Жажда расплаты

Суета – это прекрасно. Она сама по себе способна стать содержанием бытия и спасением от всего, что ею не является.

Антон Ковальский без особых усилий создал для себя систему, в которой он – активный участник любой рабочей ситуации и он же – рефери с правом осудить или оправдать. Его позиция объективна, безупречна и потому недосягаема для критики или недовольства.

Этим утром ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выбраться из машины у офиса и пройти в свой кабинет. До последней минуты его соблазняла мысль – придумать какое-то важное дело и уехать в глухой угол типа той хибары в Подмосковье, которую он умудрился когда-то купить на свой первый гонорар и сохранил за собой до сих пор как раритет стоика. Есть заманчивые варианты душевного спасения и бегства, такие совершенные в своей простоте. Вместе с желтыми листьями в интернет залетела именно такая завершенная идея:

«Осень, в небе тучки,
Солнца по чуть-чуть.
Хочется на ручки,
Водки и уснуть. —
@Дворник дядя Федор».

Все гениальное просто, все обыденное, поверхностное норовит выпить твои силы и завязать нервы узлом. Но Антон, конечно, вовремя вошел в свой кабинет. Первые звонки, первые бумаги, первое короткое совещание дня… Были даже моменты, когда он на ходу успевал подумать, что паутина суеты бывает сотканной из канатов спасения.

…В дверь, как всегда робко, заглянула Галина.

– Антон Казимирович, можно? Я не по работе. У меня другое.

– Это горит?

– В общем, да.

– Заходи.

Галя села по обыкновению на краешек стула рядом с его столом:

– Антон, ты в курсе, что Валя Полунина из критики уходит в отпуск?

– Да, конечно. И?

– Они с мужем куда-то едут. А у них есть сиамская кошечка. Такая красавица Нора. Я ее видела, когда Валя только купила ее и принесла на работу в переноске.

– Галя, зачем ты мне все это рассказываешь?

– Сейчас объясню. Мне сказали, что Валя ищет человека, который бы пожил с Норой. Я прошу тебя – поговори с ней, порекомендуй меня.

– А почему нельзя предложить ей это напрямую?

– Но она же меня не знает толком. Мы даже по работе редко встречаемся. Мне неудобно напрашиваться. Ты – другое дело, ты руководитель и знаешь меня как никто. Антон, мне бы очень хотелось.

– А почему, можно уточнить?

– Мне хочется быть полезной нашим людям и за пределами работы. Я люблю животных, уборку, уход и всякое такое. И квартира Полуниных недалеко от офиса.

– Так дело в этом? В том, чтобы ближе добираться до работы?

– В каком-то смысле. Но это не главное. Я на самом деле хочу сделать добро и себе, и людям.

– Ладно. Я никогда не посредничаю в нерабочих отношениях и, по правде говоря, меня напрягает эта роль. Но ты права: мне это ничего не стоит, и я буду рад помочь тебе. Делать добро, как ты выразилась. Надеюсь, получится.

Антон отвел взгляд, в котором Галя могла бы прочитать сомнение. Оно было связано с маленькой уродливой тайной Галины. Но ведь ничего не предугадаешь в принципе, независимо от того, выполнит он эту просьбу или нет.

Заведующая отделом критики Валентина Полунина была полной добродушной блондинкой с ямочками на щеках. Ее облик меньше всего ассоциировался со словом «критика». Впрочем, и материалы, которые она сдавала в большом количестве, чаще всего носили комплиментарный характер, реже нейтральный. Критику Валя, видимо, оставляла в уме. Ковальский был уверен, что пышные похвалы Полуниной очень часто небескорыстны, и благодарность объекта имеет материальное выражение. Но это, скорее всего, даже не корысти ради. Муж Валентины – не последний бизнесмен, люди они состоятельные. Просто Валя создала свою систему деятельности: в ней все довольны, радуют друг друга и никто не в обиде. Как выразилась Галина, «добро и себе, и людям».

Живут Полунины в центре, в элитной квартире. И если их кошка на самом деле такая красавица, как говорила Галя, то это все вполне может стать очень сильным желанием одной загнанной, обездоленной и усталой женщины. Пожить в таком раю и в приятной компании недели две. Хоть столько… Валентина обычно берет отпуск на две недели.

Антон коротко изложил предложение Галины, Валентина удивилась и обрадовалась.

– Ну, прямо с души камень, Антон. Спасибо. Только почему она сама не пришла?

– Стесняется. Говорит, ты ее не знаешь.

– Близко нет, конечно. Но я вижу, какая это скромная и работящая женщина. И она же у тебя, наверное, сто лет работает. Ты бы не стал держать так долго ненадежного человека.

– Чуть меньше ста, – уточнил Антон. – Рад, что помог. Старался главным образом ради Норы.

– Так в том-то и дело! – воскликнула Валентина. – Для нас это мука – оставить ее не с тем человеком. К примеру, с моей племянницей, которая тут же притащит в квартиру бойфренда и, может, не одного. Для Норы – такой стресс. Она привыкла с нами спать, есть и обо всем разговаривать.

– Думаешь, она согласится с тем, что Галине придется каждый день ходить на работу?

– Да! – на полном серьезе воскликнула Валя. – Я ей давно объяснила: мама и папа должны ходить на работу, чтобы приносить тебе вкусняшки. Она сразу поняла.

Антон вошел в свою приемную и сразу наткнулся на страстно ожидающий взгляд Галины. «Что ж ее так разбирает», – с раздражением подумал он. Но вслух сказал:

– Все в порядке. Зайди к Валентине, договоритесь.

У Юлии

Время было уже обеденное. Обычно Антон просил Галю принести ему кофе с бутербродом из их кафетерия. Но в этот раз вышел из кабинета и сказал:

– Мне сегодня ничего не нужно. Не хочется. Зайду к Юле, она уже неделю рекламирует свою кофеварку. Скорее всего, и там бурда, но сейчас у Юли уже полно гостей, заодно и пообщаюсь, чтобы отдельно не вызывать.

– О да! – рассмеялась Галя. – Я проходила мимо: туда все идут косяком и не с пустыми руками. Так что там не только кофе.

– Вот именно, – заключил Антон.

Но в кабинет Виноградовой он пошел не сразу. Сначала поднялся на лифте на последний этаж их высотки и вышел на огромную панорамную лоджию, откуда видна едва ли не вся Москва. Здесь никогда никого не бывает, и Антон выбрал место, где разрешал себе подымить. У него слабые легкие. Антон курит очень редко, но сигареты всегда при нем – для такого случая, когда есть необходимость окутать и омыть крепким, терпким дымом все то, что не удается рассмотреть даже при ярком свете. А потом достать главное уже лишенным шелухи и рассмотреть проясненным внутренним взглядом.

Ковальский с утра оттягивает это решение – войти в кабинет Виноградовой, где, видимо, уже сидит Даша. В противном случае Юля уже разыскивала бы ее со свойственным ей энтузиазмом. Смирнова же должна сдать материал, а ее начальница с первого дня их сотрудничества ищет повод к ней привязаться. Когда Дашу только приняли на работу, Виноградова согласилась, чтобы новенькую подсадили в ее огромный, надо заметить, кабинет, хотела немного присмотреться и сработаться. А потом, когда Даше было бы удобнее работать одной, Юля не захотела с ней расставаться. Объяснила это постоянной необходимостью быстро решать рабочие проблемы и подменять друг друга.

Антон сначала удивился, но затем, как ему казалось, разобрался в мотивах Виноградовой. Она неглупый, проницательный и крайне самолюбивый человек, заслуженно считается сильным сотрудником. Плюс женская интуиция. Она, конечно, раньше других рассмотрела то, что с опозданием увидел сам Ковальский. Дарья Смирнова – не просто реальный конкурент для Юлии в профессии. Она ей крайне опасна как женщина. У Юлии много ярких достоинств, но красота не относится к их числу, что не мешает ей быть заметной, выделяющейся из ряда и эффектной. Даша – воплощение красоты, женственности и обворожительной недооценки себя. Дело, видимо, в воспитании, отсутствии опыта и слишком хорошем отношении к окружающим, от которых она наверняка привыкла видеть и ждать только искренность и доброту.

Рабочий кабинет Виноградовой давно уже стал салоном «У Юлии», куда в каждую свободную минуту стекаются все, кому хочется поболтать ни о чем и обо всем, проявить себя компанейским человеком, выпить кофе не на ходу и не в одиночестве, иногда и не только кофе. Юля сумела стать огоньком, приманкой и авторитетом. Ковальскому даже казалось, что она влюбилась в этот дружеский, творческий союз с одержимостью человека, который прожил значительную часть жизни со страшным дефицитом внимания и одобрения других людей. Она никогда не торопилась уйти с работы, засиживалась допоздна, утром приезжала первой. Да, конечно, Ковальский с высот своей недоступности, самоизоляции и отторжения любых необязательных контактов с окружающими так бы и считал Юлию врожденной фанаткой компаний… Если бы не заметил случайно и вдруг один ее взгляд, одно выражение и сжатые в сильном волнении крупные костистые руки. Было это несколько лет назад. В кабинете шумная, веселая компания, Юля громко говорит, хохочет, довольно удачно шутит… И тут в кабинет заходит Владислав Нестеров, задает ей какой-то рабочий вопрос, а она как будто даже не в состоянии понять, о чем речь. В ее выпуклых глазах орехового цвета горит нестерпимый свет. Антон вообще раньше не встречал такого взгляда – в нем были отчаянная, животная жадность, униженный призыв… А эти руки как будто сейчас вцепятся в человека, который спокойно стоит перед ней. Тогда Ковальскому и стал наконец ясен главный мотив Юлии. Весь этот балаган в кабинете, ее лидерство, все, что она говорит и делает, – всего лишь попытки задержать рядом с собой одного Нестерова, заинтересовать, увлечь, привязать. Конечно, остальным это уже было прекрасно известно. Все оказалось секретом Полишинеля – то, что Юля бешено влюблена в Нестерова, а он не всегда ее отталкивает. Другими словами – иногда использует. И, как многим «точно» известно, жутко боится, что это станет известно не столько жене, сколько тестю, который продвигает его по карьере и обеспечивает комфорт его семье.

Кто знает, сколько еще лет продолжалась бы эта вялая и не слишком романтическая «история любви», если можно так выразиться, если бы не появилась Даша.

– Боже мой, – наконец рассмотрел главное Ковальский. – Только такой надменный индюк, как я, мог не заметить перемены и в Юлии, и в Нестерове после появления Даши. В этот последний год Виноградова стала истеричной, постоянно взвинченной, она даже выглядит больной. Влад озабоченный, рассеянный, то возбужденный, то удрученный. Нестерова сегодня, кстати, до сих пор нет на работе.

Вдруг яркими кадрами возникли в памяти случайно сохраненные и вроде забытые эпизоды. Как-то после работы Антон обнаружил, что лифт не работает, и пошел вниз с пятого этажа по лестнице. Он увидел, что на расстоянии перед ним спускается Даша в фиолетовом пальто, на капюшоне белая опушка. Выглядит сказочной принцессой. А перед ней идет Нестеров. Даже издалека Антон разглядел, что Влад сильно пьян. Вдруг Нестеров остановился, посмотрел снизу на Дашу и произнес каким-то хамским и в то же время жалким тоном: