Оскал лавины

– В два счета снимали, – по горделивому уверению инструкторов альпинизма. – Всю опасность для путешественников и горнолыжников, инициировав взрывами мощных артиллерийских фугасов сход вниз с вершины тысячетонного сугроба.

И тогда уже никакая лавина не могла бы помешать движению через перевал плановых туристов и альпинистов со здешних турбаз и альплагерей:

– Их, после похода тогда ждали внизу счастливые деньки купания в море, и знакомства с южными пляжами.

Но то – в прошлом…

Теперь за хребтом идет война.

Граница закрыта. А через автомобильные таможенные посты-переходы даже откровенный психопат не сунется перевозить то, чем набиты сейчас до отказа эти самые «пеналы» из, гофрированных продольными полосами, алюминиевых листов.

Такому особому товару один путь – там, где самые внимательные пограничники не ожидают появления чужаков.

…Таймураз шел наверх без остановки.

Торопился как можно быстрее уйти от подножья перевала, пересечь скорее предательские щели кулуаров:

– Где никак нельзя было спрятаться при возможном возвращении вертолета.

– И такое иногда бывало, – помнит Таймураз. – Когда ставило на грань срыва все им досконально продуманное.

И лишь его, какое-то, чуть ли не волчье чутьё опасности, да запоздалая удача стороной проносили беду.

Плотно набитый рюкзак за спиной опытного восходителя весит немало, но без него нельзя.

Потому, что хотя и сковывает движения, но заботит его иное:

– Хватило бы груза на осуществление задуманного!

Внимательно глядя единственным глазом на то место, куда, по его опыту, только и следует ставить ногу, Таймураз поочередно, один за другим, врубает ботинки, в образующиеся снежные ступени.

Лишь привязанные на них стальные «кошки» позволяют не скользить на обманчивой поверхности наста, а уверенно идти наверх.

И сегодня – всё как всегда.

Помогает и то, что он хорошо ориентируется в знакомых местах, точно знает каждый метр предполагаемого пути. Глубокий снег, мешавший поначалу – в самом низу, теперь вовсе не в тягость. Уже не приходится с таким трудом порой вытягивать ноги из пушистого снежного месива, сменившегося плотным настом.

Ещё выше поднявшись в гору, он встретил желанный, куда более крепкий – уже фирновый путь. По нему, цепляясь острыми зубами «кошек», можно было идти совсем легко и уверенно.

Что и делает Таймураз.

До самого последнего шага на седловину перевала не позволяет себе расслабиться и потратить даже несколько минут драгоценного времени на передышку.

Знает по опыту бывалого альпиниста:

– Чуть поползет вниз, подрезанное цепочкой следов, поле слежавшегося снега – уже не миновать лавины.

В подобной ситуации выручает восходителя лишь преимущество в скорости над естеством природы.

Но и тогда Таймураз не любит даже вспоминать, как уходят из-под ног в пустоту пласты и комья сырого, тяжелого снега:

– Особенно такого снега, как здесь – напитавшегося теплом дыхания долины.

Перевальное седло, столь часто хоженое и в былые годы, теперь стало родным для этого, поднявшегося на него человека.

Вновь, в который раз встретило его запахами с побережья, напоенными, кажущейся терпкой зеленью пальм и моря.

Недолгий – лишь на десяток минут привал все же понадобился уставшему Таймуразу.

Восстанавливая дыхание, он внимательно, пусть и единственным своим оставшимся глазом огляделся по сторонам. Выбирая лучшее место для лучшей закладки пакетов с самодельными взрывными устройствами.

Таящие в себе страшную разрушительную силу, они пока – до поры до времени, вполне мирно покоились в объемистом рюкзаке, осторожно снятом путником с плеч прямо на мягкий пушистый снег.

Свои мины Таймураз делал сам, не по заводским каким-то меркам, а из подручных материалов, используя в качестве основы тротил, вытопленный из неразорвавшихся авиабомб, как совсем недавно подробно рассказывал в поселке организатору проходов контрабандным грузом.

В секрете оставлял только собственное своеобразное «ноу-хау» – формовал адскую машину простейшим способом, прямо в пустых пластмассовых банках из-под бытового стеклоочистителя.

После чего взрывчатка, требовала лишь одного – детонации взрывателя, чтобы всколыхнуть, спустить по склону горы тысячи тонн слежавшегося снежного покрова.

– В лучшие времена были, – сожалеет Таймураз, как о несбыточном ныне варианте. – И стандартные армейские МЗД – мины замедленного действия.

Но давно вышли, Заставив его перейти на эти самые самоделки – подобные нынешним.

Изготовление их, тоже пришлось освоить самому. Как и все остальное, от той самой от выплавки взрывчатки, до намотки нитяных замедлителей для взрывателя.

…Отдохнув и выбрав места, годные для самых эффективных подрывов, сапер раскрыл свой рюкзак.

Первую свою мину, сапер заложил, как и предполагал ранее, под самой снежной «шапкой» горы, откуда пришел.

Её взрывник снабдил взрывателем с чуть большим, чем на другой мине, числом суровых хлопчатобумажных нитей. Именно они удерживали шток бойка обыкновенной гранаты, соединенной с бруском формованного динамита.

Таймураз, не сомневается, в надёжности и безотказности собственных изделий. Надеется, что, как всегда, политые концентрированной серной кислотой из стеклянного пузырька, вынутого со всеми предосторожностями из кармана штормовки, нити должны истлеть в точно рассчитанное время, выпустив подпружиненную гранатную чеку.

Затем и во втором заряде нитки замедлителя, сбрызнутые той же самой кислотой, тоже пыхнули в лицо едким паром, тут же начав разрушать податливой хлопковое волокно.

Сделав дело, Таймураз не торопясь поднялся выше установленных им мин. Уверенно прошел несколько упругих шагов по островерхому скальному хребту.

Там и занял место в надежном укрытии, устроенном под торчащей, казалось бы, прямо из снега, черной скалой.

Хлопок первого взрыва на седловине перевала, откуда Таймураз, только что поднялся, взметнул в небо белый столб снежной пыли и ледяного крошева. И тут же был заглушен ревом, лавины, пошедшей вниз в сторону моря.

Взяв ход и пожирая на своем пути все больше и больше снега, льда и камней она набирала скорость, под стать курьерскому поезду. С гулом и нарастающим ревом уйдя вниз, поток после себя оставил плотную завесу, долго не желавшей оседать, мельчайшей, как пар, снежной пыли.

А вот заряд, заложенный первым, запаздывает с исполнением своей сольной взрывной партии, всё никак не желает отозваться на задумку устроителя подрыва.

Таймураз знает, что так иногда бывает, особенно – на морозе, когда действие кислоты может быть снижено, этим самым холодом.

– Шайтан, возьми! – вслух чертыхнувшись от досады, попенял он на собственную ошибку, устранять которую предстояло теперь, с куда как большим риском, чем при обычной установке заряда.