Завеса Аркена

Джес, сконфуженно схватившись за голову, уставилась в одну точку в полу. Ариан смущённо заёрзал на диване. Но Хладно-Каменецки, похоже, обрадовался возможности сменить тему.

– Конечно, Юри, просто поднимись на второй этаж. Первая дверь слева.

Юри протопал по лестнице наверх, а Хладно-Каменецки, сев на стул, подмигнул Джес:

– А у тебя, однако, симпатичный друг.

Щёки у Джес сделались багровыми:

– Нет-нет, всё не так. Юри не мой друг. То есть да, друг, конечно, только не друг…

– Господин Хладно-Каменецки, мы пришли к вам, потому что нам нужна помощь, – выручил её Ариан, и Джес посмотрела на него с благодарностью.

– Да, разумеется, мой мальчик. Пожалуйста, чем я могу вам помочь?

Джес рассказала ему всё, не забыв ни парящих в воздухе книг, ни неповреждённых кругов силы. Хладно-Каменецки ни разу не прервал её, но становился всё бледнее и растеряннее.

– Звучит на самом деле ужасно, – согласился он и зачем-то проверил, хорошо ли сидит его шёлковый галстук-бабочка. – Просто представить себе не могу, что кто-то в Аркене может причинить зло магестре. Ты ведь лучше других знаешь, какая она опытная ведьма. А не может такого быть, что она уехала из Аркена, чтобы сообщить своей племяннице, где находится её сын? – и он указал на Ариана.

Джес, заправив волосы за ухо, окинула Ариана задумчивым взглядом:

– Возможно-то возможно, но слишком маловероятно. И если она действительно уехала из Аркена – почему тогда не оставила сообщения и почему такой хаос в гостиной?

Хладно-Каменецки, кивнув, отхлебнул глоток чая:

– В самом деле, этому и я не нахожу объяснения. Может, вам просто нужно остаться в доме и ждать её возвращения?

Джес в изумлении подалась вперёд:

– Ждать возвращения?! Мы должны сегодня же её найти! – категорично заявила она.

– Вы можете сказать, что произошло после того, как… – начал Ариан и запнулся.

– После того как ты ушёл из дома? – деликатно помог ему Хладно-Каменецки. – Твоя тётя сильно разволновалась. Если честно, я редко видел её настолько встревоженной. Она попросила Джесмину пойти за тобой. Когда Джесмина не вернулась, она в конце концов попросила о помощи Бьорна. – Явно смутившись, Хладно-Каменецки поправил очки. – Понимаешь, раньше я наверняка смог бы ей помочь. Эти руки когда-то могли делать много всего чудесного. – Он с сожалением посмотрел на свои трясущиеся руки. – Но сегодня они мало на что способны. Даже заварить чай уже на грани моих возможностей.

В комнате снова установилось гнетущее молчание. Свет, падающий в щель между шторами, высвечивал танцующие пылинки. В узкую застеклённую дверь на террасу Ариан видел сад во дворе за домом, где покачивались ирисы.

– А что произошло после того, как Бьорн ушёл? – осторожно уточнила Джес.

– Я остался ещё ненадолго – пытался её успокоить. Я заварил для неё чай, но она к нему даже не притронулась. Она очень тревожилась за внучатого племянника.

В Ариане продолжало расти чувство вины, грозя заполнить всё пространство.

– Вообще-то я ушёл потому, что мне показалось, что она сама куда-то собирается, а я её только задерживаю.

– А Барнеби? Что он делал в это время? – спросила Джес.

– Бродяга? Ну, всё то же, что и всегда. Съел всё печенье и имел наглость потребовать ещё и чай, который я заварил для магестры Аконит. А потом я ушёл, уверенный, что он не исчезнет, пока не уничтожит все запасы в доме, – сплетя дрожащие пальцы, вздохнул Хладно-Каменецки.

– Значит, Барнеби, ещё оставался у неё, и получается, он последний, кто её видел, – заключила Джес. – Вы не думаете, – подавшись вперёд, последние слова Джес произнесла шёпотом, – что он мог сделать с ней что-то недоброе?

Ариан тоже упёрся взглядом в Хладно-Каменецки, теребящего кольцо у себя на пальце.

– Не могу себе представить, что бродяга может намеренно причинить вред госпоже магестре. Она всегда к нему добра, невзирая на его неслыханное поведение за столом, – прерывистым голосом сказал он и, кашлянув, оглянулся через плечо, словно хотел убедиться, что их не подслушивают. – Но этот перекати-поле не так прост, как кажется на первый взгляд. Пусть он без роду без племени и не знает хороших манер, но выступивший против него обретёт опасного противника, которого не стоит недооценивать.

Ариан вскинул бровь. Слово «опасный» он бы к Барнеби не применил, и, похоже, Джес разделяла его мнение. Заверь её Хладно-Каменецки, что солнце всходит на западе, она, наверное, выглядела бы так же.

– Джесмина, ты же наверняка знаешь, какой обманчивой может быть видимость, – сказал он с печальной улыбкой. – Но, разумеется, большого значения это не имеет. В Аркене и его окрестностях обретается несколько опасных существ, и, боюсь, не все согласны с решениями магестры Аконит.

– Значит, у неё есть враги? – снова включился в разговор Ариан, только что вспомнив, что этот вопрос любят задавать следователи в детективах, и решив, что подходящий момент для него настал.

Волшебник помотал головой:

– Нет-нет, так далеко я бы заходить не стал. Но твоя двоюродная бабушка – влиятельная персона, а решений, которыми все всегда довольны, не бывает.

– Как в истории с оборотнями, – кивнув, пробормотала Джес и, повернувшись к Ариану, объяснила: – В отношениях между союзом охотников и группой защитников окружающей среды, которая называет себя «Оборотни», возникли сложности. Судя по всему, это касалось квоты на отстрел. В конце концов госпожа Аконит выступила в роли посредника, но, думаю, и охотники, и защитники природы достигнутым компромиссом недовольны.

– Похоже, что так, – согласился Хладно-Каменецки. – Поэтому в последние дни поднялся большой переполох. И, как я слышал, нижнегородцы тоже недовольны и, судя по всему, нарушают пакт.

– А ведь она только на прошлой неделе навещала их, чтобы закрепить круги силы, эти неблагодарные…

Ариан хотел спросить, кто такие эти нижнегородцы, но их перебил раздавшийся наверху звук шагов. Лестница заскрипела, и вниз с шумом слетел Юри. С сияющим от радости лицом он встал перед ними, держа что-то над головой:

– Смотрите, что я нашёл наверху! Круто, да?

В его вытянутой руке покачивалась, глядя на них нарисованными глазами, странная кукла. Нет, не кукла – марионетка. На её безвольно повисших руках и ногах были закреплены едва видные нити. Трудно было сказать, что она изображала – возможно, какого-то зверя, но в одежде. Но кто бы это ни был, расписали марионетку так искусно, что она казалась почти живой. Ариану даже почудилось, что она ему улыбается.

На этот раз упавшая на пол чашка разбилась на множество осколков. Алоис Хладно-Каменецки, побледнев больше обычного, весь дрожал.

– Положи её на место! – его слабый голос прерывался, но теперь – от плохо подавляемого гнева. На негнущихся ногах он подошёл к Юри и, испепелив его взглядом, отобрал марионетку. – Не всё, что ты видишь, принадлежит тебе, юноша! – сдавленным голосом произнёс он, не отрывая глаз от куклы.

– П-простите. Просто она такая крутая, что мне захотелось показать её остальным, – растерялся Юри.

– Он не хотел ничего плохого, – сказала Джес. – Он всего лишь большой ребёнок, которому нужно потрогать все игрушки.

Но ни Юри, ни Хладно-Каменецки это объяснение не удовлетворило.

Крепко прижимая к себе марионетку, маг дрожащим голосом пролепетал:

– Игрушка?! Это не игрушка! – Он взглянул на троих ребят, и его серые глаза влажно блеснули. – Эту марионетку сделала моя жена. – Он нежно погладил куклу по голове и с тяжёлым шумным вздохом бросил взгляд на фотографию на комоде. – Но Ивейн хотела бы, чтобы вы её увидели. – Он бережно усадил куклу себе на руку и развернул к гостям. – Это Кизельвизель. Он был звездой нашего шоу. В то время мы ездили по миру с нашим кукольным театром, и нас приглашали даже в Китай. Ивейн делала и раскрашивала кукол, а я заставлял их танцевать. Мы вместе сочиняли сказки, чтобы радовать детей. Кизельвизель – это лучшее из того, что мы сделали, – он тихо всхлипнул и продолжил: – Он единственное, что у меня от неё осталось.

Встав, Джес дотронулась до его руки:

– Он великолепен.

Маг кивнул:

– Да, она большой… она была большим художником. Я так по ней скучаю.