Хохмачи

Ещё мальцом Ерёма в атеисты

По воле окружающих попал.

Как барабанщик был тогда неистов,

А также в горн сигналы подавал.

То звёздочку носил он октябрёнка,

То галстук грел ярчайшим кумачом.

Была того же плана работёнка

В бригаде комсомольской с кирпичом.

Фома не отставал. Он как приятель

В тимуровцах прославиться успел:

Где ягоды росли, был на подхвате –

Горсть рвал в ведро, а две – попутно ел.

На стройке вёл учёт в соревнованье –

В блокнотик результаты заносил.

О чём докладывал задорно на собранье

И с жаром свою речь произносил.

Бывало, шли обратно при наградах.

Ерёма нёс ударника значок.

Карьера

Фома ж печатал шаг как на парадах

С иным прицелом на такой почет.

Путевку льготную не жаль для активиста.

Тем более – талон на дефицит!

И стала речь изящна и цветиста,

Когда Фома с трибуны говорит.

Но кончилась «эпоха говорильни» –

Построить коммунизм не удалось.

Казалось бы – пропагандиста крылья

Пора в чулан – повесить там на гвоздь.

Да не такой характер у партийцев,

Кто шел в ячейку выгоду искать.

При новой власти этих граждан лица

Опять в президиумах принялись мелькать.

Приспособленец

Ерёма смену отстояв с зубилом,

Пошел домой, перекрестясь на звон,

Где запах ладана курился над кадилом

И православные сошлись со всех сторон.

Вечерней службы тоже не чураясь,

Зашел и он под сень «Златых ворот»,

А там, заслуг давнишних не стесняясь,

Стоит Фома и даже свечку жжет!

«Был атеистом, – заявил он другу. –

Теперь в ином мне слава и почет.

И нас таких полным-полно повсюду.

Ведь, совесть не поставишь на учёт.

Честь смолоду

О том, что вечного на свете не бывает,

Еще Шекспир со сцены утверждал.

И снег весной под солнышком растает,