СНВ

Лео попрощался с Надеждой Александровной, повернул замок, вышел из кабинета и направился к лестнице. Спускаясь вниз, он несколько раз успел нырнуть в мысли и снова вынырнуть обратно. Он не заметил, как прошёл девять этажей и оказался на улице. Поток зимнего ветра привёл его в чувство. «Блять, ещё же на работу ехать», – вслух закончил мысленное совокупление Лео и направился к автобусной остановке.

Лео ничем не отличался от среднестатистического человека его возраста. К двадцати семи годам за его плечами был стандартный рюкзак жизненного опыта. Детский сад, школа, первая любовь, универ, вторая любовь, любимая работа (потому что она не может быть нелюбимой) и ещё непогасший лучик надежды на лучшее будущее. Лучик света от игрушечного фонарика в руках заблудившегося во взрослой жизни внутреннего ребёнка. В наше время наличие психотерапевта в жизненном рюкзаке – это «маст хэв», именно так скажет вам типичный проджект-менеджер какой-нибудь компании, предоставляющей поколению миллениалов услуги по продаже психического здоровья. А на небе только и разговоров, что о детских травмах и незакрытых гештальтах. И Лео не стал исключением. Когда на работе у него случилось несколько приступов паники, он тоже решил приобщиться к этой своеобразной секте.

Тревога была постоянным спутником жизни Лео, но раньше она ему не мешала, а скорее являлась некоторым внутренним движком, мощным драйвером его поведения. Он не любил находиться на одном месте дольше пяти минут, это сильно утомляло. Время, проведённое без дела, становилось для него мучением. Лео начинал тревожиться и тут же искал решение: прочитать книгу, посмотреть кино, доделать рабочий проект, спланировать субботнюю пьянку…

Первая паническая атака случилась с ним в двадцать пять лет. После неё было долгое и упорное сопротивление первому походу к терапевту и непреодолимое желание справиться с проблемой самому. Попытки заглушить страх увеличенной нагрузкой на работе, разумеется, не увенчались успехом. Приступы паники появлялись всё чаще и длились всё дольше, тянуть было больше нельзя, и Лео всё-таки решился записаться к психологу. Терапия понравилась Лео. Сначала ему нравилось жить сладкой иллюзией того, что у любой проблемы есть свои корни, до которых можно докопаться, вырвать их и таким образом уничтожить проблему. Эта иллюзия умерла через год терапии. Сейчас он всё чаще ловил себя на мысли, что занимается «циклотерапией». Он ходит на сеансы не для того, чтобы избавиться от своих проблем, травм, симптомов – они останутся с ним навсегда. Он ходит туда, чтобы всякий раз выйти из кабинета новым человеком – с теми же проблемами, но постепенно обросшим мудростью и опытом.

Лео не хотел возвращаться на работу. Там его ждал лишь очередной тендер, в котором, по словам учредителей, агентство не может не участвовать, а также «дух продуктивности», от веяния которого к горлу Лео всё чаще подступала тошнота. Креативный копирайтер, креатор, креативный продюсер – как только не называли профессию Лео. В сущности, это всегда было обозначением многочисленной касты людей, которые умели и знали всё и в то же время не умели и не знали ничего. Работа в креативной индустрии – это всегда скольжение, тонкий штрих по поверхности полотна чистого творчества, без попытки погрузиться на глубину. Если эта попытка случается, человек переходит в особую плоскость, в которой раскрывается (или нет) его талант. Эта плоскость называется искусство, и она, конечно, не имеет ничего общего с брифами бренд-менеджеров и запросами целевой аудитории. Лео завидовал тем счастливчикам, которым удалось вырваться из ограничений корпоративного сегмента и превратить работу в искусство, которое приносит деньги. Он же довольствовался тем, что предлагает рынок труда и на что хватает уровня его самооценки.

Каждый день он клепал концепции и сценарии для компаний, владельцы которых однажды решили уравнение современного корпоративного рабства: Х + заработная плата + чай и печенье + фирменная одежда = счастливый и преданный сотрудник. Где X – это событийный маркетинг, он же «иве?нт-менеджмент». Хлеба и зрелищ – всё, как и сотни лет назад. Объяснить родственникам и знакомым, что представляет собой работа в этой сфере, Лео было трудно. Когда он говорил, что занимается организацией мероприятий, в ответ слышал вопросы про свадьбы. Когда уточнял про корпоративные мероприятия, выслушивал про пьянки в караоке и сравнения себя с тамадой. В действительности работа Лео заключалась в другом.

Представьте ситуацию: условная Алина Сергеевна работает ведущим специалистом по работе с персоналом в компании, разрабатывающей программное обеспечение. Однажды утром, во время очередного «митинга» с коллегами, Алина ловит инсайт. Оказывается, что через несколько месяцев компании исполнится пять лет! И этот маленький юбилей автоматически становится поводом для того, чтобы двести сотрудников собрались где-то недалеко от города и самозабвенно предались ритуальному пьянству, принося часть себя в жертву корпоративному богу.

Но для того чтобы действие свершилось гладко, ни одна корпоративная ценность не была подвергнута сомнению, а имидж компании, напротив, лишь укрепился в сознании как работников, так и общественности в положительном ключе, ритуал проводят специально обученные шаманы. Для сотрудников-новичков сие действие становится своеобразным обрядом инициации, переходом на новый уровень бытия, которое теперь во многом определяется брендом. Для работников, которые уже успели продемонстрировать преданность делу и логотипу, ритуал с каждым годом становится поводом для того, чтобы потешить чувство собственной важности.

Чётких правил проведения ритуала не существует. За всё ответственны движущие силы, которые неподвластны даже шаманам. Эти движущие силы называются трендами. Как они возникают, что лежит в их основе и как ухватить эту тонкую материю, чтобы в будущем создать свои? Ответа на этот вопрос, кажется, не существовало. Хотя Лео относился к тем шаманам, которые считали, что тренды создают шаманы более просветлённые, в основном западные. А шаманы постсоветского пространства занимаются сначала копированием, а затем и вовсе – самокопированием.

Именно в такие компании, представителем которых был Лео, обращаются условные Алины Сергеевны, чтобы их ивент получился «не таким, как у всех» и «просто вау». Это, кстати, дословные цитаты из некоторых брифов, на проведение корпоративных ритуалов.

Сегодня команде, в которую помимо Лео также входили два других шамана по креативу и менеджерка ритуалов Кристина, необходимо было привести к конечному виду концепцию презентации нового автомобиля одного из европейских брендов. Задачи такого рода встречались Лео редко. То ли из-за того, что ниша проведения мероприятий подобного рода была занята другими компаниями, то ли из-за того, что такие задачи требовали от шаманов выхода за рамки привычного мышления. Выражаясь иносказательно, здесь нужно было общаться с другими духами, на рынке хватало других шаманов, которые делали это на протяжении многих лет, отчего тендеры чаще всего были проиграны.

Лео вернулся в офис ровно к окончанию обеда. Внутри небольшого опенспейса снова забурлила лава жизни, готовая в любую минуту вырваться из жерла наружу в виде нервного срыва очередной менеджерки. В этот момент к Лео пришло глубокое понимание, которое зрело у него в голове уже на протяжении нескольких недель: это последний проект, после которого независимо от того, будет проигран или выигран тендер, Лео уволится. Сейчас нужно было собраться с последними силами и немного потерпеть.

Переговорная комната сотрясалась от бессмысленных звуков, доносящихся изо рта двадцатишестилетней девушки привлекательной наружности. Виновницей этого бессмыслия была Кристина: она что-то оживлённо говорила, но слушать её никто не хотел, особенно Лео. В этот момент он думал о Кристининых белокурых волосах, напоминающих ему Надежду Александровну. Жаль, что работа не предполагала той сладкоречивости, интонации и нежности, которая была присуща терапевту. Частью работы любого менеджера являлись критика и отбор идей, которые креативный продюсер предложил к реализации для проекта. Зачастую это была не объективная критика, а субъективное мнение и личные «хотелки» менеджера. Представьте: заказчик хочет «на море». Лео предлагает ему поехать на Бали, поселиться в лачуге, помедитировать на закат, выпить безалкогольное смузи, а с утра встать на доску для сёрфинга. Но менеджер проекта думает, что знает заказчика лучше. Поэтому ожидает, что креатор подготовит презентацию с тёплым Красным морем Египта, пятизвёздочным отелем, ночными танцами в пьяном угаре, а затем утренним похмельным синдромом в джакузи. Творец приносит менеджеру Бали, он отправляет его обратно в Египет. Творец, скрипя зубами, ломает идею, скрещивает смыслы, формы и получает что-то среднее – допустим, Грузию. Когда наконец идея доходит до заказчика, до него в тот же момент доходит и понимание – понимание, что он хотел на Балтийское море на берегу ветреного Таллина! Процесс запускается по новой.

– Короче, я предлагаю ещё чуток покрутить. Мне кажется, что им не зайдёт, – Кристина посмотрела на Лео, который что-то черкал в своём блокноте.

«Ага, чуток. Конечно», – подумал Лео.

– М-м, я понял, покручу.

– Сколько тебе времени нужно?

«Да как же ты задолбала! Я трахался с этой презентацией несколько дней, а тебе кажется! Кажется ей!»

– Ну, тут надо всё переделывать. Дня два.

Лео выдернул кабель из ноутбука, подключённого к плазме, закрыл презентацию, которую только что разнесла Кристина, и посмотрел на Свету, которая сидела напротив и бездумно тыкала стилусом в графический планшет.

– Это без учёта дизайна, – добавил Лео.

Рядом со Светой сидел Антон и залипал в телефон. Антон – ещё один креативный продюсер компании, в которой работал Лео. Обычно на мозговых штурмах присутствует вся креативная команда, и этот не стал исключением. Но желания и сил «штурмовать» в последнее время не было ни у кого. На каждом висело по несколько незакрытых тендеров вкупе с текущими проектами, поэтому включиться в чужую работу означало не сделать свою. Но именно сегодняшнее присутствие Антона в переговорке помогло Лео довести свой последний проект без особых усилий и надобности выдумывать что-то новое.

– Лео, а помнишь свой шаблон концепта для заброшки? Попробуй его просто подогнать. Может получиться прикольно.

– Помню, по постапокалипсису. Кристине вряд ли понравится…

– Ой нет, давайте без всяких апокалипсисов, прошу вас, – закатила глаза Кристина, – перечитайте бриф ещё раз, мальчики.

Кристина взяла распечатанный бриф и с интонацией противного учителя перечитала опорные пункты, нарочито подчёркивая их резким движением карандаша.

– Новый кроссовер. Подчеркнуть премиальность бренда. Зрелищное шоу. Целевая аудитория – люди с доходом выше среднего!

– И-и-и? – протянул Лео.

– Ну и к чему тут постапокалипсис?

– Окей, смотри.

Лео поднялся из-за стола и подошёл к маркерной доске. Сверху он написал название бренда, а чуть ниже изобразил логотип. Затем, взяв маркер другого цвета, дописал в самом центре латиницей: mad trip.

– Учитывая предыдущий экспириенс бренда в организации подобных мероприятий, в частности общенациональных лончей новых автомобилей, можно сделать вывод, что сам бренд и потенциальные потребители в лице гостей, посещающих подобные мероприятия, пресытились стандартными форматами ивентов. Антох, подсоби, – указал на плазму Лео.

Антон подключил свой ноутбук к телевизору и открыл поисковик. Лео продолжал говорить, как по заготовленной методичке. В это время Антон тихо улыбался и смирно гу?глил, будто подтверждая каждое слово Лео.

– Вся информация в открытом доступе. Если поискать прошлогодние презентации, то помимо стандартного шаблона организации этих ивентов со всеми присущими им чертами типа виртуальной, дополненной, расширенной реальности, а также дебильных диджитал-фотозон, можно обнаружить достаточно постные лица тех самых людей, чей доход, как заявлено в брифе, составляет выше среднего… Таким образом, мы делаем вывод, что выход за рамки стандартных предложений является наиболее интересным и подходящим, добавим слово – креативным решением. Поместив целевую аудиторию в место, которое никоим образом не соответствует их ожиданиям, мы можем рассчитывать на получение wow-эффекта за счёт игры на контрастах.

Теперь Антон листал тематические фотографии, связанные с постапокалипсисом: кадры из фильмов, концепт-арты современных художников и крупные западные мероприятия. Карина тем временем набрасывала что-то небрежными штрихами в свой планшет. Лео продолжал:

– Мы сделаем настоящее иммерсивное шоу. Целый мир, живущий по своим диким законам и правилам. Кристина, смотрела нового «Безумного Макса»?

– Да, но…

– Первое правило креатива: «Давай без но». Так вот, гости презентации – не просто пассивные зрители, но активные её участники. Постоянное взаимодействие с аниматорами-фриками, участие в активностях и безумные повороты сюжета – то, что будет отличать madtrip от привычных форматов презентаций. Апогей события – безумное появление главного действующего лица – нового кроссовера. Если ты смотрела фильм, то наверняка уже догадываешься, какое будет появление.

– Чувак, это будет круто, – одобряюще покивал головой Антон и вывел на плазму нужную картинку.

– Вот примерный вариант ключевого визуала. Таким шрифтом можно сделать нейминг, всякую полиграфию, оформить коммуникационную платформу например, – тихо проговорила Света и показала набросок на планшете.

– Свет, круто! Так вот, сцена с блэкаутом будет установлена между двумя массивными конструкциями – тягачами со звуковым оборудованием. По обе стороны будут находиться музыканты и артисты. Начнётся яркое и громкое музыкальное файер-шоу, финалом которого станет падение занавеса и появление на вращающейся платформе новой машины. Платформа будет вращаться до тех пор, пока не закончится музыка…

«О, Господи, лучше бы ты просто меня трахнул на этом столе, чем распинался тут про какую-то сцену!»

Лео запнулся и посмотрел на Кристину, её лицо выглядело уставшим, она задумчиво смотрела на экран и, казалось, ожидала кульминации в рассказе креативного продюсера.

«Что? О нет, как я могла о таком подумать, я ведь замужем…»

Лео скривился, ему не могло это просто послышаться. Он посмотрел на Антона, затем на Карину – оба были в себе: Антон листал Инстаграм, а Карина занималась планшетом, дорабатывая свой эскиз.

– Ну, и что там, когда закончится музыка? Наверное, хедлайнер? – раздражённо протараторила Кристина.

Глаза Лео судорожно забегали по переговорной комнате, в грудной клетке ёкнуло, и в ушах послышался ускоряющийся с каждой секундой стук сердца. Ноги Лео постепенно тяжелели, его будто придавливало к полу. «Дышать, просто дышать», – думал он, пытаясь нащупать в пространстве какую-либо опору. Ментальная опора несколько мгновений назад разбилась об услышанное, поэтому Лео нащупал физическую. Он присел за стол, трясущимися руками налил воды и быстро выпил.

– Чувак, всё нормально? – спросил Антон. – Что-то ты побледнел.

«Yeah, I'm gonna take my horse to the old town road. I'm gonna ride 'til I can't no more…Блин, достало! Целый день в башке крутится, выкинуть не могу!»

Лео вскочил из-за стола и в панике выбежал из переговорной комнаты. В коридоре офиса он чуть не сбил кого-то с ног, но не рассмотрел, кого именно. Перед глазами всё расплывалось, и он пробирался к выходу из опенспейса на автопилоте.