Приключения ДД. Магия древних курганов

«Готовность сто процентов. Звонить Стасу и выяснять когда именно он приедет, не буду» – решила девушка, включила телевизор и присела на диван среди внушительной груды мягких подушечек.

Пальцы ног Александры поглаживали белый ковёр, руки играли с уголками подушек. Наконец ёрзания поутихли, когда на каком-то канале она засмотрелась в передачу о красоте дикой природы. Незаметно для себя молодая колдунья уснула.

Чарной снился кошмарный сон. Как будто она провалилась в глубокую мрачную пещеру, освещённую парой огромных красно-бурых углей, которые как дьявольские глаза, светились где-то высоко под самым сводом. Было нестерпимо жарко. Смрадный удушающий запах падали и палёной шерсти подкатывал тошноту к самому горлу. Страх сковывал руки и ноги. Вдруг в жалком рубище и со всклоченными волосами к ней явилась бабка. Она была чем-то дико недовольна. Махала руками, с длинными грязными ногтями, которые отросли так, словно их не стригли несколько лет. Женщина ругалась и топала ногами. Александра чувствовала стыд за то, что она недостойный потомок ведического рода, за то, что, как и когда-то её отец, она не желает усердно учиться колдовскому делу.

Глаза бабки яростно горели недобрым огнём, она и причитала, и поносила нерадивую внучку: – Силы тёмных сгущаются. Не всякой зрелой ведьме с такими пристало связываться. Отсидеться в сторонке надобно. А потом уж и решение принимать под чьи знамёна вставать следует. А ты юнец желторотый, что удумываешь? Куда мысли твои приведут? Учиться она магии не хочет, понимаешь ли! Да только в ведовстве твоё спасение. Мало у меня свободы, навещать тебя, а скоро может и совсем не станет. Кто если не я тебя остановит? Очнись! Оглядись! Сгинешь же! Дорога твоя к погибели вот-вот поведёт! Поспеешь ли свернуть?!

Гнев бабушки нарастал всё больше и больше, под её давлением внучка вытянулась струной. Прячась от кошмара, закрывая лицо руками Александра в ужасе вскрикнула, и пробудилась.

Полусонная девушка подскочила с дивана и шлёпнулась коленками на ковёр, заякорившись ладонями как мост на сваях и, едва успев предотвратить падение лицом о пол, она выдохнула: – Это был сон, обычный сон. Но почему же мне так страшно?

Чарная, обхватив колени, скрутилась клубком, сжалась и затряслась мелкой дрожью, словно её морозило от приступа лихорадки.

Вдруг девушку пронзило поразительное прозрение: «Бабушка злится, но всё равно мне что-то хочет донести. Она любит меня, как и раньше. Предупреждает о чём-то».

Она поднялась, резковатыми шлепками похлопала по лицу, выключила телевизор, прошлась по гостиной и остановилась у напольного зеркала в углу.

Словно советуясь сама с собой Александра проговорила: – Бабушка, похоже, про Марго мне хочет сказать. Что я должна избавиться от неё пока соседка меня не притравила или ещё чего похуже не учинила.

В этот момент за входной дверью с лестничной клетки послышались приглушённые голоса. Чарная бесшумной грациозной куницей примчалась в прихожую и прильнула к глазку. Поклонник-художник стоял с объёмной картиной в руках и пытался обойти Марго, наряженную в коротенький красный шёлковый халат с павлинами. Соседка, по-видимому, желая его задержать, перегородила путь собой.

– … Я польщён. Да, вы верно узнали. На портрете Александра, – без какого-либо стеснения, гордо произнёс Стас.

– Вы настоящий мастер. Она такая красавица у вас получилась. Даже лучше, чем оригинал, – послышался снисходительный тон Марго, и тут же перейдя на медовые интонации, соседка не с двусмысленным призывом в голосе, спросила: – А может, вы и мой портрет напишите? Я всегда найду для вас время.

Чарная боролась с бешеным желанием открыть дверь и отпинать ногами эту заносчивую стерву, откровенно и нагло пытающуюся соблазнить Стаса. Её останавливало лишь то, что было необычайно интересно посмотреть, как поведёт себя молодой человек в такой щекотливой ситуации. Неожиданно художник томным взглядом уставился на соседку и подарил Марго обворожительную улыбку мачо. Воздух в лёгких закончился, Александра забыла, как дышать, челюсть онемела от напряжения. Но тут девушка интуитивно почувствовала, что всё это спектакль и задышала ровнее. Парень прекрасно вжился в роль героя-любовника и, отвесив не один комплемент, в том числе и о том, что Марго имеет великолепную внешность как у актрисы и что он непременно подумает, когда написать её портрет протиснулся к квартире Александры, и нажал кнопку звонка.

Девушка немного выждала и, с большим трудом напустив на себя нейтральный вид, открыла дверь.

– О! Ты с портретом! Какой приятный сюрприз! – приветливо проговорила она и, кивнув соседке, захлопнула дверь перед её любопытным носом.

Взмокший Стас вскинул брови и, указав глазами в сторону лестничной клетки прошептал: – Ну и напор у этой мадам. Насилу вырвался. Как ты живёшь рядом с такой, прости за слово, хабалкой?

– Уживаемся потихоньку, – процедила сквозь зубы Чарная, вдруг осознав, что её магические секреты она не сможет открыть ни одному обычному парню и что впутывать этого скромнягу в дела с ворожеей даже на самую малость не следует.

Уголки губ девушки мягко приподнялись, и она нежно проворковала: – Заходи. Хочу рассмотреть портрет.

Пока художник разувался, она забрала полотно в резной посеребрённой раме и прошла в гостиную.

Детальная схожесть приятно льстила и завораживала, наполняясь удовлетворением и восторгом, Александра подумала: «Возможно, Марго в чём-то права. Я действительно здесь получилась превосходно и может даже на капельку лучше, чем в реальности».

До заката молодые люди переместили один из постеров Александры, освободив место для портрета, полюбовались работой Стаса на стене, слушали музыку, поужинали, всё это время, общаясь на отвлечённые темы. В воздухе царила сковывающая неловкость. Наряжённая подростковая угловатость у обоих сквозила в каждом жесте. Чарная уже не зная о чём говорить, предложила попить виноградный сок.

Они прошли на кухню и, заполняя немую пустоту, разлив сок, девушка, поразив саму себя, вдруг разоткровенничалась: – Знаешь, недавно случайно осознала, что хочу как-то помочь этому миру стать лучше. Но пока не знаю, как это воплотить в жизнь. Вот ты, например, даже работая дизайнером, можешь дарить людям прекрасное. А археологи одни споры, да раздоры в общество приносят.

Художник устало возразил: – Аля, поверь, дарить прекрасное не всегда удаётся. Не хочу вдаваться в подробности. Приведу последний случай. Заказчик пожелал от нашей фирмы сплошную нелепость. Я буду разрабатывать проект для раскрашивания многоквартирного дома под этакую нереалистичную сказку с единорогами. В другом месте под мостом влепили жирафа, в третьем матрёшку. Так же были сцены с отрядом Айболитов. Единая система изображений повсеместно отсутствует. Город медленно погружается в безвкусный хаос, кич. Скоро всё это искусство превратит столицу Кубани на обклеенный страницами из журналов деревенский туалет. Прости меня за такое сравнение, но меня этот вопрос не просто цепляет, ранит. А отказаться не могу, есть риск потерять неплохо оплачиваемую работу. К сожалению, в наше время всё имеет цену.

Изумившись, Александра пролепетала: – Я видела эти граффити. Выглядит великолепно. Но пока ты не сказал, я и не думала о том, что нет единого ансамбля. И вправду разношёрстность какая-то.

– А ты про прекрасное говоришь. Таким образом город от обшарпанных стен избавляется. А куда это искусство приведёт в будущем, одному Богу известно.

Стас осушил стакан, чуть склонил голову, и мягко объявил: – Аля, мне пора. Проводи меня, пожалуйста. Завтра с утра на другой конец города ехать, работу у наших ребят принимать. А о твоей мечте я подумаю. Как мне видится, мы вместе подберем, как ты будешь мир спасать, и меня вовлекать в его сохранение.

Прощание получилось сдержанно-скупым. Молодой человек чуть коснулся губами щеки девушки и, поблагодарив за ужин, скрылся в полумраке подъезда.

Недоумевая от своеобразной странноватой скомканности свидания, Александра возвратилась в гостиную и недовольно завалилась на диван. Девушка ждала, что они хоть как-то обрисуют совместное будущее, или просто проведут романтический вечер, но этого не произошло.

И тут её разобрал тихий полудетский смех: «Вот коварный хитрец! Вёл себя подчёркнуто целомудренно. Ни словом не обмолвился, когда следующая встреча. Ждёт, что я возьму инициативу в свои руки, начну названивать, настаивать на встречах и тогда ему не придётся бороться с сопротивлением ни на одном этапе отношений! Спасибо выходке Марго, благодаря ей я подсмотрела, что эта творческая личность не только прекрасный художник, но и мастер перевоплощения!».

Взгляд Александры, при воспоминании о врагине невольно затуманился, и похолодел: «Кстати о Марго. Полистаю как я колдовские книги. Там обязательно найдётся что-то подходящее нашему случаю».

Наскоро отбросив размышления о перипетиях в личной жизни, сосредоточившись лишь на одной мысли о мести, девушка уверенной походкой прошла на кухню. Помыв посуду и убрав со стола, она достала из буфета ведовские фолианты. Заклинания по порче и наведению сглаза она сразу отмела в сторону. Марго хоть и выглядела не самой умной ворожеей, но всё же в таких вещах толк знала. Александре хотелось обустроить дело так, чтобы не получить чёрную петлю возврата, которая, если не сработает заклинание, обрушиться на неё саму.

Размышления юной колдуньи постепенно стали упорядочиваться, размеренный стук сердца, подсказывал Чарной, что ей, безусловно, удаётся сконцентрироваться, запарковав на время романтический настрой: «Нужно что-то такое, от чего Марго станет неприятно, но это не будет болезнь. Я хочу лишить её того, чего она страстно желает. Пусть живёт и мучается, что не смогла достигнуть какой-то заветной цели, обрастает недовольством и чахнет от собственной злобы. Мне три недели отдыха доктора прописали, на смену аж девятнадцатого августа выходить. Я без спешки обустрою всё так, что этим же летом эта ворожея со своим отпрыском уберётся куда подальше. О! Ей же так нравиться наш район. Постоянно твердит, что это самый уютный и комфортабельный уголок города. Она мечтает приобрести мою квартиру, получается, что её надо выселить из этого дома так, чтобы она никогда не могла вернуться. У неё есть дача в какой-то крупной станице за городом, пусть туда и перебирается, для сына там все условия и свежий воздух и школы под боком…».

Глава 10

Ночь сгущалась. Последние отблески заката остались далеко позади. Звёзды горели ярким спокойным ровным светом. Убывающая луна, показав вчера деликатную серповидную улыбку сегодня, была невидна, вступив в начало фазы новолуния. Знойный ветер, продолжая веять ароматами разнотравья, отступал, передавая первенство приятной прохладе. Где-то вдали ухали совы. Постепенно природа засыпала. Дима с Акелой и Анатолием Александровичем, поглядывая на часы, ждали в овраге около палаточного лагеря. Глеб и Паша, как и было, договорено, должны были привести к ним Хадиуль, сообщив, что нашли в овраге её колотушку.

Интенсивно потирая плечи, разгоняя вдруг запрыгавшие зябкие мурашки, Дима негодующе чуть слышно проворчал: – Чего они там копаются? Так и рассвет скоро настанет!

Дозорный, как и всегда, с невозмутимостью гранитной скалы ответил: – Всё приходит вовремя для того, кто умеет ждать.

Юный волхв недовольно засопел, но оспаривать ничего не стал. Парень сосредоточился на том, что будет говорить Хадиуль. Почему-то сомнений, что она откажется помогать, у него не возникало. Но вот как правильно построить разговор, не зная подготовленность шаманки в магических делах, следовало обдумать. Днём Диме несколько раз снился Акела, и юноше казалось, что в этом сновидении кроется какой-то ключ.

Шорох травы неожиданно прорезал тишину. Показались три крадущихся силуэта.

– Это они? – с тревогой спросил Дима, не отрываясь, следя за приближающимися фигурами.

Анатолий Александрович спокойно констатировал: – Да. Наши парни и незнакомая девушка.

Неожиданно Акела выступил вперёд с обрядовой колотушкой в зубах. Блеск янтарных глаз волка выдал координаты расположения Димы и нунтиуса, словно сигнальный маяк, обозначив путь. Силуэты прибавили скорость.

Безмолвная встреча прошла под тяжёлое дыхание запыхавшейся тройки. И вот в сумраке ночи пересеклись изучающие взгляды шаманки и молодого волхва. На настороженном округлом лице Хадиуль на широком лбу еле двигались дугообразные брови. Молодая женщина, одетая, как и большинство археологов в брюки песчаного цвета, играя нитками деревянных бусин и камушков, пришитых к рубашке цвета хаки, словно сканировала Диму раскосыми очами.

Заведённый волнением, словно детский волчок, Паша, видя этот уже больше минуты длящийся бессловесный диалог, хотел встрять, но Глеб чуть толкнул его в бок, обрубив инициативу, и шепнул: – Пошли.

– А мы? – недовольно отозвался Степанцев.

– Мы свою задачу выполнили. Привели. Представили, – Бойченко потащил друга за руку. – Дальше они сами. Всё узнаем потом.

Анатолий Александрович отошёл в сторону и присел на сучковатую корягу, предоставляя возможность коллегам по ведовству пространство для свободной беседы.

Дима указал на мохнатого друга: – Мой тотемный Акела нашёл тебя. Нам нужна твоя помощь.

На выдающихся, будто прорисованных скулах желваки заходили ходуном, тувинка удивительным музыкальным голосом с некоторой хрипотцой, произнесла: – Какую помощь ты ищешь?

По телу Димы пробежала волна дрожи, юноша вспомнил из уроков помора о древнем своеобразном горловом пении с двухголосным соло, которым славились сибирские шаманы.