Непростые истории 3. В стране чудес

Да, пожалуй, не только репутации, но и хутору, и самому Пахнутке пришёл пархатый дедка.

От горящих теплиц взмывали в ночь искорки разбуженных фей, и парень понял, что плачет. Куда они теперь?..

– Нам тут не рады, исчезаем! – донеслось с драконьей спины. Дара, не теряя времени, вскарабкалась на загривок чудовищного родителя и свесилась, глядела на феевода – зелёные глаза светились жалостью и любопытством.

– Энергии на скачок не хватит, – дёрнул в раздражении хвостом «папочка». – Будем отходить так. Извиняйте за беспорядок. Я на вашем месте эту орду сюда не пускал бы, но как знаете.

– Энергия… Да тут сколько угодно энергии, – возразил Пахнутка и ухватился за край тепличной крыши. Он ловил руками маленьких подопечных, и светящаяся пыльца опускалась облачками на ладони, овчинный жилет и мокрые щёки.

Слушая команды любимого хозяина, феи метнулись к дракону, рассыпались по голове и шее чудовища. Дара смеялась и закрывала лицо от сыплющейся с хрупких крыльев золотой пыли. Драконья морда, опустившаяся к плечу Пахнутки, довольно хрипнула, зелёные глаза прижмурились:

– Вот это дело, – пробасило чудовище, выпрямилось и ударило крыльями воздух.

Пахнутка стоял, задрав голову, и глядел на танец фей в освещённом заревом пожара небе. Тёмный крылатый силуэт поднимался по спирали выше, и бело-чёрной хрупкой фигурки отсюда было не видать. Он никогда больше не увидит ни чудную приблуду-путешественницу, ни драконов – они отправились домой по реке Времени. Пожалуй, вообще ничего не увидит более после устроенного разорения.

Около ног воткнулась обмазанная чем-то горящим стрела.

Пахнутка вздрогнул и оглянулся: куда бежать-то? Огненные стрелы взмывали в ночную вышину и падали, не досягая цели, а вот бывший феевод, да под горячую руку – вполне себе подходящая жертва. Сквозь клубы дыма и снопы искр он услыхал чёткие злые приказы барона и скрипучий дядькин голос, повернулся и помчался прочь – петляя между ещё целыми теплицами.

Коротко стукнула стрела по плёнке, Пахнутка чуть не упал, что-то неотвратимо накатывало со спины – миг – и он заорал что есть мочи, когда шею окатило горячим дыханием, а земля ухнула вниз. Подвешенный за шиворот, он чувствовал, что выскальзывает, руки хватались за гладкие аршинные клыки над затылком – однако тут же хлопнулся на твёрдую драконью спину.

Слева и справа махали гигантские крылья, над головой разверзалась тёмная бездна, на земле золотились корочки пожара. Сзади прижалась Дара, обхватила трясущегося Пахнутку тонкими сильными руками и мурлыкнула в ухо:

– Тс-с-с-с. Хуже точно не будет! Верь мне.

Феевод боялся даже кивнуть. Он до боли вцепился пальцами в гладкие рельефные чешуйки и зажмурился, когда дракон выпустил струю пламени по одной ему видной цели.

За пазухой зашевелились две забравшиеся туда феи.

Мир мигнул и изменился.

Даха Тараторина

С двенадцати лет я мечтала стать писателем. Вот нормальные девочки мечтают встретить принца, а Даха –

уйти в творчество. Мама говорит, что у меня получается, а поскольку она хвалит меня больше и лучше всех, я склонна верить.

Поэтому был филфак, были попытки набить руку, было очень много отличных чужих и ужасных собственных произведений.

Летом 2017 Даха Тараторина впервые появилось в сети. Я боялась, нервничала и литрами поглощала валерианку, но, главное, работала, работала, работала…

Представленный рассказ связывает моё первое серьёзное творение, дилогию «Бабкины сказки», с «Равноденствием», написанным сразу после и на первый взгляд никак с ним не перекликающимся. Что ж поделать? Некоторые герои настолько упрямы, что навещают авторов и постоянно требуют рассказать про себя ещё немного.

Группа автора ВК: https://vk.com/volchia_tropa (https://vk.com/volchia_tropa)

На ЛитРес: https://www.litres.ru/daha-taratorina/ (https://www.litres.ru/daha-taratorina/)

Велесов сад

– Плохо тебе, добрый молодец? – думал Радомир, не сбавляя шага. – Плохо? А это тебе потому плохо, что вчера пришлось шибко хорошо. Ну вот надо оно тебе было, а? Надо?

– Стой, паршивец! – преследователь, запыхавшись, остановился и согнулся в поясе, пытаясь отдышаться: сразу видать, не привык трудовой человек к беготне; ему бы в полюшке косой размеренно чирк-вжух, чирк-вжу-у-ух! В полюшке, спокойно, не торопясь, изредка прерываясь, чтобы пригубить молока из заботливо принесённой женой крынки, а если повезёт и та самая жена не углядит, то и сесть в теньке спревшего стога сена с кумом, достать бутыль, укутанную в тряпицу, чтобы не сильно нагревалась, да и закончить работу сильно раньше, чем припечёт солнце. Но нет: ему приходилось бежать, часто громко ругаясь, размахивать топором, коий, что уж, давно не мешало бы подточить, да прятать раскрасневшуюся позорно физиономию от соседей: как-никак, все видели, с какой довольной мордой выходил из их избы поутру конопатый наглый паршивец.

По правде сказать, Всеславу гнаться за тайным гостем жены не хотелось совершенно. По-первой, сам виноват. Коли не хочешь, чтобы Марфа-красавица абы с кем ночи коротала, так будь добр сам в эти ночи дома сиди. А сидеть Всеславу ох как не хотелось! Как же усидишь, когда Всемила оченно явственно намекнула, что ждёт его к полуночи в гости. Кто ж к Всемиле зайти не рад? К тому же и Марфу понять можно. Правду сказала, когда вслед ему запустила котелок с кислыми щами: она о нерадивом муженьке заботится, что сил хватает, а он в её сторону и не глядит. А как глядеть-то? Всемила же…

Эх, вот вернуть бы старые времена! Раньше жену-изменницу впрягли бы в телегу заместо лошади, да погнали бы всем селом, а мужа бы только плетью разок-другой взмахнуть позвали. Ныне не то. Тут над ним, над Всеславом зубоскалить станут, а гулящую бабу даже плечом не толкнут: сам не уследил.

– Стой! Бить тебя стану! – взмахнул рогоносец топором больше в надежде ухватиться за воздух и не упасть от усталости, чем устрашая беглеца.

– Странные вещи говоришь, друг! – рыжий залихватски поправил яркую шапку с дорогой, хоть и ощипанной временем меховой опушкой: пусть с ней, что не по погоде, зато смотрится как! – Я тебе, почитай, услугу оказал, а ты мне слова доброго не молвил!

Проходящая мимо бабка, легко помахивающая полным ведром воды до того, внезапно согнулась под неподъёмной тяжестью и пошла вдвое медленнее, дабы не пропустить ни слова.

– Лови охальника! Бей! – тяжело дыша, указал оружием на рыжего Всеслав.

Старуха тоненько захихикала, поставила ведро наземь и замерла в шаге от Радомира:

– Куды мне, милой! Ты погляди-тка, кака я старая, тош-ш-шая! Едва ноги переставляю, а уж эдакого лиса ухватить, – бабка демонстративно протянула руку, не разгибая локтя, нарочно, чтобы до плеча рыжего не достать какую-то пядь, – и говорить нечего, – безнадёжно закончила она, выуживая из кармана передника семечки и пощёлкивая их, всем видом демонстрируя, что уходить до развязки представления не собирается.

Радомир подставил пригоршню и тоже получил немного угощения:

– Что ж это ты, тьфу, – аккуратно в кулак сплёвывал шелуху он, – остолоп, то есть, мил человек, бабулечку-красотулечку гоняешь почём зря? Она к тебе, тьфу, в гончие не нанималась! – возмутился он.

– У-у-у-у! – глубокомысленно потряс топором Всеслав, не в силах вымолвить боле ни одного ругательства: рыжий оказался не только наглым, но и шустрым. Видать, не впервой от разъярённого мужа убегал, вон, ажно не вспотел!

– Дело говоришь, – бабка погрозила в пространство пальцем. – Я тебе, сынок, не молодка, чтобы за красавцами бегать.

– А так сразу и не скажешь, – вставил Радомир.

– Срамник! – зарделась старушка и отсыпала ещё немного семечек подхалиму. – Приходи вечером в гости. Что смотришь? Не боись, бабка приставать не начнёт. Хотя, будь я помоложе годков на…

– Дюжину? – тактично предположил хитрец.

– Дюжины на три, – сощурилась бабка, явно тоже слегка себе польстив. – Ты приходи, не бойся. Пирогами накормлю. А то давно пора было этому олуху в зенки-то его наглые плюнуть. Слышь, Всеслав! Ещё раз узнаю, что ты Марфу обижал, не спущу!

Всеслав не только слушал и слышал, но ещё и собирался с силами для последнего рывка. Одно дело, когда смеётся над ним пришелец: бесстыдник сегодня есть, завтра нет и поминай как звали. Перекати-полем уйдёт в другую деревеньку Озёрного края и забудется. Но чтоб свои же да прямо в лицо смеялись! К тому ж, старая ведьма давно на него зуб точит, значит не смолчит, всем разнесёт, как он не только за женой не уследил, но ещё и за собственную честь постоять не сумел.

– Голову снесу! – взревел обманутый муж, не то убеждая себя же в том, что сможет, не то угрожая, и покачнулся, ускоряясь и оставляя всё человеческое и разумное, что в нём иногда находилось, за спиной. Выпучился, замахнулся, взвыл… И заорал уже от собственной боли, с разбегу шарахаясь плашмя на тропинку.

– М-м-м-ме! – презрительно протянула изящная чёрная козочка и почесала рога об изорванные штаны страдальца, словно вытирая. – Ме-е-е-е-е! – обиженно выпучилась на Радомира: как посмел оставить её без присмотра! Привязать верёвкой за тонкую лоснящуюся шею, и, главное, забыть покормить! Тоже, хозяин выискался. На рога таких!

– Ой я дура-а-а-а-ак! – сообразил тот, хватаясь за лоб и падая на колени, раскрывая руки для объятий. – Чернушка, милая, прости остолопа! Забыл совсем!

Козочка показала хвост и демонстративно уронила из-под него пару шариков, очень явственно намекая на то, что до прощения Радомиру – как на корабле до Витании.

– Фр-р-р-р! – шевельнула губами она.

– Дурак, это да, – старушка приподнялась на цыпочки, дабы в полной мере оценить падение мужика, коему собиралась присвоить звание главного посмешища деревни. – Теперь он от тебя так просто не отстанет, так что, милой, на пироги не жду. Забирай-ка свою рогатую защитницу и того…