Времена года. В преддверии конца

И вот теперь мы бежим. Уже шесть дней одни. Нам нужно туда, где нет людей. Нам нужно туда, куда не дотянутся их чёртовы технологии – в леса, в горы. Мы будем прятаться, мы будем выживать, мы будем одни против всего грёбаного человечества, вооружённые лишь знаниями из книжек и родительской любовью в сердце.

Новогодняя история

Шли последние дни ноября. Сестрица была ещё на уроках, а моя учёба на сегодня уже закончилась, и мы с мамой шли по улице вдвоём. Меня не смущало то, что она до сих пор встречает меня со школы. Я задержался, чтобы рассмотреть камень на дороге, а мама прошла немного вперёд и остановилась под диким абрикосом. Дерево уже почти сбросило все листья, осталось лишь немного. День стоял солнечный и тёплый, такое бывает в наших краях. Небо было голубым и высоким. Тёплые лучики просвечивали сквозь истончённые бледно-жёлтые листья. Подул еле заметный ветерок, и листва сорвалась с места и медленно-медленно полетела вниз. Мама улыбалась мне. Какая же она красивая.

Всё это было год назад. Теперь всё иначе. Ноябрь кончился. Наступила зима. Когда наша семья сбежала из деревни, было начало осени, и на нас были лишь легкие курточки. В горах зимы суровее. И мне холодно. Постоянно холодно.

Мы поселились в пещере, в которую отправили нас мама с папой. Мы умеем ставить силки, разводить огонь, находить беличьи тайники, так что с голоду мы не умрём. Но вот холод. Мы с сестрой выходим ненадолго, двигаемся быстро, а потом долго растираем друг другу ноги и руки у костра. А по ночам греем друг друга своим теплом.

Мне снится дом. Каждую ночь я вижу во сне маму, которая сидит у наших постелей, пока мы не заснём. Она делала так всегда, сколько себя помню. И хотя мне уже тринадцать, а сестрице моей четырнадцать, я никогда этому не противился.

Был канун Нового года, я обнимал сестрёнку, а она грела свой замёрзший нос о мою шею. Мне лезли в голову мысли о Деде Морозе. Это всё детские выдумки, я знаю, но никак не могу перестать надеяться на чудо. Когда я поделился мыслями с сестрой, она сказала, что я дурачок.

Пора взрослеть.

Снаружи раздался шорох. Совсем слабый, но мы тут же насторожились. Дикие звери тут не редкость. Конечно, они не лезут в пещеру, где горит костёр, и всё же мы всегда были начеку.

Мы очень медленно и тихо прокрались вдоль стены к выходу. Я шёл впереди, прикрывая сестру. За последний год я наконец-то подрос и стал выше неё и сильнее. Раньше она всегда обходила меня во всех наших секциях, но год назад Боженька и про меня вспомнил. Я выиграл золото на двух соревнованиях подряд в борьбе. И теперь я чувствую в себе силы и необходимость защищать свою старшую сестрёнку.

На улице было довольно светло, светила полная луна. На первый взгляд всё было тихо, но мы знали, это совсем не так. У леса особый голос. Он никогда не умолкает. К шёпоту леса привыкаешь, он становится своеобразной тишиной. А в тишине слышно даже тихое дыхание или даже биение сердца.

Он вышел из-за деревьев медленно и аккуратно. С седой лохматой бородой, навьюченный сумками, со снеготопами на ногах и еловыми лапами, примотанными за пояс, чтобы заметать неглубокие овальные следы.

Сестра сжала моё плечо и начала было шептать мне в ухо, но наш гость заговорил. Он говорил тихо и осторожно. И чем больше он говорил, тем сильнее сжималось сердце. Сестра первая выбежала на ледяной ночной зимний воздух, чтобы обнять отца.

Я больше никогда не усомнюсь в существовании Бога и его чудес!

Отец промёрз и устал. Мы плакали, все втроём. Обнимались и плакали. Потом мы быстро надели вещи, что папа принёс нам в сумке: теплые куртки, шапки, ботинки, штаны, варежки. Мы усадили папу поближе к огню и принялись растирать его ноги и руки, а он что-то пробормотал и быстро уснул.

Первую ночь мы спали в тепле, обнимая родного и тёплого, всегда заботливого и доброго папу.

Наутро мы ели гречку с тушёнкой. Объеденье! Сходив за хворостом, мы расположились у костра. Отец сел между нами, приобнял и рассказал свою историю. Это была самая длинная речь от него, которую я когда-либо слышал. Обычно говорила мама.

Оказывается, отец покинул нас, когда мы бежали от преследователей, чтобы сбить их со следа, увести в сторону моря. Через неделю он вернулся к месту, где мы расстались. Немного позже он нашёл маму. Папа похоронил её под диким абрикосом. На этом месте отец прервался. Он прослезился, а когда перевёл дух, продолжил рассказывать, как волновался за нас. Он ведь не знал, поймали нас или нет. Идти в пещеру сразу он не решился. Долго петляя по лесу, пробираясь тайком в окрестные деревни, папа узнавал новости, а заодно потихоньку наполнял сумки.

В декабре он решился прийти сюда. Шёл он не прямо, отсиживаясь в канавах, проверяя, нет ли слежки. И вот он нас нашёл.

Пока папа говорил, у меня перед глазами медленно падали жёлтые листья и мама улыбалась мне…

Отец принёс с собой ещё много подарков. Среди них были женские штуки для сестры, тюбик вазелина и церковная свечка. Сестра прыгала от счастья, увидев прокладки и тампоны. Хоть их было и мало, но её глаза просто светились радостью. Ей тяжело пришлось последние пару месяцев. Вазелин мы растёрли по обветренным щекам и рукам и намазали растрескавшиеся губы.

После мы зажгли свечу за маму. Сестра дрожащим голосом читала молитву, которой нас научила мама. Папа молчал. Он был крещёный, они с мамой были повенчаны, и нас они крестили, но в церковь он с нами никогда не ходил. О Боге с нами всегда говорила только мама.

В тот день мы больше не говорили. Приятно было молчать втроём. А перед сном сестра пододвинулась ко мне поближе и тихо сообщила, что я не дурачок и что она теперь тоже верит в чудеса.

Что же теперь? Мы всю жизнь проживём здесь?

Потом отец рассказывал нам, что происходило во внешнем мире, что он узнал за месяцы скитаний по окрестным деревушкам. Оказывается, фургоны с группами вживления «Новоса» приехали не только в нашу деревню. Такое происходило повсеместно. И спустя месяц проведения этой «супер акции», по данным СМИ, было охвачено девяносто процентов населения планеты. «Новос» вживили миллиардам людей, и я никак не мог понять зачем.

Папа сказал, что разработчики этого устройства совершили настоящий прорыв. Они нашли способ подключаться к нервным окончаниям в руке и по ним добираться до мозга. Люди становились марионетками высшего руководства «Новоса», которое стало правительством нового мира. Вживлённый прибор дал возможность людям всего мира говорить на одном языке. Все поголовно следовали загруженным в их мозг правилам и законам. Люди пили, ели, спали, работали, занимались спортом и домашними делами строго по расписанию. Все высыпались и были сытыми. Никто никуда не опаздывал, и в школах все учились на отлично. Люди меньше болели, стало гораздо меньше аварий и преступлений. Мир стал безопасным, жизнь размеренной, а жители всей планеты слились в серую обезличенную массу.

Мы обсуждали возможность слиться с этой массой и жить в тёплом доме, покупать еду в магазине, а не ловить её в силки. Но потом решили, что жить так долго у нас не получится. Зато пополнять запасы, заходя в населённые пункты ненадолго, возможно, выйдет.

Папа не хотел, чтобы мы с сестрой выходили из леса. Он очень боялся нас потерять. Мы решили оставаться на месте, пока не кончится зима. По снегу трудно уходить от погони, если придётся бежать, слишком заметны следы на снегу, и холодно.

За входом в пещеру медленно падал снег. Зима будет долгой, но уже не такой холодной, какой она виделась нам пару дней назад. Что будет с нами и миром, мы не знали, но сдаваться точно не собирались.

Зимняя история

Длинная, временами, кажется, бесконечная снежная зима. В этом году она великодушно мягкая, без особых морозов. Зато снег валит почти каждый день. Ходить, находить еду, хворост и охотиться становится все труднее. Думаю, придется совершить пару вылазок в деревни, чтобы разжиться припасами и теплыми вещами.

Удивительно, как стойко держатся дети. Они всегда были сильными. У них твой характер, моя родная. Ты закалила их, научила очень многому. Научила уживаться с природой.

Конечно, ты была права, когда увезла нас из города. Но я не могу в полной мере порадоваться за нас, ведь тебя нет рядом. Возможно, останься мы на месте, вживи себе эти проклятые механизмы, ты была бы жива.

Сомнения разрывают душу на части. А еще боль от разлуки с тобой. Но ведь дети наши живы и свободны. И у меня есть возможность помогать им. Это ведь тоже дорогого стоит. Наверное, даже дороже всего на свете.

Помню, тебе понравилась фраза «исходим из того, что имеем». Как же верно сказано.

Вылазку нужно делать в одиночку. Как уговорить детей остаться в пещере? Ты всегда находила слова, чтобы уговорить их. Помоги же мне, подскажи, как поступить? Как бы ты поступила?

Знаю, ты взяла бы их с собой. Но я немного боюсь потерять наших котят. Думаешь, я должен рискнуть? Должен учить их выживать в таких условиях? Конечно, ты права. Меня не станет, и им придется самим добывать себе пропитание и другие вещи. Хорошо, родная. Ты уж береги их. Нас…

Мы вошли в деревню ночью. Главная улица была освещена. Да еще и луна светила с ясного ночного неба, словно прожектор. Белый мерцающий снег рассеивал свет, и на улице было очень даже светло. Шел второй час ночи, все жители спали. Мы крались вдоль заборов крайних домов. Было чертовски тихо, и мне казалось, что мое дыхание слышно за километр. От волнения я весь взмок.

Дочь шла сразу за мной, а за ней двигался ее братишка. Какие же они храбрые, мои не по годам повзрослевшие детки.

Магазин находился на другом конце деревни, рядом с трассой, далеко от леса. Если нас заметят, убежать будет сложно, а скрыться от погони еще сложнее на таком пышном снегу.

Однако мы уже здесь, и нам нужна еда.

К моему удивлению, нам никто не встретился, ни одна собака не залаяла, и мы незаметно добрались до местного продуктового магазинчика.

Еще в прошлые мои вылазки я разжился гвоздодером. Деревянная дверь магазина поддалась легко. Хорошо, что ее так и не заменили на железную или пластиковую.

Через окно падал лунный свет. Товары на полках всегда лежат примерно одинаково, поэтому больше освещения было не нужно.

Мы набивали рюкзаки консервами, крупами, батарейками, спичками и зажигалками, я взял две бутылки водки и пластыри. Хорошо бы еще в аптеку заглянуть, но не в этот раз. Слишком опасно расхаживать по деревне слишком долго, испытывая наше везение.

Взяли мы очень много, рюкзаки были неподъемные, передвигаться по глубокому снегу стало гораздо труднее. Мы возвращались по собственным следам, чтобы было невозможно определить, сколько нас.

В двух домах от нас загорелся свет, а на улице засуетилась собака. Мы тут же как по команде нырнули в сугроб и зарылись так глубоко, что издали нас невозможно было заметить. Через пару минут свет погас, потом успокоилась и собака. Мы посидели еще немного, а потом быстрым шагом, забывая об осторожности, двинули в лес.

За заснеженными кустами и соснами стало спокойнее. Сынок пожаловался, что за шиворот ему попал снег и он замерз. Нужно было двигаться быстрее, чтобы согреться и добраться до теплой пещеры.

Наша ночная вылазка прошла удачно. В лесу нам удалось замести следы. До пещеры мы дошли к полудню. И неделю оставались в нашем новом природном доме, ожидая, не придет ли кто за нами.

Но никто так и не явился.