Приключения ДД. Рубиновый след

– Я надеюсь, там будет поспокойнее, – скрестила пальчики наудачу Маша.

Паша, увидев этот жест, дважды хлопнул в ладоши и расставил руки для объятий: – Вот он я! Удача всегда рядом с тобой, можешь её не призывать, – обворожительно улыбнулся он, поигрывая бровями, рассмешив этим и Машу, и Елизавету Леопольдовну.

Глава 12

Пологий холм, поросший сочной молодой травой, обильно поливался усиливающимся дождем, собирая у подножия резвые ручьи. Непроглядно затянутое тучами небо говорило о том, что ненастье ещё долго будет буйствовать. Воздух был насыщен прохладной свежестью. Сандалии Катерины быстро размокли, индийское платье тоже не укрывало от непогоды. Пронизывающий ветер пробирал до костей. Глеб и Константин Евгеньевич ринулись искать временное пристанище, изучая окрестности холма, в отдалении которого виднелся редкий лес, и под ударами небесных капель шелестело овальное озерцо.

Женщина капризно запричитала: – Что это за фокусы? Вы же обещали доставить меня домой!

Константин Евгеньевич указал на потенциальное убежище, спрятавшееся между плотных зарослей высоченных кустов орешника. Мегалитические плиты были сложены в некое сооружение наподобие арочного моста. Без лишних разговоров все укрылись под древней конструкцией. Дозорный озадаченно хмурился.

Глеб, обескураженный внеплановым перемещением, пробормотал: – Наверное, что-то пошло не так.

Константин Евгеньевич, похлопывая по каменным плитам, закивал: – Так оно и есть. Мы должны были оказаться у Катерины дома. В самом жилище. Даже если кот поил её эликсиром, то действие его бы кончилось, и она вышла бы из пространственных коридоров. Но это какая-то временная заглушка. Я даже не могу понять, где мы. Вон там солнечные часы с гномоном на полярную звезду. Они весьма древние, но это место однозначно ещё пространственный коридор, тогда для кого они здесь? Кому здесь понадобилось наблюдать за временем?

Глеб и Катерина устремили взгляды, куда кивнул дозорный. Каменный диск, размером с футбольные ворота, с символикой по краям, напоминавшей созвездия и вертикальным стержнем с округлым навершием посередине, располагался левее моста. Поодаль стоял высокий глиняный сосуд в каменном бассейне, отдалённо напоминая фонтан.

По спине юноши пробежали неприятные мурашки: «Тут кто-то обитает, и возможно, этот кто-то сейчас за нами следит».

Тем временем Константин Евгеньевич, словно рассуждая сам с собой, продолжил делиться знаниями в области астрономии древних: – Солнечные часы, как инструмент определения времени, прежде всего, был востребован жреческим сословием. Именно им надо было совершать различные обряды, посвящённые небесным светилам. Они заглядывали в будущие и строили прогнозы. В тёмное время суток использовались водяные часы. Вон та глиняная чаша поодаль, окружённая каменным резервуаром с высоким бортом, скорее всего, имеет отверстие на дне. Думаю, это является устройством для измерения времени по ночам. Кстати, фраза «время истекло» появилось именно благодаря конструкции водных часов, на которой наглядно видно как течёт время. И так, что мы имеем. Местные обитатели это весьма образованные представители некой цивилизации.

Катерина гневно хмыкнула: – То что, нас сюда затащили не дикари прекрасная новость. Только это не решает задачи. Мне надо домой!

Дозорный, не обращая внимания на реплику уже начинающей дрожать от холода женщины, продолжал: – Это какой-то виток пространства, искусственно созданный, причём сотворён так, словно некогда существовал в реальном времени. Это очень сильная магия. Надо возвращаться в …

Не успел он договорить как мелко сплетённая сеть, брошенная ловкой рукой, окутала и стянула всю троицу, которые тут же забарахталась как пойманные рыбины. Неожиданно стало раздаваться какое-то чудное приглушённое песнопение. Неизвестные ритмы убаюкивали. Перед тем как отключиться Глеб увидел две мужские рослые фигуры в охотничьей одежде, лица незнакомцев выглядели сурово.

Нежная мелодия тихо звучащая переливами многоголосых колокольчиков действовала пробуждающее. Глеб открыл глаза и первое, что он подумал, было «Я на небе?». На юношу на незначительном отдалении смотрел искусно нарисованный звёздный небосвод. Сводчатый потолок создавал эффект погружения в открытый космос. Глеб интенсивно проморгал и огляделся. Катерина, как и он, озиралась по сторонам. Константин Евгеньевич грозно смотрел на пустой палец. Перстень дозорного пропал. Все трое лежали на низком деревянном помосте. Руки и ноги связаны не были, но встать не получалось, только приподняться на локтях. Колдовское заклятие прочно удерживало троицу от побега. Деревянные статуи мужчин и женщин с красивыми чертами лиц, напоминавшие славянские истуканы опоясывали периметр продолговатого помещения. Перед каждой статуей виднелся испещрённый фигурными символами каменный куб с чашеобразным углублением. Окна отсутствовали. На кованых светильниках тусклым пламенем горели подвешенные на цепях лампадки. Однако их количество в помещении полностью разгоняло мрак и создавало приемлемую для человеческого восприятия видимость. Посередине самой широкой стены просматривался силуэт резных ворот с причудливым растительным орнаментом.

– Где это мы? Какое-то необъяснимое ощущение, что я здесь уже бывала, – без страха в голосе прошептала Катерина, на неомрачённом новой оказией лице женщины поселилось выражение детской непосредственности.

Константин Евгеньевич сухо предположил: – Святилище или храм. То как расположены звёзды под куполом, говорит мне об одном из представлений о космосе, которое было в старину. Это исполнение Вселенной лишь одна из её частей, но те, кто владеет этими знаниями, думается мне, возвели эти одиночные фрагментарные законы в ранг основополагающих или даже божественных.

Глеб безуспешно попытался подползти ближе к дозорному, но, так и не сдвинувшись с места, приглушённо спросил: – Как такое может быть?

Константин Евгеньевич кашлянул: – Когда среди жреческого клана разлад, то они тоже делятся на различные подклассы по интересам, и каждый пытается подать имеющийся у них кусок знаний как главенствующий, перетянуть одеяло в свою сторону, приукрасить, что якобы именно их история самая древняя, проверить ведь всё то, о чём рассказывается простым смертным невозможно. Вот и сочиняют на все лады. Такое разобрать, чтобы докопаться до истины способны только те, кто всю картину мира знает, а доподлинно настоящих ведунов единицы. У Суммумессе были ведающие мужи, но он их прятал по всему миру даже от нунтиусов. Знания не должны быть общедоступны, чтобы какой-то неразумный страждущий магии юнец не набедокурил.

Катерина издала тихий смешок и с грустинкой в голосе, нараспев поведала: – Вы говорите прямо как наша Василиса Прохоровна, это одна из воспитательниц у нас в детдоме была, старенькая такая бабулька, любила развлекать детвору на ночь разными древними историями. О катакомбах невообразимой глубины под Томском все от неё не раз слышали. Она говорила, что проходы там такой ширины, что тройка лошадей может развернуться. Подземный город некогда построили те, кто не смог договориться с теми, кто остался на земле. Заповедное это место было. Артания или Третья Русь она его называла. Славилось оно чёрными соболями, да особыми клинками. Металлурги знатные там жили. Их клинки после сгибания колесом заново выпрямлялись. Богато жили. От того то и не уходили люди, а наоборот всё пребывали, пополняя подземных и наземных жителей.

Глеб постукивал пальцами по помосту, хмурил лоб: – В чём спор был? О чём не договорились? Почему надо было под землю уходить?

Катерина присвистнула: – О-о, беду ждали неминуемую, а вот какую этого Василиса Прохоровна не упоминала. Лишь сказала, что после страшного пожара, который недруги учинили, уцелели только подземные жители, но и они по какой-то причине постепенно разъехались, а оставшиеся бесследно исчезли. Гробницы, которые находили искатели древнее обнаруженных в катакомбах бытовых изделий. Поговаривают, что никого из жителей не осталось, кроме тех, кого обязали эти места охранять от нашествия.

– Какого нашествия? – Глеб продолжал недоумённо хмурить брови и морщить лоб, силясь хоть что-нибудь припомнить из уроков истории, но кроме походов русских казаков для освоения Сибири ничего в архивах мозга не отыскал.

Молодая женщина сердито пальнула глазами на юношу, и возмущённая тоном допроса, грубовато ответила: – Не знаю, а вот про такие подземные храмы, как этот, в котором мы сейчас находимся, воспитательница говорила. Казаки, когда Томскую крепость ставили в начале семнадцатого века, они обратили внимание на то, что рельеф местности весьма странный. Бугры да ямы. А когда углубились при строительстве, то поняли, что древний город был там со звёздными храмами, да сгинул. Но копать глубже не стали. Вроде к ним старцы какие-то вышли и упросили не делать этого. Селитесь, мол, сверху, а в недра не суйтесь. Те ссориться с местными старожилами не стали, город основали и дальше пошли. Своя служба у них была. Так вот, позже в ближних лесах и под землёй в городе люди находили некие капища, расписанные звёздами. Когда я была маленькой, я так себе их почему-то и представляла.

Константин Евгеньевич привстал на локтях и внимательно уставился на Катерину: – Так и представляла или во сне видела?

Та замялась и пожала плечами: – Не припомню уже, может и во сне видела. Это всегда выглядело неким сказочным видением, в котором у меня были родные. И мама, и папа, и старший брат, кажется, Всеволод его звали. Нафантазировала, наверное, себе семью, как и все детдомовские. Но знаете, сейчас мне кажется, что я уже здесь бывала раньше, словно не детская фантазия это, а воспоминание.

Дозорный заворчал, потирая пустой палец: – Вот тут может быть и кроется просадка с перемещением. Нас затянуло туда, где находится твоё предназначение. Мы сейчас в храме некого ведического рода, к которому ты, по-видимому, принадлежишь. Похоже на то, что в твоей семье предсказывали судьбы, определяли расположение планет, рисовали звёздные карты, поклонялись Богу.

Глеб замотал головой, поглядывая на деревянные статуи: – Я не понял, они тут одному богу поклонялись или многобожие процветало?

Константин Евгеньевич философски изрёк: – Множество в единстве, а единство во множестве. Потомки это дети родителей, которые также были детьми родителей. Итого всё это Род – Бог всего живого и сущего с множественностью естества, открывающейся и в богах и в людях.

Ворота тихо скрипнули. Троица, затаив дыхание, уставилась на вход. Одна створка медленно открывалась. Через миг появились двое мужчин с бородами и начинающими седеть косматыми шевелюрами. Правильные черты лица и голубой цвет глаз делал их похожими, словно близких родственников. Глеб подметил, что теперь их лица выглядят более доброжелательно.

Тот, кто постарше с более длинной бородой, совершил круговые взмахи руками и потянулся к Катерине: – Катенька, девочка моя, вот ты и дома! Как же ты похожа на мать!

Глеб обескураженно уставился на дозорного и прошептал: – Кажется, не всё так плохо.

Почувствовав свободу движений, все трое подскочили на помосте. Катерина, со смущённой улыбкой подошла к длиннобородому и, приняв руку, спустилась на пол.

Заинтригованная женщина нежным голосом спросила: – Кто вы?

Второй мужчина кивком головы указал на длиннобородого: – Он Артемий, твой отец. А я брат тебе, Всеволод моё имя.

Слёзы обжигающим каскадом устремились по щекам Катерины, наполняя сводчатый храм приглушённым рыданием.

Артемий, приобняв дочь, похлопал её по спине: – Успеешь ещё, дружочек наплакаться. Ты лучше скажи, откуда это у тебя?

Все автоматически посмотрели туда, куда указывал длиннобородый. Крохотный браслет на ноге Катерины впился сильнее, и кровь струилась маленькими змейками по щиколотке женщины.

По перепуганному виду дочери мужчина сразу всё понял: – Всеволод, скорее разведи огонь на алтарях, от этого нужно срочно избавиться, пока Комитатур не появился.

Но тут из тёмного угла появился шипящий огромный чёрный кот: – Что думала, что я тебя не выслежу? Удрать хотела?

Катерина задрожала как последний листок на дереве, затрепетавший при порыве осеннего ветра и заскулила: – Я хотела попасть домой…

Кот расхохотался: – Ты моя! Я повелеваю, когда тебе быть дома!

Комитатур зашипел в сторону вспыхнувших зеленоватыми огоньками нескольких алтарей и, увеличившись до размера лошади, зычно прогрохотал: – Их магия против меня бессильна! Их мозги безнадёжно отсырели и обросли мхом!

Кот, выгибая спину, подступал ближе к мужчинам. Те с оглядкой продолжали вместе зажигать один за другой жертвенные костры, бросая в них какой-то белый порошок, от которого пламя искрило и окрашивалось в цвет хвойных иголок. Кот приготовился к прыжку, но неожиданно был сбит с ног дозорным. Константин Евгеньевич с разбегу навалился на Комитатура, опрокинул его и ухватился за шерсть. Кот брыкался и лягался, но ни как не мог избавиться от намертво вцепившегося нунтиуса. Сватка продолжалась недолго. Заигравшее пламя на всех алтарях перед деревянными истуканами взмыло несколькими световыми потоками под купол храма и одним ударом обрушилось на кота, отбросив дозорного далеко в сторону. Комитатур рассвирепел, из-под когтей полетела стружка деревянного пола. Пламя продолжало сжиматься в тесное кольцо, сантиметр за сантиметром, охватывая гигантского кота. Он изогнулся чёрным блестящим телом и палящим взглядом уставился на Катерину. Та в эту же секунду, вжавшись в стену, завизжала от ужаса и боли. Браслет на её ноге сжимался всё сильнее. Кровь заструилась багровыми ручейками.

Глеб ошарашено смотрел на происходящее: «Ей же сейчас ногу отрежет!».

Юноша, не помня себя, бросился на кота с кинжалом. Комитатур взревел жутким воплем от полученного в бок удара и перевёл на Глеба, как будто огнём бьющий взгляд, чем мгновенно, словно гипнозом сковал движения нападавшего. Подоспел Константин Евгеньевич. Он выхватил клинок из кота и ещё раз вонзил его в горло Комитатура, и тот упал на пол бездыханным. Быстро сокращаясь в размерах под натиском зеленоватого пламени кот, вскоре совсем исчез. Магическое пламя, потрещав и пощёлкав как будто электрическими разрядами, метнулось на алтари и рассеялось. Послышался вскрик Катерины. Браслет раскрылся, упал и задымился, а потом исчез, оставив под собой выжженный участок на полу. Женщина сдёрнула полотно сари и частью его перемотала ногу. Второпях она не заметила, как в сторону отлетел мешочек с рубинами, верёвка которого ослабла и камни застучали по полу как горошины из перезревшего лопнувшего стручка.

Вдруг, на месте, где только что был Комитатур, лиловым пламенем вспыхнула кошачья голова.

Кот улыбался, широко раскрыв пасть: – Это ещё не конец! Со мной не так-то, легко справиться! Ха-ха-ха!

Голова испарилась, а Константин Евгеньевич подытожил результат битвы: – У него множество других жертв имеется в загашнике, но, по крайней мере, на одну у него стало меньше. Как нога, Катерина?

Женщина всхлипнула.