1851 – начало 1852
«Сияет солнце, воды блещут…»
Сияет солнце, воды блещут,
На всем улыбка, жизнь во всем.
Деревья радостно трепещут,
Купаясь в небе голубом.
Поют деревья, блещут воды,
Любовью воздух растворен,
И мир, цветущий мир природы,
Избытком жизни упоен.
Но и в избытке упоенья[23 - В последней строфе – обращение к Е. А. Денисьевой.]
Нет упоения сильней
Одной улыбки умиленья
Измученной души твоей…
28 июля 1852
Петербург
Последняя любовь[24 - Обращено к Е. А. Денисьевой.]
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней…
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье, —
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.
Пускай скудеет в жилах кровь,
Но в сердце не скудеет нежность…
О ты, последняя любовь!
Тын блаженство и безнадежность.
Не ранее второй половины 1852(?) не позднее 1854
«Пламя рдеет, пламя пышет…»
Пламя рдеет, пламя пышет[25 - Обращено к Е. А. Денисьевой.],
Искры брызжут и летят,
А на них прохладой дышит
Из-за речки темный сад.
Сумрак тут, там жар и крики,
Я брожу как бы во сне, —
Лишь одно я живо чую:
Ты со мной и вся во мне.
Треск за треском, дым за дымом,
Трубы голые торчат,
А в покое нерушимом
Листья веют и шуршат.
Я, дыханьем их обвеян,
Страстный говор твой ловлю…
Слава Богу, я с тобою,
А с тобой мне – как в раю.
10 июля 1855
Петербург
Е. А. Денисьева. Фотография. Начало 1860-х годов.
Ослепленная безрассудной любовью, истерзанная не рассуждающей ревностью, Елена Александровна вообразила, будто Федор Иванович обожает рожденных детей, и чем больше их будет, тем больше у нее прав считать себя законной, богоданной супругой… Денисьевой перевалило за тридцать пять, когда она родила второго ребенка. На этот раз мальчика, которого окрестили по отцу: Федором.
В год рождения Федора Тютчева-младшего Федор Тютчев-старший написал всего два стихотворения. Одно дежурно-официальное: на смерть императрицы Александры Федоровны, вдовы Николая Первого, второе пронзительно-личное: «Хоть я и свил гнездо в долине…». Формально это высокогорный альпийский пейзаж, а по сути – крик крылатой души, которой, словно окольцованной, но вольной птице, тесно в душно-земном, домашнем «гнезде»!
«Хоть я и свил гнездо в долине…»
Хоть я и свил гнездо в долине,
Но чувствую порой и я,
Как животворно на вершине
Дрожит воздушная струя, —
Как рвется из густого слоя,
Как жаждет горних наша грудь,
Как все удушливо-земное
Она хотела б оттолкнуть!
На недоступные громады
Смотрю по целым я часам, —
Какие росы и прохлады
Оттуда с шумом льются к нам!
Вдруг просветлеют огнецветно
Их непорочные снега:
По ним проходит незаметно
Небесных ангелов нога…
Октябрь 1860
Женева
«Когда на то нет Божьего согласья…»
Когда на то нет Божьего согласья,