Играя с ветром

Я даже по известному адресу его послать не успела, как он вновь скрылся под платьем, так нагло зубами сдернул тонкую ткань бюстгальтера и втянул мой почему-то затвердевший сосок, слегка прикусив его вершинку. Меня током пробило… Я ногтями вцепилась в кожу кушетки, чувствуя, как оставляю в ней дыры, но ничего поделать с собой не могла… Меня колошматило, как от удара током! Внизу живота усиливалось пламя, во рту пересохло, а голову заполнил шум…

– И у нас есть победители!!! – орал ведущий, возвращая меня обратно на Землю.

– Малинкой пахнешь, Сквознячок, – зашептала Лёва, аккуратно растягивая по мне платье на место. – Пьяной… Будто в коньяке вымоченная.

– Ты больной!

– Возможно… – Лёва встал с меня, ещё раз прошелся ладонями по телу, подхватил за руки и стянул с этого подиума полного разврата. Ноги подкашивались, грудь вздымалась, будто я пять километров пробежала от маньяка, а щеки пылали пламенем стыда. Или не стыда?

– Чибисов, мать твою! – верещала Люся, стирая с груди сопли белка от лопнувшего яйца. – Как ты свои яйца во сне умудрился не раздавить?

– Идём, Люсь, – я сдернула с плеча Левы худи, которое он снял, когда стало очень жарко, прикрыла подругу и повела в сторону туалета. – Какого ху… хрена, Люсинда?! Какого хрена?!

– Ну, весело же! – она уже словно и забыла, что по её дорогому шёлковому платью растеклось яйцо. Хохотала, как ненормальная, стреляя в меня молниями совершенно сумасбродного взгляда. – Вот как надо веселиться, Ника! Я давно тебя зову с собой…

– Да, зная, что меня изжулькают, как банкноту, лучше бы осталась дома сидеть!

Толкнула дверь женского туалета, с облегчением обнаружив, что там пусто…

– А я считаю, что лучше быть банкнотой изжульканой, чем запасной на чёрный день! – Люся скинула платье и стала смывать с себя липкую пакость, пока я пыталась спасти шелк. – Ну, хорош же Лёва? Ты ж в восьмом классе выбирала, в кого из знаменитой троицы влюбиться? Да? Признавайся! Королёв или Доний?

– Люсинда! Мне уже глубоко за тридцать, а ты все восьмой класс вспоминаешь, – вздохнула я, понимая, что пятно от жирного желтка сможет вывести только химчистка. Как жаль… А платье было отличное.

– Ну, скажи, Вероничка, что тебе Лёвка сделал, что ты любовь свою на Королька променяла? – Люся одной рукой прикрывала грудь, а второй трясла мокрым бюстгальтером под сушкой для рук. – Не позвал в кино? Обидел? Поцеловал другую? Ну, хоть сейчас расскажи, сдохнуть как интересно!

– Оно и видно, что сдохнуть, – я тоже поднесла платье под горячие струи воздуха, попутно прогоняя мурашки холода, что метались по рукам. – Люся, мне было четырнадцать, что ты от меня хочешь? Давай ещё секретик во дворе закопаем, а Сеньке не скажем? Или в классики пойдем прыгать под старую жопу…

– Какая старая-то? – Люся посмотрела в зеркало, оценивая свои формы, над которыми второй год корпела в спортзале. – Вот у тебя тощая, а у меня ягодка наливная. Сама видела, как молодняк клюёт.

– А кто такой этот Чибисов? – решила я сменить опасную для себя тему. – Вы работаете вместе?

– Майор он, Ник, – закатила глаза Люся, выражая сожаление. Не встречается моя подруга с представителями власти, на крови поклялась сразу после муженька первого, который после того, как она на развод подала, устроил настоящую травлю. Люську не тормозил только ленивый гаишник, и даже писать в баночку возили дважды. Её! Помощника судьи! Вот с тех пор и завязала девка… Аллергия на погоны у неё.

– Зареклась! – рубанула рукой она воздух, подчеркивая всю силу своей решительности.

– Зарекалась девка не еба…

– Фи… – Люся поспешно перебила меня, округлив от шока глаза. – Вот с Донием потискалась, и уже пошлыми шуточками сыплешь, а ведь какая девочка была скромная…

– Сама виновата, – я натянула на подругу высохшее платье, на котором почти не осталось и следа от казуса с яйцом.

Вопреки моему дикому желанию уехать домой, Люся все же сумела уговорить меня выпить у бара, к тому же там паслись парни, которых склеила Курочкина до того, как нас втянули в этот акт позора.

Покорно шла за подругой, приготовившись к бесконечно долгому вечеру… Крутила головой, пытаясь увидеть прозрачно-голубые глаза, но плотная толпа танцующих мешала. Да что я его ищу? Зная Лёвку, можно быть уверенной – он уже наверняка на пути к дому щиплет блондинку за коленку. Дура!

– Дамы… – высокий брюнет развернулся на барном стуле, протягивая нам пузырящееся шампанское с ягодками малины на дне…

Ну, может, этот вечерок можно ещё спасти?

Глава 3

Голова болела так, что думать было невозможно! Я стонала, а потом стонала от того, что стонала… и так до бесконечности!

Попробовала пошевелить сначала рукой, потом ногой… Фух… на месте.

Оставалось самое сложное – разлепить веки. Осыпавшаяся тушь слиплась, залепила колючим глаза, будто нарочно замутняя картинку. Я на ощупь скатилась с кровати, по памяти повернула в сторону ванной комнаты, но со всей дури врезалась в стену.

– Чёрт! – застонала я, прикладывая холодные ладони ко лбу, где сегодня непременно вылезет шишка. Как я на свадьбу Царёва пойду? Бля-я-я…!!! Свадьба! Который час?

Я распахнула глаза и замерла…

Там, где ещё вчера была беленькая новенькая дверь в ванную комнату, красовалось каменное панно из оникса с красивыми охровыми разводами.

– Не-е-т… Не-е-т… – зашептала я, медленно опуская голову. – Чёрт!!!

Я стояла у чужой стены, в чужой, мать его, квартире, совершенно голая!!!! Из глаз брызнули слёзы, заново слепляя ресницы в паучьи лапки. Стянула с кровати простынь, укуталась, уродуя белоснежный сатин чёрными разводами туши, и стала осматриваться.

Комната была мне незнакома, от слова совсем. Тут не то что не было даже намека на владельца этого шикарного помещения, здесь толком вещей-то не было!! В приоткрытой двери гардеробной виднелись огромные пустые стеклянные стеллажи, а на полу – груда сумок и чемоданов, словно сюда переехали совсем недавно.

– Ладно, Ветер, – шептала я, поглаживая себя по холодным плечам. – Не прикована, и хорошо. Значит, если и попала к извращенцу, то к очень лояльному и жалостливому.

Схватила с прикроватной тумбы длинную, похожую на деревянный посох вазу и, размахивая ей на всякий случай, стала обходить помещение.

– Ванная… – выдохнула, вбежала внутрь и заперлась на замок, сползая по двери на пол. – Какого чёрта! Хорошие девочки не просыпаются в постели незнакомца! Вот если бы мне это рассказала Курочкина, я бы с удовольствием послушала рассказ про её бурную ночь, поржала и забыла, потому что это Люсинда! Она может! Но я! Вероника-зубрилкина по прозвищу Сквознячок, я не то что не просыпаюсь у мужиков, я у них и не засыпаю!

Встала и начала умываться ледяной водой, пытаясь прояснить вчерашний вечер… Но, кроме карих глаз того брюнета, протянувшего нам с Люсей шампанское, ни черта не помнила! В голове словно черная дыра образовалась. Ни мыслей, ни воспоминаний, лишь страх и стыд.

– Так тебе и надо! – я вновь и вновь хлестала себя по лицу, пытаясь вспомнить подробности прошлой ночи. Но без толку!

Понятно было одно – оставаться здесь опасно. Нужно рвать когти, пока ещё могу ходить. Я снова подхватила орудие одной рукой, быстро открыла замок второй и побежала в спальню, правда, ноги запутались в длинной простыне, и я полетела…

Весьма странная, но все равно красивая ваза взмыла в воздух и рухнула прямо на пол, разлетелась на сотни мелких осколков. От грохота мои перепонки явно треснули, потому что я перестала слышать собственное сердцебиение. Застыла, как статуя, с опаской смотря в дверной проем. Минута… Две… Двадцать? Я не знаю, сколько я так простояла, прежде чем услышала знакомую трель телефона.

– Мой! Родненький! – я зачем-то рухнула на пол и на коленях поползла на звук. Миновав коридор, увидела страшное…

Прямо от массивной дубовой двустворчатой двери тянулась дорожка улик: две полупустые бутылки шампанского, разбросанные туфли, красный лифчик, платье и сумка, из которой и слышался писк.

Я, как ищейка, шла по следам: схватила бюстгальтер, засунула его в сумку, кое-как напялила платье, да только задом наперёд, чтобы эту гребаную молнию застегнуть, но что-то пошло не так…

– Да! – запищала я в трубку, увидев, что звонит Ксюша. Даже если меня сейчас поймают и убьют, подруга сможет найти меня по геолокации. Она сможет!

– Сквознячок, – запищала в трубку Мишель, очевидно чувствуя свою вину за то, что бросила своих подруг на радость извращенцам и опасности. – Как твои дела?

– Ой, Сенька… Я такая дура! – зашептала, оглядываясь по сторонам, пока пыталась застегнуть это дурацкое платье, что вчера мне ещё пипец как нравилось. – Я в такой заднице…

– Не поняла. Ника, ты дома? – голос подруги вмиг растерял лёгкость и небрежную игривость, пропуская нотки беспокойства.

– Я же сказала, что я в заднице, – прислушалась к звенящей тишине квартиры, быстро выглянула в приоткрытую дверь гостиной и заскулила. Все мягкие велюровые подушечки цвета мокрого асфальта валялись на полу, там же лежали мои красные трусы, и ещё несколько бутылок дорогого шампанского стояли странным клином, будто кегли. Какого черта здесь вчера было? Мы играли в боулинг моими трусами? – Блядь… Где я?