Я понял, сквозь меня года,
Когда прошли толпой,
Что отдавала мне тогда
Ты часть себя самой.
И то твоё, пока дышу,
В себе я сохраню,
Твою любовь, твою слезу
И сердца боль твою.
1982 г.
«В белую грудь, как в подушку зарыться…»
В белую грудь, как в подушку зарыться.
Пусть не влюбиться, а только забыться
От всяких материй, различных субстанций,
От мчащихся мимо полустанков и станций,
Отвлечься от времени быстро летящего,
От нашего прошлого и настоящего.
Остановить даже мысли течение
– Пусть всё поглотившее наступит забвение!
Такое забвение доступно лишь мёртвым,
И слабость свою посылаю я к чёрту.
Что было, то было – со счетов не сброшу,
Буду нести до конца свою ношу:
Груз одиночества, радость общения,
Все понедельники и воскресения.
Ростов. Ночь в аэропорту.
1982 г.
Завещание
Согрей в ладонях горсть земли
И брось на крышку гроба,
Чтоб мрак и холод не смогли
Со мною сладить оба.
Громада уходящих лет
В тлен превращает кости.
Не тленны лишь тепло и свет
От этой малой горсти.
И сколько б не текла луна
Столетий на планету,
Покуда есть он и она —
Любовь не канет в Лету.
Всё, что вошло нам в плоть и кровь,
Уходит по наследству.
Живёт нетленная любовь
С враждою по соседству.
Был коротко с враждой в ладу,
Зато с любовью – долго
И в мир теней, когда сойду,
То не оставлю долга.
Согрей в ладонях горсть земли
И брось на крышку гроба,
Чтоб мрак и холод не смогли
Со мною сладить оба.
20 февраля 1982 г.
Осень
Снова осень медью кружит,
Словно льёт колокола.
Опрокинут город в лужи,
Как в большие зеркала.
День короче, ночь длиннее,
Потерял закат зарю,
Но во славу Гименея,
Мёд течёт по сентябрю,
Чтобы через зимы в вёсны,
Снова шло цветенье в лад,
Чтобы мог по травам росным,
Вновь догнать зарю закат.
1982 г.
Одна ночь
Страсть закована в бетоне,
Заморожен крик и вздох.
Нынче сдержанность на троне,
И во всём и толк, и прок.
Звёзды падают в окошко,
Льётся жёлтый сок луны,
Ночь хлебает полной ложкой,
Пьёт из кубка тишины.
Дотянуть бы до рассвета.
Ох! Как сердцу невтерпёж.
На любовь сегодня вето,