Баба Люба. Вернуть СССР. Книга 2

Чудненько. Вот мне уже и профессиональный диагноз наперёд поставили, мол, шалтай-болтай.

Но оправдываться я не собиралась. А то начни, так тебе потом столько всего накидают – за год не оправдаешься.

– Так оформляете? – спросила я слегка скандальным голосом.

В воздухе отчётливо запахло серой.

Бабоньки поняли, что сейчас связываться не стоит, и сдали чуть назад.

– Оформи, Таиса, – велела начальница с бабеттой.

Уже через пару минут я вышла из отдела кадров с улыбкой победителя. Работать начинаю с послезавтрашнего дня. Так решили, чтобы зарплату с новой декады начать выплачивать.

Да я, в принципе, и не против, лишний день свободы мне не помешает. Ричард ещё в больнице, Анжелику оставлю одну, пусть к самостоятельности привыкает, а сама съезжу к деду Василию на село, гостинцев же накупила. Та же скумбрия испортится ведь. Да и помочь туда-сюда, всё надобно.

По дороге домой я заскочила в общагу – нужно забрать Любашины и Семёна вещи и вернуть потом ключи Алексею Петровичу.

И, конечно же, я практически нос к носу столкнулась с Григорием.

– Уходишь? – буркнул он с непонятным выражением лица. – Работать у нас не будешь?

– Работать к вам я устроилась, – развела руками я, – сегодня только оформили меня. А вот жить здесь больше не буду.

– А как же? – удивился Григорий. – Где будешь?

– Муж после развода мне квартиру оставил, – пояснила я.

– О! Да ты, выходит, богатая теперь невеста, – хохотнул Григорий и лихо подкрутил ус.

– Кроме квартиры он оставил ещё двоих детей, – насмешливо уточнила я, – точнее, даже троих, но третьего ещё надо привезти. Так что да, я богатая невеста.

– «Нам нет преград ни в море, ни на суше, нам не страшны, ни льды, ни облака…» – дурашливо пропел известные строчки известной песни Григорий и, сделавшись серьёзным, спросил: – В квартире небось всё разваливается?

– Что разваливается?

– Ремонт, говорю, когда делался?

Я зависла. И вот что отвечать?

Приняв моё молчание за смущение, или я не знаю, что он там себе надумал, но тем не менее что-то надумав, Григорий сообщил:

– Завтра приду ремонт тебе делать.

– Завтра я не могу, – торопливо спрыгнула я, – я в деревню еду. Огород садить надо. Отец старый уже.

– Огород – это хорошо, – одобрил Григорий, – тогда сади огород, а послезавтра я приду.

– Мне не надо ремонт, – отмахнулась я. – Пока нормально и так. Да и денег нету лишних. А обои, если надо, я и сама с Анжеликой поклею.

– А если что посерьёзнее там у тебя? – покачал головой Григорий. – Я сперва гляну, потом и решим.

– Угу, – сердито проворчала я, но Григорий уже не слушал, ушёл.

Терпеть не могу навязчивых!

Я вышла из общаги на улицу и вдохнула свежий, напоенный ароматами первых цветов воздух. Весна была в разгаре. Солнышко тепло пригревало, всё вокруг распускалось и благоухало новыми надеждами и предвкушением какого-то чуда. Или даже сказки. Я усмехнулась: девяносто второй год и сказка – эти два понятия явно не вязались. Но тем не менее в данный момент у меня на сердце были новые надежды и вера лишь только во всё хорошее. Почему-то я и не сомневалась, что всё теперь должно быть прекрасно.

По дороге домой забежала в осиротевшую дворницкую к Семёну. Аккуратно сложила взятые напрокат вещи – эмалированное ведро, чайник, миску, кружку с надтреснутой ручкой. Поставила в угол тщедушно-дистрофический веник. Забрала свою сумку с барахлом. К моему счастью, тут в моё отсутствие никто не полазил, и все мои вещи были на месте.

Хотя кому этот хлам нужен? Я окинула взглядом похожую на лавку распоследнего старьёвщика дворницкую, заперла дверь и заторопилась домой.

Я прошлась по квартире. Дома никого не было. Анжелика в школе, сегодня у них репетиция какого-то концерта допоздна, Ричард в больнице, а вот я сейчас предоставлена сама себе.

Я задумалась: редко, когда выпадают такие вот свободные минутки. А в этом мире я вообще все время как белка в колесе, постоянно только и решаю какие-то проблемы. В основном даже не свои.

И что мне сейчас делать? Интернета, чтобы залипнуть и скоротать время, нету, в библиотеку я ещё не добралась, да и читать особо ещё нечего, полки уже вовсю заполонила низкопробная беллетристика, но я морально не готова читать ту же «Рабыню Изауру» или что-то в этом роде. В кинотеатрах или снятые в советское время фильмы, которые уже никто не смотрит, или же американские низкопробные боевики и ужастики, но те – в подпольных видеосалонах.

Кстати, надо бы приобрести видик.

Я опять задумалась: что сейчас делать?

Ясно что – небольшой релакс, заняться собой. Ужин я приготовила заранее, в квартире чисто (вымыли с Анжеликой всё, как только Скороход с Аллой съехали). А наберу-ка я сейчас себе ванну, запарю отвар всяких лекарственных травок – где-то здесь были (я, как убиралась, видела), сделаю себе питательную масочку для лица, для волос…

Но домечтать о всем перечне масочек мне не дал звонок в дверь.

Я аж психанула.

Вот и побаловала себя, называется. Нет, с этим нужно решительно что-то делать, иначе мне такая жизнь не нравится! Да, я могу на какое-то время взять себя в руки и впахивать как ломовая лошадь, но отказывать себе даже в маленьких радостях я не готова! Жизнь даётся один раз. Ну, или два… там три…

От этих мыслей я хихикнула и пошла открывать дверь.

На пороге стояла давешняя лучезарная женщина, которая когда-то давала мне «Сторожевую башню» почитать и постоянно беспокоилась о спасении моей души.

– Добрый день, – казалось, при виде меня её сразу же переполняет такое безграничное счастье, что она сейчас или задохнётся, или лопнет от перенапряжения.

– Здравствуйте! – вежливо ответила я, продолжая стоять и вопросительно смотреть на неё.

– Есть ли Библия слово Господне? – лучезарно спросила женщина и для убедительности захлопала жиденькими ресницами.

– Аминь, – ответила я, потому что кроме этого и ещё «паки, паки иже херувимы» и «вельми понеже» больше на ум не приходило ничего соответствующего торжественному моменту.

– Грядет правительство Иисуса Христа, – с доверительной улыбкой сообщила мне женщина. – Несомненно, Господь справится с работой гораздо лучше, чем кое-кто из людей!

– А вы знаете, я согласна.

Я подарила женщине самую сердечную улыбку, на которую была способна и приготовилась ждать, к чему она всё это ведёт.

– Как вы считаете, доживаем ли мы последние дни? – печально спросила женщина.