Посттравма. Как справиться с болью, стыдом и тревогой и вернуть контроль над своей жизнью

Я верю в фундаментальную и универсальную истину: травма блокирует любовь и связь, а исцеление наших травм открывает доступ к любви и добру, присущим всем нам. Я также верю, что каждый из нас обладает внутренней мудростью – внутренним компасом, истиной в чувствах. Когда мы связаны с этими внутренними ресурсами, мы находимся в гармонии и способны жить лучшей и настоящей жизнью. Травма нарушает эту связь внутри нас и подрывает нашу способность свободно общаться с другими. Ради выживания мы отстраняемся от себя, теряем связь с истиной, избегаем уязвимости и избегаем общения с окружающими. Наша работа как КПТ-терапевтов состоит в том, чтобы помочь нашим клиентам противостоять боли и страданиям, являющимся следствиями прошлого опыта, понять их и освободиться. Процесс исцеления позволяет пациентам естественным и органическим образом воссоединиться со своими внутренними добродетелями, позволяя им восстановить связь с самим собой, испытать любовь к себе, преодолеть свою травму и проявлять способность объединяться с другими и любить их.

Цель книги

Неудивительно, что как человек с травматической историей, большую часть своей карьеры я посвятил помощи клиентам, которые борются с различными формами насилия. Мне чрезвычайно повезло иметь возможность сотрудничать с Бесселем ван дер Колком и поддерживать его учение на протяжении последних 29 лет. Этот истинный провидец последовательно расширял границы традиционного лечения, чтобы поддерживать, продвигать и изучать инновационные методы лечения людей, угнетаемых невыразимыми страданиями.

На одной из ежегодных конференций Бесселя по травмам я встретил Дика Шварца, основателя КПТ-модели, и мы сразу же сблизились. По моему телу текла энергия, которая казалась мне необычной и была нечто большим, чем мы сами. Дик спросил меня: «Ты способен это чувствовать, Фрэнк?» Я ответил утвердительно, и в тот момент я инстинктивно понял, что моя задача – помочь ему в его путешествии. Я восхищаюсь неутомимым стремлением Дика поделиться с миром знаниями об КПТ и всегда благодарен ему за то, что он взял меня с собой. Этот опыт изменил мою личную жизнь, помог мне лучше понять себя и более эффективно поддерживать своих клиентов. Я твердо верю в КПТ-метод и убежден, что он предлагает наиболее комплексный подход к исцелению сложных и диссоциативных травм. КПТ также является парадигмой жизни: те, кто начал данную терапию, живут более осознанной жизнью и предпочитают быть более самостоятельными и открыто сострадательными.

При написании этой книги я надеюсь помочь клиницистам преодолеть распространенные ловушки и препятствия, часто возникающие при лечении сложного посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) или травмы отношений, через использование модели КПТ-терапии. Обладая данными знаниями и подходом, вы можете помочь своим клиентам научиться продуктивно воспринимать, признавать и поддерживать позитивные намерения всех выделяющихся симптомов, сопровождающих их травму. Вы также можете научиться выявлять те части себя, которые активируются при работе с клиентами, и осторожно обращаться с ними для более эффективного доступа к ранам пациентов и их купирования.

В этой книге будут рассмотрены различные типы травм, отличия КПТ от традиционной фазовой терапии, будет показано, как объединить КПТ с другими моделями лечения, а также будут рассмотрены защитные части в контексте травм, чтобы ваши клиенты могли разблокировать доступ к наиболее глубоким ранам. Вместе мы объединим знания по нейробиологии, связанные с КПТ-моделью, и рассмотрим ПТСР и диссоциации в контексте нейробиологии. Кроме того, мы изучим, как нейробиология может влиять на принятие терапевтических решений в случае выделяющихся симптомов, и откроем уникальные способы, с помощью которых КПТ борется с травмой привязанности. Мы углубимся в пренебрежение, уязвимость, стыд и общие адаптации, связанные с травмой отношений, поскольку она затрагивает различные части, являющиеся критическими, провоцирующими ступор, избегание, пассивность, совершение преступлений, употребление психоактивных веществ и заботу.

Более того, мы рассмотрим ряд травм и различные типы практик освобождения от бремени, связанных со сложными и тяжелыми травмами. Мы также рассмотрим распространенные препятствия на пути к исцелению и обсудим способы их успешного преодоления, чтобы ваши клиенты могли эффективно избавиться от боли, претерпеваемую ими. Книга включает примеры конкретных случаев, личный опыт и клинические упражнения, которые тоже поспособствуют расширению ваших познаний.

Всякий раз, когда я представляю нейробиологические знания, которые, по моему мнению, имеют отношение к КПТ-модели, просьба учитывать, что это лишь моя точка зрения, и по мере развития исследований КПТ у нас будет более четкое представление о влиянии КПТ-терапии на мозг и нервную систему. В последние годы наша область расширилась и укрепилась открытиями о связи между нейробиологией и психотерапией. Психотерапия вышла на новый уровень легитимности в научном и медицинском сообществе, поскольку нас больше не считают лишь гуманитарной наукой. Научные знания объясняют неврологические процессы на протяжении всего психотерапевтического процесса, поэтому мы можем лучше использовать эти знания для принятия терапевтических решений и продолжать совершенствовать нашу способность исцелять травмы от неблагоприятного жизненного опыта.

В конечном счете я как психиатр, терапевт и человек, переживший травму, ставлю своей целью с помощью этой книги предложить вам уникальный взгляд на преодоление травмы отношений с помощью КПТ. Добро пожаловать и спасибо, что присоединились ко мне в этом увлекательном путешествии, которое, я надеюсь, будет информативным, ценным и полезным для вас.

Раздел I

Травма и КПТ

Глава 1

Комплексное ПТСР и КПТ

Травма отношений

Я бы хотел сразу установить правила игры. Я не сторонник идеи «мы против них», который гласит: «Я врач, а вы – пациент», «Я целитель, а вы – жертва» или «Я эксперт по травмам, а вы – носитель травм». Я верю, что на каком-то этапе нашей жизни мы все были в той или иной форме травмированы, что каждый из нас несет бремя травм глубоко внутри себя и что каждый усердно работает, чтобы сдержать боль от этих переживаний. Более того, каждый из нас подвержен срабатыванию триггера и бурной реакции, если наши травмы разбередить, и у всех нас есть то, что КПТ называет «Я» – наше ядро, наша сущность, наш внутренний компас, обладающий врожденной мудростью и способностью к исцелению.

Комплексное посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) в своей самой базовой форме – это нарушение отношений, которое подрывает наше чувство доверия и безопасности в мире и ограничивает доступ к нашей собственной энергии. Исцеление травмы отношений возвращает нас к нашей естественной сути и позволяет нам снова любить и общаться с другими. Мы все чувствовали разницу между «быть одному» и «быть одиноким», между «провести время наедине с собой» и чувством изоляции со стремлением к любому общению. Например, склонные к интроверсии люди любят проводить время в одиночестве. Это позволяет им восстановиться, что обеспечивает мирную и тихую внутреннюю связь. Это отличается от боли, изоляции и отстраненности, которые сопровождают травму отношений и внутренние травмы (например, ощущение обиды и предательства, отвержения, словесной критической атаки или сексуального насилия).

Сложности в работе с ПТСР?

Работа с человеком, страдающим сложным посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР), отягощается несколькими моментами. Одним из них является сам подход к терапии. Когда кто-то страдает от повторяющейся травмы отношений, он избегает с близости, доверия и безопасности в отношениях. Тот же самый человек обращается за терапией с невысказанным намерением установить близкие, интимные отношения с вами – его врачом. Мы надеемся, что пациенты будут чувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы поделиться с нами своими самыми глубокими мыслями, чувствами и страхами, чтобы мы могли помочь им исцелить травму предательства в отношениях.

Однако данная предпосылка фактически гарантирует провал. Почему? Потому что не следует ожидать, что подвергшиеся насилию в отношениях люди раскроют свои уязвимости совершенно незнакомому человеку без каких-либо последствий. В этих обстоятельствах повторное переживание травмирующих событий практически неизбежно.

Работа с травмой отношений неизбежно освежает травму клиента, а также активирует нашу собственную историю отношений и личные травмы, что провоцирует нас на борьбу с близостью и интимностью. Помните: скорее всего, у вас есть части заботы, которые направлены на защиту одной из ваших травм в отношениях. Вероятно, вы не выбрали бы эту профессию, если бы на каком-то этапе не анализировали свою личную историю отношений, верно? Тем не менее нам кажется безопаснее помогать кому-то другому с его проблемами, чем сосредотачиваться на своих собственных, ведь мы можем чувствовать себя хорошо, потому что помогаем другим. Но это совсем не панацея. Несмотря на то, что профессия терапевта – благородная и приносящая удовлетворение, травмы отношений, вероятнее всего, активизируют болезненное прошлое каждой из сторон и усложнят намерение помочь пациенту. Этого, конечно, можно достичь, но обычно гораздо сложнее, чем принято думать.

Одна из основных причин, почему я хотел написать эту книгу – помочь людям лучше ориентироваться в этом сложном пути разрешения травм отношений. К счастью, я могу достойно оценить свой опыт: в результате моей собственной терапии и тесного сотрудничества с моими клиентами я смог исцелить большую часть своих личных травм.

Работать с травмой может быть сложно, особенно когда она актуализирует нашу собственную историю. Возникновение во время лечения серьезных симптомов или чрезмерных реакций тоже усложняет процесс. Например, многие клиенты на каком-то этапе лечения чувствуют склонность к суициду. Некоторые прибегают к самопорезам, чтобы успокоиться; распространено злоупотребление психоактивными веществами, а также приступы паники, депрессии, диссоциации и стыда. Выходящий за рамки опыт требует выходящих за рамки реакций.

В ходе терапии травма привязанности, происходящая из детства, зачастую реактивируется, вызывая отчаянную потребность в общении, неприятие близости и страх брошенности и потери. Проблема границ неизбежно переплетается с травмой отношений. По моему опыту, при установлении границ есть две точки: слишком много или слишком мало. Когда ваши части срабатывают за пределами границ, вы можете сверхкомпенсировать это, предлагая слишком много, пытаясь спасти их, рекомендуя вещи, выходящие за рамки терапевтической нормы. В качестве альтернативы вы можете стать жестким и контролирующим, пытаясь защитить себя от подавляющей потребности частей вашего клиента.

Травма редко бывает простой и понятной, поскольку она связана с симптоматикой. Многие люди, пережившие травму, помимо посттравматического стрессового расстройства также страдают от депрессии, тревоги, паники, злоупотребления психоактивными веществами, биполярного расстройства, нарушений пищевого поведения, обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР) и даже психоза. У клиентов, переживших травму, часто встречаются множественные сопутствующие заболевания, и эти биологические отклонения необходимо контролировать, чтобы помочь пациентам эффективно справляться и полностью исцелять эмоциональные последствия жестокого обращения с ними. Все эти факторы говорят о сложном характере лечения сложного посттравматического стрессового расстройства. И нам как терапевтам необходимо постоянно следить за своими реакциями, которые в ходе этого процесса, как правило, активируются.

Ниже приведены некоторые осложнения, возникающие при лечении сложного посттравматического стрессового расстройства.

• Скрытые аспекты терапевтических отношений

• Активация частей терапевта

• Наличие острых симптомов и реакций у пациентов

• Реконструкция ранней травмы привязанности

• Борьба с пограничными проблемами

• Частота возникновения сопутствующих осложнений

Обдумывая ужасное

Независимо от того, какую модель терапии вы практикуете, сложно работать с человеком, который только что описал свою прошлую сексуальную, физическую, вербальную, эмоциональную травму или травму пренебрежения в ужасающих подробностях. Воспоминания по типу: «В тот момент я думала, что умру», «Я задыхалась от удушья, когда он лежал на мне сверху», «Картина, как она лежит лицом вниз на полу в луже крови, навсегда останется в моей памяти» и «При звуке каждого выстрела, про себя я думал, что следующий станет для меня последним», – ужасают и тревожат, когда их произносят вслух. Слушать и обрабатывать эти ужасающие воспоминания клиентов сложно, независимо от того, насколько вы опытны в лечении травм. Я никогда не забуду слова Бесселя ван дер Колка, сказанные много лет назад во время одной из встреч нашей команды в его травматологическом центре: «Пережившие травму не боятся худшего сценария. Они знают это, потому что пережили немыслимое». Как же он был прав!

Давайте посмотрим правде в глаза: это тяжелая, но благодарная работа. Я считаю, что нас всех тянет в эту область в первую очередь по личным причинам, в том числе и меня. Я знаю, что сидеть с кем-то, пока он описывает и заново переживает невообразимые вещи в нашем присутствии сложно, и это часто триггерит нашу собственную травму. Тем не менее, хотя я и не идеален в этом, за свою карьеру я обнаружил, что чем полнее я исцеляю свою собственную травму, тем легче мне работать со своими клиентами и помогать им справиться с их ужасающими переживаниями. У меня больше возможностей оставаться на месте, сохранять сострадательную позицию и избегать такого эмоционального перегруза, как раньше. КПТ помогла мне купировать большую часть моей травматической истории и изгнать моих демонов, поэтому терапия клиентов проходит лучше, при этом я не раздражаюсь сам и не пытаюсь их спасти, как делал ранее. Не заблуждайтесь: мне потребовалось несколько лет и много личной терапии, чтобы достичь этого безопасного, спокойного и ясного состояния. Но сегодня, залечив многие травмы и примирившись со своим негативным опытом, я могу проводить терапию своих клиентов намного качественнее.

Уникальный вклад КПТ

Модель КПТ-терапии основана на системном мышлении и множественности разума. Ее основой является то, что называется «Я» (наше ядро, душа или внутренний лидер), которое не нужно культивировать или развивать; мы рождаемся с этим. Она также признает, что у нас есть врожденные части или аспекты нашей личности, имеющие позитивные намерения и не являющиеся признаком патологии. В случае травмы данные части вынуждены брать на себя крайнюю защитную роль или переносить болезненные переживания.

КПТ – уникальный способ обращения с травмой и борьбы с ней, для меня это самая полная модель, с которой я когда-либо работал. Она имеет дело с когнитивными способностями, обращаясь к искаженным мыслям и убеждениям и разгружая их; она также работает с телом, поскольку поддерживает движение и разрядку физических ощущений, способствует высвобождению болезненных чувств (таких как никчемность, одиночество и непривлекательность), исцеляя травмы, которые несут части личности. КПТ помогает частям освободиться от их крайних ролей и устранить пропасть, образовавшуюся между ними и «Я» в результате травмы. В этом случае части смогут восстановить доверие к Самолидерству и плавно интегрироваться обратно в целостную систему. КПТ включает в себя духовность и пропагандирует гуманный, непатологизирующий, открытый и любящий подход к исцелению боли, связанной с регулярными нарушениями отношений. Я лично могу подтвердить его силу и эффективность. Быть частью решения на основе любви и сострадания идеально соответствует тому, кем я являюсь, кем я хочу быть в этом мире и для этого мира.

Термины, использующиеся в КПТ-терапии

5 P: Качества опытного КПТ-терапевта: присутствие, терпение, настойчивость, перспективность и веселость (presence, patience, persistence, perspective, and playfulness).

6 F: Шаги, используемые при работе с защитными частями: нахождение части, сосредоточение на ней, ее конкретизация, ее прочувствование, сближение с ней и выяснение ее страхов (find the part, focus on it, flesh it out, feel toward it, befriend it, and find out its fear).

8 C: Качества собственной энергии: сострадание, любопытство, спокойствие, ясность, сопричастность, уверенность, смелость и творчество (compassion, curiosity, calm, clarity, connectedness, confidence, courage, and creativity).

«Я»: врожденное присутствие в каждом из нас, которое способствует равновесию, гармонии и качествам непредвзятости (таким как любопытство, забота, творчество, смелость, спокойствие, сопричастие, ясность и сострадание). «Я» – это состояние бытия, которое нельзя ни создать, ни уничтожить.

Внутреннее общение (понимание): основной подход, используемый терапевтами, чтобы помочь клиентам общаться со своими частями. «Я» клиента способно слушать часть и общаться с ней. Когда части блокируют внутреннюю связь, мы используем прямой доступ.

Возврат: один из этапов процесса де-обременения. Как только изгнанная часть идентифицируется и получает от «Я» корректирующий опыт, она может свободно покинуть прошлое и существовать где-нибудь в безопасном настоящем.

Де-обременение: процесс исцеления раненых или изгнанных частей. Он включает в себя наблюдение, переработку, возврат, разгрузку, приглашение и интеграцию.

Изгнанник (пораженная часть): часть, несущая в себе болезненные мысли, чувства и физические ощущения в результате травматических или подавляющих переживаний. Клиент тратит много энергии, чтобы удержать изгнанные части вне сознательного понимания. Примеры включают части, которые чувствуют себя одинокими, нелюбимыми, стыдящимися или никчемными.

Интеграция: один из этапов процесса облегчения бремени. После исцеления изгнанной части мы возвращаем защитные части обратно и предлагаем освободить их защитную роль.

Менеджер (предупреждающая часть): одна из двух защитных частей. Цель менеджера – скрыть изгнанные части, следя за тем, чтобы рана никогда не активировалась. Типы менеджеров: избегающие конфликтов, интеллектуальные, навязчивые, тревожные и трудолюбивые.

Обновление: процесс представления защитной или изгнанной части, находящейся в связи с «Я» прошлого, связи с «Я» сегодняшнего дня.

Обременение: когда часть имеет негативные убеждения (например, «Я непривлекательный», «Я бесполезный»), сильные травматические ощущения (например, ужас, паника, стыд, ярость) или физические ощущения (например, телесные воспоминания, визуальные флэшбэки).