СНВ

– Какой ещё костюм? Да ты просто псих законченный, да тебе в дурку пора ложиться, да что с тобой не так…

– А как же хорошо начинался день, а закончиться он должен был ещё лучше: тот симпатичный спикер, отель, грязный мартини и бессонная ночь, если бы только не мой лучший друг-наркоман, – резко перебил Артёма Лео.

Артём вдруг изменился в лице; раздражение и гнев исчезли. Он побледнел, а по всему телу прошла тяжёлая и горячая волна сильного страха.

– Что делать? Звонить маме? Свете из психоневрологического? Когда он начал принимать наркотики, я же его каждый день почти вижу, – продолжил Лео.

Оцепеневший от страха Артём молчал. Он не понимал, что происходит, и это непонимание с каждой секундой делало страх сильнее.

– Мне продолжать? Судя по твоему лицу, дружище, лучше не надо. А теперь присядь, а то вон бледный весь. Я тебе всё расскажу.

На этот раз Лео выщелкнул сигарету для себя, нащупал в кармане джинсов зажигалку, поджёг сигарету и смачно затянулся.

– Как в «Настоящем детективе», помнишь? Да ладно, расслабься, твой друг не наркоман, так что не ссы.

Артём молчал и не мог пошевелиться. Расслабиться после увиденного было трудно, поэтому Лео быстро смекнул, что сейчас необходимо ему другу. Он открыл шкаф и, выбрав первую попавшуюся бутылку чего-то крепкого, налил её содержимое в стакан. После присел в кресло и медленно начал свой рассказ.

Глава 2

Это была самая обычная среда: Лео Кузнецов, как и всегда в этот день недели, направлялся к психотерапевту. Дорога от работы до нужного места занимала около сорока минут, что позволяло Лео вдоволь насладиться музыкой. Он любил общественный транспорт за редкую возможность – просто смотреть в окно, полностью сосредотачиваясь на прослушивании. Лео никогда не понимал людей, которые ездят за рулём и в то же время что-то слушают. «На чём, чёрт возьми, они сейчас сосредоточены?» – размышлял он. Ему всегда казалось, что у некоторых водителей внимание слишком рассеяно. Особенно это касалось водителей такси: они умудряются спросить клиента, не мешает ли ему музыка, сделать её громче, следить за дорогой да ещё поддерживать оживлённую беседу, время от времени поглядывая в зеркало заднего вида, будто пытаясь уловить реакцию пассажира в надежде, что она будет положительной.

Автобус подъехал к остановке почти пустым. Сеанс психотерапии начинался в 14:00, поэтому, чтобы попасть к высококвалифицированному врачевателю души, Лео приходилось жертвовать своим обедом. Двери автобуса распахнулись, Лео зашёл внутрь и уселся около окна. Сегодня он не стал слушать музыку, он был занят мыслями. Обычно он не планировал и тем более не пытался прогнозировать то, каким образом будет проходить сеанс психотерапии. «Пусть гештальт животворящий сам ведёт нас неведомо куда, а мы лишь будем то внимательными наблюдателями, то непосредственными участниками этого процесса», – вспоминал слова терапевта Лео.

Сегодня всё было иначе. В голове всплывали тревожащие образы и языковые конструкции. Сначала образ – затем мысль. Сначала мысль – потом образ. Лео думал о сеансе, ментальная круговерть не отпустила его до самого выхода.

Противный голос в салоне объявил нужную остановку и выдернул Лео из мучительных размышлений о будущем. Двери старого автобуса тяжело выдохнули, и Лео оказался на улице. Через три минуты он был в нужном дворе, через пять – около немолодого бизнес-центра, через восемь – на нужном этаже, перед кабинетом. Лео взглянул на часы – до сеанса оставалось две минуты. «Как всегда, вовремя» – подумал он. Дверь кабинета распахнулась, и оттуда вышла девушка на вид лет двадцати семи.

– До свидания.

– Всего хорошего, – послышалось из кабинета. Лео обратил внимание на лицо девушки – ему оно показалось счастливым. Он подождал ещё минуту и постучал в дверь.

– Войдите.

– Здравствуйте, Надежда Александровна.

– Добрый день, Лео.

– Дверь я закрываю, как всегда? – Лео улыбнулся.

– Да, помните, что мы договаривались с вами об этой красивой иллюзии безопасности.

В голову Лео поползли воспоминания. «Нет, задолбало мусолить эту тему, сегодня не об этом», – подумал он и присел в кресло. Он по привычке посмотрел на книжную полку прямо за Надеждой Александровной. Его внимание всегда привлекала книга с салатовой обложкой, на которой фиолетовыми буквами было написано имя автора – Ирвин Ялом. В эти моменты Лео испытывал очень приятное чувство. Он ощущал сильную связь с человеком, которого никогда не видел и скорее всего никогда не увидит. Но через его текст, через его смыслы, он мог прикоснуться к нему, согласиться с ним, поспорить или даже разозлиться на него. Это чувство согревало Лео. Он был рад, что на его сеансах в какой-то степени присутствовал сам маэстро Ирвин Ялом.

– Лео, я свами – проговорила Надежда Александровна с особой мягкостью и нежностью в голосе.

– Да я думаю просто…

– Вам нужно время?

– Нет, просто многое хочу обсудить и не знаю, с чего начать, – нервозно сказал Лео. – Сначала я думал говорить о работе, потом о личной жизни, потом снова о работе, а потом вспомнил про… потом про жизнь в целом, и пошло-закрутилось!

Лео возбуждался и с каждой секундой нервничал всё больше.

– А сейчас я вообще не знаю, о чём говорить уже! Я опять как будто испытываю какую-то эмоцию, то ли раздражение, то ли злость, но не могу понять какую!

Он вдруг заговорил очень быстро и говорил в основном о работе. Следующие пять минут в кабинете можно было услышать такие словечки, как «дедлайн», «дейлик», «митап», «бриф», «кейс», «креатив». Говорил Лео куда-то в пустоту. Он жаловался на постоянные переработки, но скорее на то, что не может от них отказаться. Он злился на стервозных девушек-коллег, но скорее на невозможность ответить им. Он ругал недобросовестных заказчиков, но скорее – себя за собственное отношение к работе.

– Короче, заебали они меня конкретно! – закончил гневную пятиминутку Лео.

Он неровно дышал и продолжать смотреть в ту же пустоту, в которую до этого летели его слова, куда-то между лицом Надежды Александровны и корешком книги Ирвина Ялома. В кабинете стало тихо.

– Лео, вот вы всё говорите и говорите, но не даёте себе времени, – ещё мягче сказала Надежда Александровна.

Лео любил тембр её голоса, ту интонацию, которую она подбирала. Неизвестно, для всех или только для него… Но в этой интонации Лео слышал что-то успокаивающее, что-то родное и близкое.

– Лео, кому вы сейчас это всё говорили?

Эту фразу, Лео слышал здесь часто. Но всякий раз она действовала на него по-новому, всё с бо?льшим эффектом. После этих слов он выныривал из-под давящей толщи мысленной воды. Он снова мог дышать, и за каждым новым вдохом тут же следовал исцеляющий выдох. Не только его мозг, но и всё тело поднималось над этим бесконечным мысленными океаном. И все остатки воды так легко и естественно стекали по телу, оставляя пространство для новых ощущений. Вот и теперь, когда Лео вдруг вынырнул, он увидел, как медленно отдаляется от этой воды. Он по-прежнему видел её и с лёгкостью мог нырнуть снова, но это было ни к чему. Теперь он видел не только океан. За этим океаном всегда скрывалось огромное пространство суши, на которую легко можно ступить и задержаться на этом острове безмятежности.

Сейчас, в этом пространстве, Лео как будто впервые за прошедшее время сеанса увидел Надежду Александровну. Её светлые, скрученные в хвост волосы, едва заметные морщинки и коричневые точки под глазами, её лёгкую улыбку и внимательный взгляд. Лео уловил его и тогда понял, что только сейчас он по-настоящему вошёл в кабинет.

– Фу-у-ух, как всегда, улетел куда-то, – выдохнул Лео.

– Ну теперь я вижу, что вы со мной, – голос Надежды Александровны прозвучал чуть громче.

– Ну вот, опять это чувство.

– Какое чувство, Лео?

– Что… Что говорить совсем не хочется, – на глазах Лео появились слёзы. Он попытался их сдержать и инстинктивно уйти от прямого зрительного контакта. – Я не… я не понимаю почему. Не понимаю, почему мне хочется плакать, – едва сдерживался Лео.

– Лео, я вижу, что вас переполняет какое-то чувство, но вы его постоянно сдерживаете, может быть, стоит…

Она не успела договорить. В этот момент Лео уже плакал.

Оставшиеся сорок минут сеанса пролетели незаметно. Лео всегда казалось, что время, проведённое с Надеждой Александровной, имеет особое свойство. Это глубокое потоковое состояние, которое иногда прерывается эмоциональными всплесками. Эти всплески при правильном подходе легко регулируются, и уже не они управляют тобой, а ты ими. Слёзы были неотъемлемой частью процесса, а иногда Лео казалось, что это особый ритуал, без которого психотерапия вообще не может считаться успешной. Сегодня их было много. Но, как и слёзы, сеанс всегда заканчивался на самом интересном. Когда кажется, что ты вот-вот сковырнёшь с души засохшую корку прошлого и испытаешь долгожданный кайф. Но рана практически всегда оказывается ещё свежей, и кайф откладывается на неопределённый срок, до следующего сеанса терапии.

– Лео, нам пора завершать. Как вы сейчас?

– Как всегда, ухожу с пищей для размышлений, – задумчиво, но бодро ответил Лео.

– Лео, как вы именно сейчас? – снова спросила Надежда Александровна, сделав акцент на слове «сейчас».

– Немного грустно, – Лео направился к выходу.

– Грустно, – с одобрением подытожила Надежда Александровна. – Значит, в следующую среду в то же время, Лео?

– Да, я буду.