Богиня по крови

Я нахмурилась и посмотрела ему в спину.

– Замечательно. И мой доктор не побеспокоился сообщить мне об этом до того, как начнутся роды?

– Нет, госпожа. – В его голосе слышался искусно скрытый юмор. – От этого было бы мало пользы. Если я и должен был об этом упомянуть, то уж точно до того, как вы уложили в постель кентавра.

– Хрумф, – сказала я, копируя своего мужа, и Каролан снова фыркнул от смеха.

– Ах, Риа, но разве это того не стоило? – Улыбающаяся, как Санта-Клаус, Аланна наконец закончила пеленать мою новорожденную дочку и вернула ее в мои нетерпеливые руки. Я приняла малышку от своей лучшей подруги, помощницы на все руки и эксперта по всему, что я еще не знаю о Партолоне, в одном лице.

– Стоило, – выдохнула я, переполненная при виде дочери еще почти незнакомым мне чувством любви и нежности. – Она стоила каждой секунды.

Кланфинтан плавно и грациозно, как все кентавры, опустился на колени около нашего матраца.

– Ради нее можно сделать все, что угодно, – благоговейно произнес он и коснулся прядки рыжих волосиков, покрывавших ее прекрасную головку. – Как нам ее назвать, любовь моя?

Я ответила, ни секунды не сомневаясь. У меня было на раздумья несколько месяцев, и только одно имя снова и снова возникало у меня в голове. Когда это имя впервые отдалось у меня в мозгу, я спросила о нем Аланну, и после того, как она объяснила мне его значение, я уже не сомневалась, что назову дочь именно так.

– Мирна. Давай назовем ее Мирна.

Кланфинтан улыбнулся и обнял нас сильными руками.

– Мирна на старом языке значит «возлюбленная, любимая». А это так и есть, потому что она действительно наша любимая. – Он наклонился ко мне и прошептал слова, предназначенные только для моих ушей: – Я люблю тебя, Шеннон Паркер. Спасибо за преподнесенный тобой дар – нашу дочь.

Я уютно устроилась около него и, прижимая к себе нашу спящую девочку, поцеловала его решительный подбородок. Он очень редко называл меня именем, которое я ношу с рождения, и никогда на людях. Только три человека – Кланфинтан, Аланна и Каролан – знают, что я не Рианнон, дочь Маккаллана. Остальные жители Партолона даже не подозревают, что около года назад я «случайно» поменялась местами с настоящей Рианнон, которая похожа на меня как две капли воды. Но на внешности наше сходство и заканчивалось. Рианнон была эгоистичной, источающей ненависть стервой, которая безответственно сбежала из своего мира. Мне нравится думать, что я умеренно эгоистична и бываю стервой только по абсолютной необходимости. Я точно знаю, что никогда не брошу ни Партолон, ни его жителей, ни богиню, любить которую я сюда приехала. Я боролась за то, чтобы остаться здесь, – и я останусь.

Без сомнения, мое место было в Партолоне. Эпона однозначно сказала, что мне предназначено было стать ее Избранной, и мой «обмен» с Рианнон не был ни ошибкой, ни случайностью. Эпона выбрала именно меня, и я стала принадлежать ее миру.

Безумно счастливая, я уткнулась носом в мягкую макушку дочери.

– Ты моя драгоценная. С днем рождения.

Меня обнимала сильная и теплая рука Кланфинтана. Он нежно прижал меня к себе, и я услышала в его голосе улыбку.

– С днем рождения, мои дорогие девочки.

Я удивленно моргнула и засмеялась.

– А ведь точно! Сегодня же тридцатое апреля. День моего рождения. Я совершенно забыла о нем.

– Ты была очень занята, – напомнил Кланфинтан.

– Это уж точно. – Я с улыбкой посмотрела на удивительного кентавра, которого так люблю. – Наверное, нам стоит благодарить Эпону за то, что наша волшебная дочь родилась в день рождения ее матери.

Он нежно поцеловал меня.

– Я буду вечно благодарен Эпоне за Мирну и за тебя. – Он глубоко вздохнул и выкрикнул тем самым раскатистым голосом, каким раньше призывал древнюю шаманскую магию, чтобы принять человеческую форму и заняться со мной любовью: – Да здравствует Эпона!

– Да здравствует Эпона! – его слова с радостью подхватила Аланна и мои служанки.

Полупрозрачные шторы, прикрывающие огромные – от пола до потолка – окна на противоположной стене спальни, внезапно воспарили к потолку, подобно облаку, и наполненный ароматами ветер принес с собой и закружил по комнате множество лепестков роз. Служанки взвизгнули от восторга и затанцевали среди падающих цветов. А потом комнату наполнил голос, которого я так ждала, – голос моей богини Эпоны.

– Моя Возлюбленная жрица родила свою возлюбленную. С превеликой радостью я приветствую в Партолоне Мирну, дочь моей Избранной. И пусть это приветствие сопровождается радостью, волшебством, смехом и благословениями ее богини!

С хлопком и шипением, которые напомнили мне взрывы петард на четвертое июля[2 - Широко отмечаемый в США День независимости.], лепестки роз превратились в сверкающие шары, из которых вылетели сотни бабочек. Еще один хлопок, и бабочки превратились в сияющих, как драгоценные камни, колибри, которые быстро спикировали вниз и закружили вокруг моих радостно отплясывающих служанок.

От счастья и облегчения на глаза у меня навернулись слезы. Моя дочь благополучно родилась, и ее навестила моя богиня. Целиком и полностью удовлетворенная, я расслабилась в теплых руках мужа и посмотрела на наше чудо – нашу дочь Мирну…

– Это настоящая магия, – прошептала я.

Материнская любовь – самая священная магия, – услышала я в голове знакомый голос Эпоны. – Запомни это на будущее, Возлюбленная. Материнская любовь может и излечить, и стать искуплением.

Я внезапно дернулась, словно от холода. Что имеет в виду Эпона? Мирне что-то угрожает?

Отдыхай спокойно, Возлюбленная. Твой ребенок в безопасности.

На меня накатило такое облегчение, что я даже вздрогнула. А потом ощутила еще кое-что, что заставило меня уже содрогнуться.

– Риа? С тобой все в порядке? – спросил Кланфинтан. Он мгновенно ощутил перемену в моем настроении.

– Я устала, – уклонилась я от ответа и сама удивилась, каким слабым прозвучал мой голос.

– Тебе надо отдохнуть. – Он поцеловал в лобик нашу дочь, потом меня и затем поймал взгляд Аланны. Она оторвалась от танцующих вместе с колибри служанок и заспешила к нам. – Рие необходим отдых, – сказал он ей.

– Конечно, необходим, – подтвердила слегка запыхавшаяся Аланна, гладя свой выпирающий живот.

Она хлопнула в ладоши, и веселящиеся служанки обернулись к ней. Но не успела она объявить, что им уже пора, как вся стайка колибри собралась кольцом над моим лежбищем. Переливаясь разноцветьем и хлопая крыльями, птички снова одним хлопком превратились в лепестки роз и осыпали розовым дождем мою комнату. Роскошный мраморный пол теперь был густо усыпан магией Эпоны.

– Богиня знает, что ее Возлюбленной пора погрузиться в сон, – улыбнулась Аланна, радуясь оказанному Эпоной благоволению.

– Я благодарю вас за ваше присутствие. Спасибо, что с радостью встречали вхождение моей дочери в этот мир. – Я старалась, чтобы мой голос звучал как обычно, но мои чувства были далеки от спокойного состояния.

– Это была честь для нас, Любимица богини! – хором ответили служанки и со смехом, шумом и благословениями радостно выпорхнули из комнаты.

Я чувствовала на себе пристальный взгляд Кланфинтана и понимала, что лучше не пытаться скрыть от него случившееся. Я посмотрела в его темные, миндалевидные глаза.

– Рианнон умерла, – произнесла я.

Аланна охнула, но Кланфинтан не шевельнулся. Только стиснул зубы, а его классической красоты лицо словно окаменело. Постороннему его голос показался бы вполне спокойным, даже почти нежным. Но я-то знала, что это значило – таким образом он освобождал свой разум и готовился к битве.

– Как ты узнала об этом, Риа? – спросил он.

Я покрепче прижала к себе маленькое тельце своей прекрасной дочери.

– Я почувствовала ее смерть.

– Но я думал, она погибла несколько месяцев назад, когда шаман из вашего старого мира заточил ее в священном дереве, – заметил Каролан.

Я сглотнула. Мои губы стали словно чужими, онемевшими.