Ворчало

– Нок-ик. Накладывай!

– Ваш зам. по пролитике, скатываясь с потолка, прицепился щекой к удочке!

– От-ставить! Ик! Выплюнуть!

– Невозможность! Крючками! Три штуки! На щуку!

– Сейчас, ик, разберемся! – полковник попытался резко встать. Ремни, спружинив, отбросили его в кресло. Полковник, вращая глазами, повторил попытку.

– Таварищьчь полк-овник! Рюкзак-то скиньте! Пока то да сё… Снимите его, к свиньям собачачим! С ним плохо бегать!

Ошарашенный происходящим, Роль вцепился в штурвал, мотая головой и отплевываясь от пепла. Аннушка, брезгливо подрагивая и взвизгивая движком, обиженно фигачила неизвестным курсом. Посмотрев на гирокомпас, прикрученный проволочкой к торпеде перед лобовым стеклом, летчик перевел взгляд на приборную доску. Гирокомпас уверенно показывал: курс – триста тридцать пять, штатный – сорок семь! РК, настроенный на дальний привод, весело болтал стрелкой в секторе не менее сорока градусов! Получалось, если всему этому верить, то можно лететь: хочешь – на восток, хочешь – на север. Все равно получится правильно! А надо лететь на юг! Как быть? Роль покрутил башкой. Впереди и слева, примерно на десяти тысячах, встречным курсом шли два борта в паре. Инверсионные следы четко, как стрелы, пересекали небо. Роль прикинул по времени: не иначе – Савин и Морозов. Домой идут из зоны. У них сегодня ФС. А вот на каких машинах? Значит, позывные неизвестны. Плохо. Надо попробовать выяснить. Послушаем. Если повезёт – услышу. Времени маловато, еще минут пять – и след размоется в небе.

И всё.

Молчат, гады! А тут хоть пропадай! И стемнеет скоро! Нужно действовать!

Роль развернулся, на глазок пристроился параллельно следу и засек показания гирокомпаса. Поправка получилась небольшой, минус восемь градусов. Если это Мороз, тогда порядок: через тридцать минут – речка, по ней – до поселка, а там лапой подать! А если не Мороз, тогда заблудился. Скандал! Это надо же! Стыд-то какой! Засмеют! Поди объясни про гирокомпас, Аннушку, бочку и полковника!

Роль переключил РСИУ на канал «Байконура-Крайнего» и, поправив гарнитуру, запросил:

– Мороз! Ответь!

– Кто в Новогоднем эфире?

– Я.

– А-а! Понятно. Теперь отгадай, кто я.

– Елочка?

– Не-а! Не попал!

– Снегурочка?

– Теплее!

– Мороз – Красный Нос?

– Отгадал!

– «Крайний» всем бортам! Прекратите посторонние разговоры в эфире! Накажу!

– Накидываем кнопку!

– Понял!

В эфире разразился сплошной треск. Все, кто находился в воздухе и на земле, срочно накидывали кнопки. Всем было интересно, о чем собирается секретничать эта парочка. Роль понимал: конфиденциальности – никакой, поэтому губу не раскатывал, а вот «Крайний» накинуть кнопку не мог! По техническим причинам. Бе-бе-бе!

– Мороз, Роль. Ответь!

– Говори, слушаю.

– Домой идешь?

– Да.

– Меня видел? Я на Аннушке.

– На радаре видел борт. Семь минут. На тысяча триста. Это ты?

– Я.

– Тебя как туда занесло?

– Комиссию на рыбалку возил.

– Ну и как? Наловили?

– Ага, два ящика!

– Мы подлетаем. Времени в обрез. Говори, что надо.

– Каким курсом проходил меня?

– Сто семьдесят. Плукаешь?

– Нет, все пучком, РК-7 барахлит, спасибо. До связи!

– Ну-ну. Барахлит, говоришь? Забегай ко мне, у меня лещ есть!

– Лещ – это вещь! Забегу! Жди!

– Ты давай не пустой забегай!

– Понял.

– Ну все, пока, а то я уже на четвертом!

– Мягкой!

– Спасибо!

– Эй, на шхуне! – ввязался кто-то в разговор. – Где лещ водится? Можно присоседиться? У меня коньяк есть. «Варцхе»!

– Давай! – ответил Роль.

– А меня! – запросил густой и хриплый бас.