как звёзды, полные таинственного света. – Ваши шаги в этом священном месте были предопределены. Мы знаем о ваших муках, о трудностях, с которыми вы столкнулись, и о причинах, заставивших вас покинуть свои дома. Говорите, что влекло вас сюда, в обитель Мардука?

Бел-узур, чувствуя важность момента, сделал шаг вперед, как будто в этом движении заключалась вся его судьба:

– Мы ищем помощи и защиты в трудные времена. В нашем мире царит хаос, и мы нуждаемся в мудрости, чтобы противостоять надвигающейся тьме. Мы готовы принести жертвы и клятвы в обмен на вашу благосклонность.

Тугар, внимая словам своего друга, кивнул, поддерживая его. Он ощущал, как пульсирует его сердце, как стучит в груди, полное тревоги и надежды. Жрецы знали, что они не просто киммериец и ассириец – они были носителями надежды, носителями слов, которые могли изменить их судьбы.

Словно проникая в самую суть их существования, взгляды жрецов, полные мудрости и древней силы, прояснили атмосферу. Она была насыщена ожиданием и магией, и Тугар чувствовал, как эта священная энергия проникала в него, словно готовая пробудить его скрытые силы и раскрыть перед ним новые горизонты.

– Сыновья Элби, – произнёс один из жрецов, его голос был глубоким и властным, как резонирующий удар молота о наковальню. – Вы пришли, чтобы выполнить волю Мардука. Мы призвали вас сюда не случайно. Судьба Вавилона находится на волоске, и тьма окутывает его, как никогда прежде, стремясь поглотить всё на своём пути.

– Мы знаем, что вызвали нас вы, – сказал Тугар, прерывая жреца, его голос звучал решительно, но в его глазах прятались тени беспокойства. – Но на что нам придётся пойти, чтобы спасти наш город и наш народ?

Жрецы переглянулись, их взгляды были полны понимания и глубоких тайн. Один из них, указывая на статую Мардука, продолжил:

– Вы должны понять, что стоите на пороге великих изменений. Упадок Валтасара и захват города Киром – это лишь первые знаки того, что древние силы пробуждаются. Чтобы сохранить свои семьи и свои жизни, вы должны поклясться в верности Мардуку.

– Ваша клятва, – сказал третий жрец, приближаясь к ним, словно призрак из давно минувших дней, – потребует от вас жертвы. Если вы прольёте свою кровь, чтобы запечатать это обещание, это будет не просто слова. Это будет вечный союз. Отказ от него приведёт к вашей гибели и преследованию ваших близких. Вы понимаете, на что идёте?

Бел-узур, чувствуя, как холод пробирается в его душу, поднял голову, полную решимости, но также и неясной тревоги. В его голосе звучала тяжесть осознания:

– Мы понимаем, но какова истинная цена этой клятвы? Как мы можем быть уверены, что станем защитниками, а не лишь пешками в чьей-то игре?

– Истина во всём её ужасе, – ответил жрец, его слова были подобны громкому треску, который сотрясал сердце. – Каждый из вас будет связан с этой клятвой. Время, когда вы будете свободны, уйдёт в небытие. Вы будете выполнять волю Мардука, даже если это потребует от вас жизни. Но за это получите силу, защиту и понимание того, что происходит вокруг.