Каждый пункт и каждый срок,
И никто переупрямить
До сих пор его не мог.
С ним попробуй в спор ввязаться!
– Слово дал, а с ним и честь,
Так куда ж теперь податься?
Интерес-то в чем же есть?
– Вот, видны, как на ладони,
Слово, честь и интерес,
И не стащат даже кони
Ни в болотину, ни в лес! —
22 декабря 1926 (4января 1927)
«Упоенный ядом власти...»
Упоенный ядом власти,
Знавший радость и напасти,
Но презренной, робкой страсти
Не подпавший никогда,
Что донес он до порога
Светозарного чертога
К часу грозного суда?
Весь мундир совсем в порядке
До последней самой складки,
Безупречные перчатки,
Безупречный формуляр.
Где ж его злодейства? – Бредни!
Сорт простой, хороший, средний,
Не штафирка, не гусар.
23 декабря 1926 (5 января 1927)
Из старых былей
Чиновник молча взял прошенье,
Пожал плечами, – нельзя не взять!
– Когда же будет мне решенье? —
Сухой ответ был: – Надо ждать.
Проситель каждый день приходит,
И слышит тот же все ответ,
И наконец на ум наводит
Его какой-то сердцевел.
– Поймите, сударь, это слово:
Ведь надо ж дать, вам говорят.
Ну и давайте, хоть целковый,
Покуда не пойдет на лад. —
И точно, первая же взятка
Могла уж кой-что изменить, —
Чиновник, улыбаясь сладко,
Промолвил: – Надо доложить. —
Понятно стало все, что надо.
Проситель более не ждет,
И для солидного доклада
Он документы достает.
25 декабря 1926 (7января 1927)
Царь Содома
Из воспоминаний
Когда я был царем в Содоме,
Я презирал Господень гнев.
В моем раззолоченном доме
Теснилось много милых дев.
Наложниц нежных было двести, —
Для упражнения едва:
Не часто был я с ними вместе,
Мне докучали их слова.
А чем я славен был в рассказах
И в мыслях Содомлян велик,
То был мальчишек черномазых
Забавно-радостный цветник.
Да за дворцом зверинец шумный,
Весь полный буйных, диких сил:
Там жил и лев, и слон разумный,
И даже нильский крокодил.
И если был перед Всевышним
В растленьи тел тяжелый грех,
Я искупил его излишним
Разнообразием утех.
Я в благость Божию не верил:
Во всех сердцах царила мгла,
И я Господней злобой мерил
Мои содомские дела.
Мои невинные забавы —