Три яхты

– До сих пор я исполнял его, мисс Сесилия.

– Наше знакомство так кратковременно и так странно…

– Согласен, но зато оно вам надолго доставит предмет для рассказов. Я исчезну так же внезапно, как явился, и, вероятно, никто из вас меня никогда не увидит.

Обед был готов, и они сели за стол по-прежнему, только старая мисс Оссультон ни за что не хотела присоединиться к ним, и госпожа Лессельс и Сесилия, считая ее достаточно напуганной, упросили Пиккерсджилля оставить старую деву в покое. С этих пор она сидела в каюте одна и размышляла об унижениях, которым подвергалась, сидя за одним столом со смогглером, пивши с ним вино и прогуливаясь под руку с ним на берегу с контрабандными кружевами, обвитыми на ее высокочестной особе.

Ветер был тих, и они не успели дойти до Портленда ранее следующего дня, как вдруг показалась в виду медленно шедшая к ним другая яхта, которая после полудня приблизилась к «Стреле» на расстояние четырех миль. Тогда сделался мертвый штиль. Другая яхта подавала сигналы, но Пиккерсджилль не мог их рассмотреть, и в последний раз мнимый лорд Бломфильд сел со своими гостями обедать. Три дня, проведенных вместе с красивым, образованным и весьма оригинальным молодым контрабандистом, невольно сблизили с ним дам, которые слушали с большим удовольствием его рассказы, но ни он, ни его товарищ не выходили ни на шаг из пределов строгой вежливости. Сесилия и мистрисс Лессельс были даже некоторым образом благодарны Пиккерсджиллю, понимая очень хорошо, чему бы они могли подвергнуться, подавшись в другие руки. Хотя они пламенно желали поскорее освободиться из своего странного положения, однако же доверие, внушенное Джеком, произвело некоторую степень фамильярности в обращении их со смогглером, по-прежнему учтивым и почтительным. Во время обедов один из матросов вызвал знаком Корбета; через несколько минут тот возвратился, прося милорда наверх, чтобы рассмотреть какой-то флаг. Пиккерсджилль извинился перед дамами я вышел.

– Шлюпка с той яхты держит на нас, – сказал Корбет. – На корме сидят Стюарт и, я думаю, лорд Бломфильд.

– А сколько у них гребцов? Дай-ка взглянуть. Только четверо? Хорошо, милости просим лорда и его приятеля; как скоро они приедут, чтобы наши люди были готовы на всякий случай… Впрочем, если ты уладишь таким образом, чтобы их шлюпка отвалила, не дождавшись лорда, тем лучше. Скажи об этом Адамсу, а сам приходи вниз. Надобно, чтобы лорд застал нас за обедом.

Пиккерсджилль спустился в каюту. Едва Корбет успел дать нужные наставления и сесть на свое место, как лорд Бломфильд и Стюарт пристали к борту и вскочили на палубу; их встретили совершенно незнакомые лица; они посмотрели вокруг себя с удивлением; наконец лорд обратился к Адамсу, стоявшему впереди прочих, с вопросом:

– Что вы за люди?

– Служим на яхте, ваша честь.

Лорд Бломфильд услышал в каюте смех. Не желая тратить времени на расспрашивание людей, он и Стюарт подошли к люку, и лорд увидел свою дочь и госпожу Лессельс, разговаривающих, как он полагал, с Гогеном или Оссультоиом.

Пиккерсджилль слышал, как шлюпка пристала к борту и как приехавшие юли по палубе; он нарочно говорил громче для того, чтобы лорд Бломфильд застал дам в том положении, как они были. Он слышал шаги лорда и Стюарта и, зная, что всякое слово будет им слышно, предложил дамам выпить бокал шампанского «за счастливую их встречу с лордом Бломфильдом», так как они уже в последний раз имеют удовольствие обедать на этой яхте. Тост этот был принят; Меддокс налил вино; вдруг, в то время, как они чокались друг с другом, входит в каюту сам лорд Бломфильд со Стюартом.

У Сесилии бокал выпал из рук. Она бросилась отцу на шею, заливаясь слезами.

– Кто бы после этого не желал быть отцом? – сказал Пиккерсджилль, спокойно усаживаясь на свой место после поклона лорду.

– А позвольте спросить, кого я имею честь видеть расположившимися здесь? – спросил лорд сердитым голосом, говоря через голову дочери, которая все еще держала его в своих объятиях. – Клянусь честью, Стюарт, это переряженный капитан смогглеров!

– Так точно, милорд, – ответил Пиккерсджилль. – Вы оставили свою яхту для того, чтобы овладеть моей, покинули этих дам на судне, на котором было только три человека матросов и никого, кто бы умел управлять кораблем и привести его в порт. Они бы наверное погибли. Я заплатил вам за зло добром, приехав сюда со своими людьми и приняв на себя управление яхтой. В эту ночь я намеревался встать на якорь в Коуссе и высадить дам в безопасности на берег.

– Клянусь!.. – вскричал Стюарт.

– Остановитесь, сударь? – возразил Пиккерсджилль. – Вспомните, что вы уже однажды напали на человека, с которым у вас не было никакого дела. Вы меня весьма обяжете, удержавшись от неумеренных выражений, которых я не употреблял, когда вы были в моей власти, и которых я сносить не намерен. Не забудьте, сударь, также, что яхта еще в руках смогглеров и что вы никаким образом не смеете их оскорблять безнаказанно. Милорд, позвольте вам заметить, что мы, мужчины, имеем слишком горячий нрав и в случаях, подобных нынешнему, не можем рассуждать хладнокровно. Если вам угодно, мы оставим вас наедине с вашей дочерью и этой дамой для того, чтобы они рассказали вам все подробности, как все было; потом, милорд, я буду иметь счастье выслушать все, что вашей светлости угодно будет мне сообщить.

– Клянусь честью!.. – начал опять Стюарт.

– Мистер Стюарт, – прервала Сесилия, – я прошу, чтобы вы молчали. Этого мало, я… требую.

– Милорд, вы меня обяжете, подтвердив требование вашей дочери, – сказала мистрисс Лессельс.

Стюарт не мог опомниться от удивления, видя дам на стороне смогглера.

– Благодарю вас, сударыня, за ваше посредничество, – сказал Пиккерсджилль, – потому что, хотя я и могу силою заставить быть к себе почтительным, однако же мне было бы весьма неприятно прибегать к подобным мерам в вашем присутствии. Милорд, я жду ответа на палубе.

Лорд был чрезмерно удивлен. Он требовал объяснений; он поклонился Джеку с надменностью; все, казалось ему, были не в своем уме, и даже сам он, лорд Бломфильд; а все-таки он поклонился смогглеру!

Пиккерсджилль и Стюарт вышли наверх и прохаживались по палубе, не говоря ни слова и напоминая собой двух собак, готовых грызться, но удерживаемых голосом своих господ. Корбет следовал за ними и говорил что-то вполголоса Пиккерсджиллю. Стюарт перешел на подветренную сторону, чтобы взглянуть, у борта ли их шлюпка, но она уже давно отвалила. Старая мисс Оссультон слышала голос своего брата, но не выходила из дамской каюты: ей хотелось показать больше величия; притом же она не была уверена, действительно ли яхта перешла в руки своего законного владельца, тем более, что, по словам Лизы, о лордом Бломфильдом не было никого, кроме Стюарта, и смогглеры продолжали управлять судном. Через некоторое время Пиккерсджилль и Корбет пошли на бак и вскоре возвратились оттуда в своем прежнем смогглерском, наряде.

Начало темнеть. Яхта летела вдоль берега. Ниддльсовы маяки находились от них по правую сторону. Разговор между мистрисс Лессельс, Сесилией и ее отцом длился до бесконечности. Когда все было рассказано, и поведение Пиккерсджилля выставлено с лучшей точки зрения, лорд Бломфильд сознался, что он напал на чужое судно, не имея никакого права ревизовать его, и сам добровольно накликал на себя неприятности, что Пиккерсджилль, во всяком случае, показал много уверенности и что, наконец, не овладей он яхтой, она бы погибла. Лорд смеялся над страхом и смогглерством своей сестры, смеялся еще более тому, что его гости были превращены в контрабандистов, и, наконец, утешился тем, что не один он будет предметом смеха в Лондоне. Он был весьма доволен намерением Пиккерсджилля ввести яхту в Коусскую гавань, уважением его к собственности всех и каждого и поступками в отношении к дамам. Словом, он почувствовал к Пиккерсджиллю некоторого рода благодарность, а где есть благодарность, там примирение недалеко.

– Но кто же он наконец? – сказала мистрисс Лессельс. – Сам он признается, что его настоящее имя не Пиккерсджилль, он даже сказал мне, по секрету, что он происходит от хорошей фамилии.

– По секрету, моя любезная мистрисс Лессельс? – заметил лорд со значительной улыбкой.

– О, да! Мы обе его поверенные. Не правда ли, Сесилия?

– Право, мистрисс Лессельс, мне кажется, что этот смогглер произвел на вас впечатление, которого многие тщетно добивались!

Госпожа Лессельс не ответила на это замечание, но обратилась к нему с вопросом:

– Теперь, милорд, вы должны решить, и я уверена, что вы решите согласно с нашим желанием, следует ли обращаться с ним так же, как он обращается с нами, то есть с величайшей учтивостью?

– Почему же и предполагать противное? – ответил Бломфильд. – В этом состоит не только мое желание, но даже моя собственная выгода. Он еще может нас выбросить на французский берег, идя, куда ему вздумается. Яхта покамест в его руках.

– Да, – возразила Сесилия, – она в его руках, но мы льстим себе мыслью, что мы повелеваем ею. Не попросить ли его сюда, папенька?

– Позвони Меддокса… Меддокс, скажи господину Пиккерсджиллю, что я желаю иметь удовольствие говорить с ним и буду ему весьма благодарен, если он спустится к нам в каюту.

– Кому, милорд?.. Неужели ему?

– Да, ему, – сказала Сесилия, смеясь. – Не забывай, Меддокс, что ты еще в его власти.

– Тогда, с позволения вашего, милорд, я пойду и буду говорить с ним очень учтиво… Оно все-таки безопаснее.

Пиккерсджилль вошел в каюту. Дамы удивились, видя его в грубом смогглерском костюме, с открытой шеей, слегка повязанной черным шелковым платком. Он показался им идеалом красивого моряка.

– Милорду угодно было меня видеть?

– Господин Пиккерсджилль, я чувствую, что вы имели основательную причину мстить мне и что вы поступили так умеренно, как никто не поступил бы на вашем месте. Благодарю вас за ваше истинное благородное обращение с дамами. Я забыл все, за что на вас сердился.

– Милорд, я совершенно удовлетворен вашим великодушием. Надеюсь, что вы впредь не станете вмешиваться в наши, смогглерские, дела. Один смогглер прошел теперь мимо нас; мы объяснились с ним условными словами нашими, и я узнал от него неприятную новость: мое судно взято. Так как вы, милорд, были причиной этого несчастья, то я имел бы теперь полное право вознаградить себя за потерю вашей прекрасной яхтой. Другой, быть может, в бешенстве, побросал бы всех вас в море… (Лорд побледнел). Но я дал слово этим дамам привести их яхту в Коусс и, уверившись в ее безопасности, оставить ее. Ваше неожиданное прибытие сделало только то изменение в плане, что я наперед должен получить обещание ваше, милорд, что вы дозволите мне и моим людям оставить «Стрелу» безо всякой помехи, когда она уже будет введена в гавань.

– Ручаюсь вам в этом честным словом пэра, мистер Пиккерсджилль! – вскричал хозяин. – И, кроме того, благодарю вас от всего сердца. Надеюсь, что вы позволите предложить вам более существенный знак моей благодарности?

– Никак нет, милорд.

– Во всяком случае, мистер Пиккерсджилль, ежели каким бы то ни было образом могу быть вам полезным, я готов для вас сделать все, что только в моей власти.

Пиккерсджилль не ответил.

– Верно, мистер Пиккерсджилль…

– Пиккерсджилль! Не называйте меня Пиккерсджиллем, я ненавижу это имя, – сказал смогглер. – Извините меня, милорд. Могу ли я просить вашего заступничества за моих несчастных товарищей?

– А не за вас самих, мистер Пиккерсджилль? – прервала госпожа Лессельс.

– Сударыня, я уже не смогглер.