Кататония. Палач миров

– Славно.

Рене захлопнул дверь, удивившись, что мелкий не попытался хотя бы заглянуть в комнату старшего мага. Обычно от мелкоты отбоя не было. «Месье Бланкар, а покажите файербол!», «Месье Бланкар, а что это за книга у вас подмышкой?!», «Месье Бланкар, а правда, что у вас кровать парит под потолком?!»

Абсолютное равнодушие посланца к быту взрослого мага выглядело странно.

Хотя… Мало ли, может, у мальчишки есть маги в родне, и все магические финтифлюшки ему знакомы…

Рене откинул размышления и направился в кабинет Абеляра.

Тот сидел на подоконнике и задумчиво глядел в окно. День выдался промозглый, низко опустившиеся облака упали на Академию. Река под холмом с трудом просматривалась сквозь помутневшие стекла.

– Магистр!

Абеляр вздрогнул, будто Рене хлопнул у него над ухом в ладоши. Повернулся навстречу. Медленно, будто преодолевая сопротивление воздуха.

– Мой мальчик… Хорошо, что ты пришел… Доброе утро. У меня есть для тебя маленькое дело. Сходи, пожалуйста, к магистру Милиссару. Он должен был сегодня вести у вашего курса лекцию, но не пришел… Попроси его зайти ко мне, когда будет такая возможность. И напомни о лекции.

Рене удивленно взглянул на Абеляра. С какой стати старик гоняет его, без минуты самостоятельного мага, как посыльного? Мог бы отправить мальчишку вроде того, что пришел к самому Рене. Но не в привычках Рене было спорить с учителем по мелочам. Он кивнул и отправился в северное крыло академии.

Из-за пасмурной погоды снаружи сумрачно было внутри. Возможно, сказалось и нежелание ученого совета тратиться на освещение каждого коридора. Видимо, считалось, что ученикам и учителям хватит света, проникающего в окна, а ночью надо спать, а не по академии бродить. Свет, конечно, проникал в окна, особенно северного крыла – огромные, стрельчатые – вот только и холод с ветром проникали тоже.

Рене поежился и запахнул плащ. Вопреки распространенному в среде обывателей мнению, повелителей огня ничего не грело изнутри. Скорее уж привыкшие к огненной стихии маги чувствовали себя в холоде еще хуже, чем адепты других стихий.

Покои Милиссара находились в дальнем углу крыла. Вид наружу отсюда открывался своеобразный, на любителя: на огород с лекарственными травами и на стену. Магистр мог бы выбрать другую комнату, например, с видом на реку или город (тоже красиво, кстати, особенно вечером, когда в домах загораются огни), но Милиссар об этом вряд ли задумывался.

Рене остановился возле недавно покрашенной в красный двери (краска уже частично облупилась, ученики сработали нерадиво, но разве бывают ответственные студенты?) и постучал. Тишина.

Рене подождал и постучал снова. Опять ничего. Если бы магистр спал, стук Рене разбудил бы его, сон Милиссара был чутким. Может, он ушел?

Рене вышел во двор. Магистра не было ни в садике, ни во внутреннем дворе, ни за воротами. Куда еще мог бы уйти старик? Если только направился к кому-то из магистров или ученого совета, но не бегать же Рене по всей академии?

Что ж, вероятно Милиссар появится поздно, тогда Рене только и остается, что пойти к Абеляру и сказать, что не нашел прогуливающего лекции магистра.

На всякий случай он все же вернулся к красной двери и постучал еще раз. Снова ответила тишина.

Рене задумался. Пожалуй, не будет беды, если Абеляр подождет немножко, о срочности ведь речи не шло. А студенты уже разбежались по комнатам, так что лекция все равно не состоится… Рене еще раз зайдет к магистру через час, а пока займется своими делами. Сходит к Эмилю, например. Друг так и не вернул конспект по углубленной алхимии, а конспект нужен для проекта…

Рене развернулся и пошел обратно по продуваемому коридору. Почти пройдя его от входа до выхода, остановился.

Академия выглядела странно. Почему он раньше этого не заметил? Он провел в коридоре минут пятнадцать, ну десять, по меньшей мере, и за это время тут не было никого, как так? Сейчас в занятиях у младшего и среднего курсов перерыв, значит, из аудиторий должны выйти студенты. В коридорах должно быть шумно, но вместо людей шумит один ветер.

Куда же все пропали?

Рене ускорил шаг. Не дело адепту высших сил паниковать по ерунде, и Рене чувствовал себя крайне неуютно. Ведет себя как напуганный мальчишка…

Эмиль был в комнате. Сидел прямо на столе и рассеянно смотрел в стену. С белыми растрепанными волосами он походил на взлохмаченный одуванчик.

– Эмиль, я за конспектом.

– Э? – не сразу отозвался сокурсник.

– Где конспект? По алхимии, – добавил Рене, видя, что Эмиль его не понимает.

– А, по алхимии… Возьми на полке, – Эмиль махнул в сторону.

– Ты его хоть прочитал?

– Читал… Да, читал, – взгляд Эмиля стал более осмысленным. – Читал, да только не понял ни бельмеса. Знаешь, – в голосе друга зазвучала тревога, – я чувствую себя очень странно. Я быстро все забываю. Вчера, например, не мог вспомнить свою собаку, представляешь? Я помню, что у меня есть собака, а какая – не помню…

– Брехун – охотничья собака породы «Лакса шоколадная». Тебе подарили его на день рождения четыре года назад.

– Вот видишь! Ты знаешь, а я – нет! Рене… я, кажется, заболел. Я будто истаиваю, занимаю в мире все меньше места…

– Дурак! – Рене крепко обнял Эмиля. – Ты самая яркая звезда в нашем созвездии, самый болючий прыщ на заднице, столько места в мире, сколько ты, не занимает ни один князь. Ты просто переутомился, братец. Сходи-ка к знахарям, попей травок.

– Наверное, ты прав, – вяло ответил Эмиль. – Я действительно устал. Очень…

Рене пошел к знахарям с другом, развлекая Эмиля по дороге. Навстречу им изредка попадались другие студенты. Все выглядели вялыми, утомленными.

«Магию изучать это вам не сено косить, – злорадно думал Рене, вспоминая первые годы собственного обучения, – тут думать нужно».

Но глубоко засевшая внутри тревога говорила: все не так просто.

– Неявка! Почти полная неявка! – ругался во весь голос магистр Эльбор. – Наглецы! Учатся едва ли второй год, и уже позволяют себе пропускать лекции!

Эльбор стоял у нараспашку открытых дверей в зал и импульсивно жестикулировал. Мантия магистра сбилась, но он этого не замечал.

– И не говорите, магистр, – соглашался с ним магистр Арно. – У меня та же картина. Хотя вроде как старший курс.

Рене свернул в соседний коридор, не желая сталкиваться с Эльбором. С того станется отправить Рене на поиски загулявших учеников, а у Рене были свои планы.

У травников-знахарей тоже было пусто. Одна Милена стояла за столом и медленно перетирала в ступке травы. Пахло мятой и зверобоем. Девушка не сразу заметила вошедших. Вздрогнула, когда Рене громко с ней поздоровался, повернулась.

– Привет, ребята. За стимуляторами пожаловали?

– Почти, – ухмыльнулся Рене, отмечая, что Милена выглядит не лучшим образом: под глазами тени, выражение лица потерянное. – Эмиль что-то приболел, посмотришь его?

– Конечно, – Милена отставила ступку, перетянула косынкой густые волосы. – Что случилось, Эмиль?

Эмиль принялся вяло объяснять, а Рене взглянул на часы. Пора было снова идти проверять магистра Милиссара. Наскоро попрощавшись, Рене ушел.

На стук снова никто не открыл, но на этот раз Рене уходить не стал. Он надавил плечом на дверь, толкнул створку, срывая крючок изнутри, и оказался в комнате.

Рене ожидал увидеть что угодно, начиная от раскиданных в беспорядке бумаг и кончая мертвым магистром, но внутри не было ни беспорядка, ни магистра. Стояли по стенам стеллажи с книгами, на рабочем столе возвышалась чернильница, любимая памятная чернильница Милиссара, массивная и безвкусная. Лежали поверх чистой бумаги очиненные перья.

Что-то было не в порядке.

Рене прошелся по комнате, заглянул за ширму, отделявшую кровать магистра от остального помещения, все же надеясь – а вдруг старик тут. Милиссара не было. Но мягкое пушистое покрывало сохраняло оттиск человеческого тела.