Служба на купеческом корабле

– Стой, – громко крикнул капитан.

Ньютон, к которому он обратился, отметил время.

– Боже ты мой, в чем дело? – с удивлением спросила миссис Фергюсон. – Как груб капитан. Что с мистером Драулоком? – прибавила она, обращаясь к подошедшему полковнику.

– Право, не могу сказать, но считаю обязанностью спросить его, – был ответ. И подойдя к Драулоку, он начал: – Неужели дамы упали в вашем мнении?..

– Сорок градусов! – крикнул капитан Драулок, весь поглощенный своими наблюдениями и исчислениями. – Извините меня, сэр, но я занят.

– А сколько времени вы еще не освободитесь?

– Двадцать шесть минут! – продолжал капитан.

– Надеюсь, ваши занятия задержат вас меньшее время?

– Сорок пять секунд.

– Это, право, невыносимо. Мисс Ревель, нам лучше уйти в каюту.

– Стой! – снова громко крикнул капитан.

– Стой? – повторила миссис Фергюсон. – Как невежливо, мы не рабы!

Ньютон, слышавший происходившее, не мог удержаться от смеха.

– Я думаю, выходит какая-то ошибка, миссис Фергюсон, – заметила Изабелла. – Подождите немного.

– Сорок шесть минут тридцать секунд, – снова прочитал капитан. – Отлично. Но солнце зашло за темную тучу, мы его больше не увидим.

– И нас также, уверяю, сэр, – сказала миссис Фергюсон подходившему капитану.

– Что с вами, дорогая миссис Фергюсон?

– Мы не привыкли к такому повелительному тону, сэр. Может быть, на судах всегда дамам кричат «стой», когда они обращаются с вопросами или выражают желание уйти с палубы.

– Уверяю вас честью, что вы ошибаетесь. Я приказывал остановиться мистеру Форстеру.

– Мистеру Форстеру? – возразила она. – Да он и так все время стоял неподвижно.

Только после того, как была объяснена вся система работы с секстантом, миссис Фергюсон развеселилась.

Пока капитан говорил с нею, Ньютон объяснял эти тайны мисс Ревель, которая вскоре ушла со своей покровительницей.

Определения широты и долготы показали, что судно уклонилось на восток. Остальная флотилия заметила то же самое; изменили курс, и через два дня суда бросили якорь в порту Мадейры.

Глава XXVIII

Едва Ньютон вышел от дяди, как клерк доложил Джону Форстеру, что какой-то джентльмен желает поговорить с ним, не назвав своей фамилии.

– И с ним маленькая девочка, – прибавил письмоводитель.

– Хорошо, Скреттон, введите его, – ответил Джон и снова занялся письмом, которое читал. Дверь отворилась, и в комнату вошли Эдуард Форстер и Амбра.

– К вашим услугам, сэр, – сказал адвокат. – Стул, Скреттон; нет, два стула. Прошу прощения, маленькая леди.

Когда клерк ушел, Джон начал с обыкновенной фразы:

– Могу я спросить, какое у вас ко мне дело?

– Ты меня не помнишь, и не мудрено. Мы не видались пятнадцать лет. Время и страдания, которые съели меня, превратив в скелет, съели и воспоминания. Я – Эдуард Форстер.

– Эдуард Форстер! Гм! Я забыл тебя. Ну, я рад повидаться с тобой, брат. Странно, я много лет не слыхал о моих родных, а теперь все сразу объявились. Только отделался от одного, является другой. На днях Никлас пришел Бог знает откуда.

Эдуард знал Джона лучше, чем Ньютон, а потому не обратил внимания на резкость его фраз. Он ответил:

– Никлас? Значит, он жив. Как мне будет приятно видеть его.

– Гм, – произнес Джон. – Мне было приятно отделаться от него. При встрече с ним береги часы и очки.

– Полно, брат; я думаю, что он не такой тип.

– Он тип, хотя не в том смысле, как ты думаешь; он очень честен. Постой-ка, брат, я начинаю вспоминать. Ты проезжал через Лондон в 17.. году, раненый. Ты вышел на пенсию в сорок фунтов? Где ты был и где живешь теперь?

– Все там же; и не двинулся бы с места, если бы не эта девочка.

– А кто это? Твоя дочь? – Только приемная.

– Гм! Для отставного лейтенанта с половинным жалованием это довольно дорогая прихоть. Детей трудно содержать.

– Ты прав, – ответил Эдуард, – но если я взял на себя расходы и ответственность, это случилось не по моей вине.

И он рассказал историю Амбры, а также соображения, которые заставили его приехать в Лондон. Он говорил с волнением, голос его дрожал; Джон, казалось, тоже был взволнован. Сначала послышалось его обычное «гм», потом он прибавил:

– Безумное все это дело, брат, право. Когда ко мне явился с просьбой Никлас и его сын – это было понятно, они родственники. Но навязать мне чужого ребенка…

– Не навяжу, пока Господь сохранит мне жизнь.

– В таком случае, живи тысячу лет, как говорят испанцы. Но во всяком случае, брат Эдуард, бедное создание не должно умирать с голоду. Значит, когда ты умрешь, я возьму на свое попечение чужого ребенка. Скажу только, что это усилит мою печаль о тебе. Поди сюда, маленькая. Как тебя зовут?

– Амбра.

– Амбра? Какой дьявол дал ей это глупое имя?

– Я, брат. Я нашел, что это имя подходящее.

– Гм! Не вижу почему. Амбра – янтарь. Это, кажется, смола. Посмотрим, что говорит Джонсон.

Адвокат прошел в соседнюю комнату и вернулся с толковым словарем.