Был очарован фараон.
Елена, заповедь едину
Храни в нерадостные дни:
Терпи твой плен, и Валентину,
Лукавая, не измени.
Терпи надменность и упреки:
Как, – помнишь, – фараон кричал,
Когда красавец черноокий
Тебя украдкой целовал!
Припомни вспышки фараона:
Чуть что, сейчас же хлоп да хлоп,
И разорется, как ворона,
А с виду сущий эфиоп.
Да и Парис, красавец тоже!
Козлом он пахнул, стадо пас,
И шеголял в звериной коже,
И бил себя в недобрый час.
Но здесь не Фивы, и не Троя,
Не Приамид, не фараон,
И старым бредом Домостроя
Твой жребий здесь не омрачен.
5(18) августа 1925
«С волками жить, по-волчьи выть...»
С волками жить, по-волчьи выть.
Какая странная пословица!
Но видно, так тому и быть:
Пословица не сломится.
Но вой не вой, – голодный волк
К тебе негаданно подкрадется.
Заспорить с ним – какой же толк!
Надейся, – все уладится.
Держаться б дальше от волков,
Да надоело жить с барашками,
Вот и пошел ты в глушь лесов
Тропинками, овражками.
Чего там вздумал ты искать?
Вот и забрел к волкам в их логово,
И встретишь, – как их разгадать? —
Смиренного иль строгого?
6(19) августа 1925
«Где дом любви, где дом разврата...»
Где дом любви, где дом разврата,
Кто это может различить?
Сестра невинная на брата
Ужели станет доносить?
И он ликует, облекаясь
В ее девический наряд,
Вином распутства упиваясь,
И люди не его корят.
Они в распутстве видят пламень
Святой и пламенной любви,
И говорят: «Кто бросит камень?»
И говорят: «Благослови!»
28 декабря 1925 (10 января 1926)
«Змея один лишь раз ужалит...»
Змея один лишь раз ужалит,
И умирает человек.
Но словом враг его не валит,
Хотя б и сердце им рассек.
О ты, убийственное слово!
Как много зла ты нам несешь!
Как ты принять всегда готово
Под свой покров земную ложь!
То злоба, то насмешка злая,
Обид и поношений шквал, —
И, никогда не уставая,
Ты жалишь тысячами жал.
Наделены чистой обаянье
Умеешь ты огнем обжечь,
И даже самое молчанье —
Еще несказанная речь,
И нераскрывшиеся губы
В своем безмолвии немом
Уже безжалостны и грубы,
Твоим отмечены значком.
Когда ты облечешься лаской