Играя с ветром

– Не до шуток мне, Милка. Я проснулась голой в чужой пустой квартире, позорно собрала шмотки и слиняла. Ты…ты…Ты думаешь, нас могли…?

– Глупости не говори, Ветер. Если нас увезли насильно, то должны быть свидетели, видеозаписи с камер, которыми напичкан наш город. Да и проснулись бы мы с тобой в одной квартире, а не в разных. И вообще, по статистике, жертвы насильника уже не просыпаются…

– Люся!!! – я вскочила и стала метаться по квартире, пытаясь успокоить сердцебиение. – Нас могли убить!

– Могли, но лично я еле ковыляю, и это не из-за туфли, мать её, за сорок тысяч, а потому что мне было вчера пипец как весело. Жаль, что я ни хрена не помню…

– Жаль??? Люся, я хочу напомнить тебе, что нас похитили, изнасиловали, и черт знает что ещё с нами сделали, а тебе хорошо было?

– Я надеюсь, что мне было хорошо, – горько вздохнула подруга, растеряв свой боевой настрой. – Не бойся, Сквознячок, мы обязательно разберёмся, что было вчера…

Мне вовсе не это хотелось услышать от подруги. Чувство тревоги с новой силой затянуло меня в омут беспомощности и собственного позора. Мне хотелось услышать от Люси подробную реконструкцию вчерашнего вечера, но её растерянность, слёзы и бурлящий гнев выбили последнюю ножку на моём косоногом стуле уверенности… Земля поплыла под ногами, и лишь трель телефона возвращала в реальность. Я всё узнаю… Точно узнаю.

Глава 5

Я почти не опоздала на свадьбу, почти не думала о вчерашнем и почти не собиралась плакать. Внутри поселился сверчок страха, что орал каждый раз громче пожарной сирены, как только оставалась одна.

С рассадкой и встречей гостей я справилась, поэтому позволила себе забиться в дальний угол фуршетной зоны, устроившись у высокого столика с бокалом «Беллини». Гоняла густую жидкость трубочкой, изредка прикладываясь губами к бокалу, и все время озиралась по сторонам, словно пыталась найти того, кто откроет этот ларчик воспоминаний.

Но моя удача сегодня, очевидно, уже налакалась шампанским и крепко спит. Что ей… Это же я проснулась в чужой постели и ни хрена не помню, а не она! И лишь трескучий стыд душил меня при каждом удобном случае.

Люся права, если бы меня изнасиловали, то вряд ли оставили одну в шикарной квартире в самом центре города без наручников и кляпа во рту. Такой беспечной безнаказанностью даже министр Северного полюса не может похвастаться, ведь сейчас не 30-е, журналистика свободна, порою даже слишком.

Нет! Я точно знаю своё тело, а оно мне при каждом шаге орёт, что вчера у меня был секс, а по ноющим мышцам и дрожащим ногам можно определить, что вполне бурный. Я крутила запястья, пытаясь высмотреть хоть малейшую потёртость от верёвки или шёлкового галстука, как у мистера Грея, но фиг… Кожа моя была ровненькой, без единого намёка на связывание. Чёрт! Замкнутый круг какой-то!

– Детка… Ты просто космос! – горячее дыхание и грудной голос выдернули меня из камеры смертников, куда я уже готова была себя загнать окончательно. Напряглась всем телом, а потом расслабилась, даже не повернув головы в сторону шутника Лёвки Дония.

– Лёва…Лёва… Ты юмористический кастрат, как бедный котик моей матушки, – растянула губы в самой лучезарной улыбке, как только друг, которого я знаю ещё со школы, вышел из-за спины. Сказать, что он был удивлен – ничего не сказать… Лёва откровенно таращился на меня так, что его глазные яблоки вот-вот должны были выпасть мне в бокал. – Как на тебя тёлки ведутся, а? Только на смазливенькое личико?

– Сквознячок, ты таблетку бесстрашия проглотила, что ли? Или терпение моё испытываешь? – Лёва забрал бокал из моих рук, подозрительно принюхался к коктейлю и наглым образом вручил стакан с соком, сдёрнув его с подноса пробегавшего мимо официанта. – Я ничего противозаконного не сделал, чтобы меня кастрировать!

– Ты меня втянул в авантюру!

– Ты сама согласилась, – он щурился, смотрел на меня так, будто пытался отыскать соринку в глазу, но я смело вздернула нос и отвернулась от его пытливого взгляда.

Какого чёрта он так пялится, будто знает обо мне что-то ТАКО-О-ОЕ, от чего сдохнуть можно прям здесь? А может, это он…???? Он и есть тот ненормальный маньячело?

Не-е-е…

«Ника, тебе сквозняком голову надуло, что ли???»

Дония я знаю ещё со школы, этот ловелас-охотник не «гадит» там, где ест. Я даже влюблена в него была до восьмого класса, пока он не разбил моё сердечко… Никогда ему этого не прощу! Да и живёт он в «Вишнёвом», кажется. Во всяком случае, я туда отправляю с курьером документы, когда Королёв просит.

– Согласилась? Что ты, мавр, знаешь о женском согласии? Да ты ж меня, как куклу, телепал по всему бару!

– Я не понял, – Лёва наклонился ко мне, дернул за руку, заставляя повернуться к нему, и уставился ТАКИМ взглядом, что душно стало почему-то. Его прозрачно-голубые глаза сверкали холодными искрами, он будто сканировал меня, пытался мысли прочитать. – Ты чё, головой ударилась, когда с кровати упала?

– Лёва, с какой ещё кровати? – попыталась выдернуть руку, но куда там… Этот длинноволосый мачо даже не думал расслаблять хватку, вдобавок прижав меня к столику второй ручищей, что уложил на пограничную с задницей зону. – Отпусти меня!

Черт… А может, он правда что-то знает? Так… Мы притворились перед его силиконовой стервой… А потом? Так… Помню, как сушила платье Люси в туалете… Но почему оно было мокрым? Че-е-ерт! Меня начало мутить, спазмы то подкатывали к горлу, то исчезали, а мозг сигнализировал паническим сигналом бедствия.

Пропала я… Бесповоротно пропала! Что со мной? Старость? Деменция? Альцгеймер? Я даже задрала вторую руку, чтобы оценить силу тремора… Но нет. Пальцы чуть подёргивались, и то от странного жара, что от подкашивающихся ног стал подниматься к копчику, куда медленно спускалась наглая ладонь Дония.

– Какого ху…– Лёва сжал губы, поймав свой мат на последнем слоге, опасливо обернулся, оценивая нечаянных свидетелей нашей «милой дружеской беседы», а потом наклонился так близко, что кончик его носа так щекотно стал скользить по щеке. – Ты ничего не помнишь, что ли?

– То, что мне нужно, я помню! – огрызнулась, намереваясь сбежать, потому что находиться рядом с ним оказалось чревато последствиями поцелуев и дальнейшим беспамятством. Меня бросало в жар, ноги подкашивались и так странно дрожали, а сердце подозрительно трепыхалось…

Ника! Только не это! Только не это! Не ведись на его мосю красивую и такой бархатный грудной голос… А ещё этот характерный только ему аромат ядрёного янтарного рома, чего-то древесного и одновременно пряного, и сладкого, почти фруктового… Я, оказываясь рядом с ним, словно в по-утреннему свежему лесу бродила, наполненному ароматом мелкого дождя, мха и прелой дубовой коры.

Даже не заметила, как закрыла глаза, вдыхая этот магический аромат, от которого растворились и моя тошнота, и головная боль, преследующая меня с самого утра. Лёвка в свойственной себе абсолютно наглой манере буквально щупал меня, уверенно спускаясь к заднице, а я, как безвольная букашка, продолжала слушать его шепот.

– И что же ты помнишь, Сквознячок…

– Что твоя дражайшая Лена Михална очень расстроилась, увидев твою наглую тушу рядом со мной, Доний. Ты не мог бы впредь отшивать телок без моей помощи?

– Ах… Вот так? – Лёва выдохнул и цапнул меня за мочку уха, беспардонно поигрывая с ней языком.

Я от возмущения открыла рот, хотела было дёрнуться, но он будто был готов к этому финту! Стиснул меня, как куклу, буквально вжимая в свое крепкое тело, явно не планируя отпускать. Чувствовала биение его сердца, тепло кожи, боролась с накатившей сонливостью из последних сил! В его объятиях было хорошо… спокойно. Я даже не поняла, как уложила голову ему на плечо, будто тело предало мой возмущённый разум, намереваясь уснуть в его объятиях прямо посреди торжества!

– Отвали от меня… Вон сколько рыбок в этом пруду, – говорила шёпотом, через силу, намеренно жалила его словами, не понимая, почему так хочется обидеть, задеть.

– Хм… А действительно.

– Вот! Иди, Левушка, сезон охоты на тупых сисястых баб объявляю открытым.

– Твои сисеньки все же в топе, – я слишком расслабилась, даже упустила момент, когда он нырнул лицом в довольно глубокий вырез пиджака и укусил меня за сосок!!!

– Блядина! – меня будто вырвало из сна!

Смотрела, как он, не обращая внимания, на любопытные взгляды гостей, копошится в моем декольте так некстати надетого на голое тело пиджачка, и готова была сквозь землю провалиться. Ко мне будто силы вернулись, вырвала руку и ка-а-а-ак саданула по его щеке, заглушив на мгновение музыку…

– Бля… – зашипел он, хватаясь за вмиг покрасневшую скулу. Я вжала голову в плечи, сама не понимая, чего ожидать от разъярённого Льва. Но, приоткрыв глаза, напоролась на его улыбающуюся моську. Да он, козлик, ещё и веселится? – Ника, я даже не думал, что ты такая дикая кошечка. Где твоё невнятное мурлыканье и стыдливо опущенные глазоньки, которыми ты меня каждый раз встречаешь в офисе Королёва?

– Вот и познакомились, – чувствовала, что краснею. Видела сотни любопытных взглядов и, как ни странно, больше всего боялась, что Доний сейчас сбежит, оставив меня наедине с этой хищной до сплетен толпой. – Ты мне не начальник, могу и коготки выпустить!

Ой, мамочки…

Но нет. Этого жеребца пощёчиной не спугнуть. В его прозрачных кристаллах глаз засверкало что-то новое, необычное и даже странное. Лёва рассмеялся, так красиво закинув голову назад, а потом и вовсе руку протянул.

– Идём, Сквознячок, я тебя проветрю.

– Доний, что в твоей головке, а?

– В голове моей опилки, – протянул он шутливо, как-то неожиданно ловко крутанул меня вокруг оси и, наперекор всем ожиданиям, прижал спиной к своей груди. – И ветерок.

– Боишься, что укушу? – даже не сопротивлялась, позволяя этому наглецу сплести наши пальцы. Откинула голову, закрыла глаза, вдыхая шлейф его аромата. Крепкая мужская грудь вздымалась как-то рвано, даже резко, но это не пугало, а наоборот. Я успокаивалась, тревога растворилась в глухом стуке его сердца, а мысли замедляли судорожный бег.

Не танцевала с ним с той чёртовой дискотеки в восьмом классе, на которой и осмелилась пригласить одного из самых популярных старшеклассников на белый танец…