Оскал лавины

Старший по возрасту и более солидный в делах Олег Банников, первым пресытившийся пенистым напитком, не стал ходить вокруг да около. Он сразу назвал главный аргумент не в пользу, предложенного им, проекта охраны туристического комплекса:

– Ну, а война как же?

Его поняли все, без дополнительного пояснения:

– Всё же столько лет из-за неё не было никому хода в те горнолыжные места.

Но Банников продолжил:

– Вот и нынче – там нас могут ждать местные гяуры, которые и в сортир не ходят, без остро наточенных ножей!?

Мудреное словечко требовало пояснений:

– Он имел в виду «злых чеченов», – к месту напомнил строчки Лермонтова, любитель и знаток классической поэзии Виктор Елеев.

Его голос «профессионального» добряка-пивососа, к тому же, находящегося в расслабленном состоянии, мог восхитить даже, вечно недовольную, школьную учительницу литературы, занеси ее сюда – в стан пьяного порока.

Сам же Игорь Малах, не смотря на свою внешнюю респектабельность и превосходство над собеседниками в социальном положении, тем не менее, не стал менять тему.

Правда, захотел, было, на это сподобиться, да, глянув в лица новых знакомых, не рискнул все же произнести искомое слово:

– Боитесь?

Но его мимический монолог и мышечные борения губ проявились в кривой ухмылке тонких губ.

Нисколько, впрочем, она не украсила в эту минуту, бледное лицо матерого «кабинетного затворника». Каким был на деле, предприниматель столь крупного масштаба.

Вслух Игорь Евгеньевич заявил слушателям, менее обидное для тех, утверждение:

– Верно, война идет!

Оратор раздавил рукой очередной орешек и отправил его в рот.

– Но скоро, поверьте мне, благополучно закончится, – жуя фисташку, заявил он. – Уж я знаю.

Все за столиком оторвались от пива, насколько неожиданными показались им слова предпринимателя.

– Что же касается самых обычных туристов и горнолыжников, то потянутся они обратно как миленькие – продолжал Малах. – Особенно, когда поймут, что никто их обижать там, в горах не станет.

Вернувшись с заоблачных вершин предсказаний, он уточнил прелести, ожидающие возможных первых счастливчиков из тех, кому уготовано, столь красочно им только что расписанное чисто горское гостеприимство:

– Да и вас тоже ожидают шашлыки и не самое худшее в мире вино!

После всего им сказанного, Игорь Малах обвел всех сидящих с ним за одним столом тяжелым взглядом, обиженного недоверием, человека:

– Есть договоренность на месте.

Парня заулыбались, всем своим видом показывая, как они относятся ко всяким словесным договорённостям.

Тогда будущий работодатель «прихлопнул их мелкие доводы» своим самым весомым козырем.

– Как-никак там, куда, возможно, парни, полетите, скоро будут создавать новую жизнь.

Он сразил их речью настоящего современного финансиста.

– Создадут оффшорную, или, говоря проще, свободную экономическую зону, – выдал он коммерческую тайну. – И наш капитал там окажется не последним.

Как ни противна была вздорная натура Малаха друзьям, но одного оспорить они теперь не могли:

– Убеждать тот умел! Да и аргументы привел неоспоримые. В том числе и финансовое могущество, подкрепленное авторитетом «Виадука».

При более подробном изучении своего будущего «фронта работ» на высокогорном туристском комплексе, парни вдруг поняли, какой ценой «Виадуку» достались новые владения?

– По самой, что ни есть бросовой! – со слов их нового знакомого.

Да и кто бы другой, кроме него, согласился повесить себе на шею жалкие остатки былой красоты, требующие ныне на восстановлении баснословные суммы?

– Наш хлыщ дождался, когда за сеть разоренных турбаз никто и гроша ломаного не даст, тогда все оптом и прибрал у тамошних «приватизаторов», – уже после того, как ушел предприниматель, крайне популярно и доходчиво, едва они остались за столом без посторонних, сформулировал, многоопытный в житейских делах, Банников. – И кто знает, не наш ли господин Малах, особенно рьяно, добивался там снижения былой горнолыжной популярности?

Продолжать разговор до полного проявления смысла, произнесенной Банниковым, фразы, тогда не стал ни сам Олег, ни остальные. И без того каждый понимал, что стоит за выбором именно их кандидатур Игорем Евгеньевичем?

В клубе имелись и, гораздо лучшие, чем они, специалисты по части обучения будущих посетителей туристского комплекса «Виадук» горным лыжам. Но одного у этой четверки нельзя было отнять никому. Того, что каждого по отдельности и всех вместе выделяла среди остальных независимость, подкрепленная пудовыми кулаками действительно «крутых парней»…

Не в одно время, и совершенно по разному поводу, каждый из них пришел в Московский областной клуб туристов, альпинистов и горнолыжников. Но сдружились совсем недавно – в Карпатах. И тут такое предложение:

– Снова поехать в горы, да еще за чужой счет. И, к тому же, неплохо заработать за собственное удовольствие от общения с высотой и снегом.

Оставалось только соглашаться. Отложив, – как говорится, – до лучших времен, нынешние занятия.

…Для перемены обстановки не потребовалось особых усилий. Так, как вся четверка была легка на подъем. Банникову и Куксину с работой оказалось проще всего. В то время они промышляли, в основном, частным извозом. Да еще и на своих собственных малолитражках.

Пришлось только поставить своих жестяных помощников, расхристанных московскими дорогами в хлам, под единым именем «Москвич» – на «прикол» по гаражам, чтобы обрести полную свободу действий.

Лишь Виктору Елееву, как охраннику небольшой коммерческой фирмы, нужно было действовать кардинальнее. Вообще распрощаться с былым местом работы, что он и не скрыл от друзей.

Подробно описал в своем сообщении о полной готовности отправиться к черту на кулички.

– А на прежнем месте, – по его словам. – Как и везде, оказалось, не знали нехватки в желающих стать ночными сторожами.

– Ничего, такого добра, как работы, в Москве хватает! – беспечно отмахнулся он от сочувствия остальных парней по их квартету. – Была бы шея, а уж желающих намылить её, да хомут пристроить, даже не сосчитать в нашей первопрестольной столице-матушке.

Для убедительности еще и пошутил:

– Какая разница с кем мозоли набивать, да в одних оглоблях стоять – с конем или с трепетной ланью?

В другой бы раз и вступился кто за, столь вольное, цитирование классики, но только не в подобных обстоятельствах. Уж больно увлекли всех и общая цель, и желание, скорее снова попасть в горы.

Потому Александр Сергеевич Пушкин, всуе упомянутый доморощенным литературоведом, так и остался наедине со своей возможной обидой.