Непростые истории 4: Печальные звёзды, счастливые звёзды

– Да где этот грёбаный телефон! – Настя принялась скидывать вещи с полок. Статуэтки, фотографии, свечки падали. Фарфор и стекло стонали. За спину потянули, но Настя в ярости добралась до книжной полки.

– Мама, да возьми же! – побледневший Дениска отпустил футболку Насти и протянул свой телефон.

Настя размазала слёзы. Поймала прыгающие на экране цифры. Гудки тупой болью отстукивали в голове.

Операция шла третий час. Дениска спал на потёртом кресле, поджав ноги. Настя вглядывалась в окно в надежде увидеть звезду. Любую, хоть самую крохотную. Небо плотно укуталось облаками и не выдавало своих жителей.

Разрыв аппендицита. Доктора убеждали, что у пожилых людей боль становится незаметной. Настя перевела взгляд на фонарь, смотрела, пока перед глазами не пошли белые пятна. Видения не уходили: мать хмурится, мать прижимает бок, мать сидит сжавшись.

За спиной закашляли. Настя обернулась и скривилась. Посреди помещения стоял Дед Мороз. В тоненьком затёртом пальтишке, не с такой уж и длинной бородой и маленьким голубым мешочком.

– С наступающим, – прошептал он, чтобы не разбудить Дениску, – счастливого Нового года!

Из глаз Насти побежали слёзы, и она лишь кивнула.

– Подарок загадывали? – казалось, мужчина совсем не обращал внимания на её состояние.

Настя помотала головой.

– Тогда самое время, – приятный низкий голос успокаивал.

– А вы мне дадите карамельку? – прохрипела Настя, кивая на маленький мешок. – Или пообещаете, что подарок будет под ёлкой?

Дед Мороз улыбнулся и подмигнул. Настя улыбнулась в ответ и зашептала заветное пожелание.

Задорная мелодия телефона разлилась по фойе приёмного отделения. Насте обещали позвонить, как операция закончится. Она сглотнула ком, руки не слушались, голос осип: «Да?»

Дениска взлетел по ступенькам хирургического отделения и открыл дверь, пропуская Настю. Она остановилась, сжимая пакет новогодних подарков. Эти две недели она отвечала на звонки друзей и знакомых матери: рассказывала, что случилось, выслушивала многочисленные советы, как больной быстрее восстановиться, стоны родителей из школы, которые надеялись, что педагог скоро вернется к урокам. Степаниду давно перевели из реанимации в обычную палату, но навестить её разрешили впервые.

Настя подошла к охраннику. Замялась и, запинаясь, шепнула:

– А можно узнать фамилию вашего Деда Мороза?

Мужчина в форме почесал затылок, с недоумением уставившись на посетительницу.

– Того, кто дежурил в новогоднюю ночь, – Настя оглянулась на сына, но он рассматривал пожарный щит.

– Гражданочка, – с осуждением изрёк охранник, – у нас тут хирургическое отделение! Мы абы кого не пропускаем. – Он выпрямил плечи и задрал нос: – Не бывает у нас этих проходимцев.

– Зачем вы так? – расстроилась Настя. – Он совсем не такой.

Дениска отыскал, куда им идти, и вернулся за Настей.

Они зашли в палату. Две койки оказались свободными и без постельного белья, на третьей – у окна – лежала Степанида с вязанием в руках. Она облокотилась о подушки, видимо, собранные чьей-то заботливой рукой с пустых коек. На тумбочке стоял огромный букет кремовых роз, поставленных в трёхлитровую банку.

Степанида подняла голову и отложила спицы:

– Дениска, Настенька! – прошептала она и протянула руки.

Внук подбежал к бабушке и заметил, что из-под одеяла торчит трубка:

– Круто! Ты как монстр! Так всегда будет?

Степанида закашлялась и обняла Дениску. Внук поставил открытку, в которой весь класс написал пожелания. Он рассказал, что сегодня был первый урок английского после каникул. Ведёт его теперь Нина Григорьевна – такая скука! Афоня улюлюкал уже в середине урока. Тогда пришла замдиректора и включила музыку! И мяч достала! Но! Музыка – песенка про трёх поросят, а принимать подачу она совсем не умеет.

Настя сидела на стуле рядом с кроватью, улыбаясь и кивая невпопад. Дениска заметил кварцевую лампу и улизнул исследовать аппарат.

– А я вот шарфик Дениске вяжу, – Степанида нарушила робкую тишину. Она показала перекошенное полотно голубого цвета, на котором плясали петли разной величины.

Настины глаза увлажнились:

– Не знала, что ты вяжешь.

– Лидия Прохоровна – выписалась с утра – милейший человек, подарила шерсть и спицы, – мать подняла будущий шарфик к свету, любуясь нестройными рядами. – Обещала завтра навестить, принести красных ниток.

Степанида махнула рукой, призывая Настю подвинуться ближе. Дочь осторожно пересела на кровать и наклонилась к матери.

– Хочу коньки вывязать, – шепнула Степанида и приложила палец к губам, – только Дениске не говори.

Слёзы стекали по Настиным щекам, капая на халат. Она дотронулась до маминой руки, погладила и сжала её:

– Мама, я…

Степанида покачала головой и потянулась к дочери. Она прислонилась к плечу, а Настя обняла её свободной рукой. Они сидели, прижавшись друг к другу, и делились слезами.

– Мам, я беременна, – икнула Настя, когда глаза высохли. – Вчера узнала.

Степанида мечтательно прищурилась:

– Теперь не до сверхурочных будет.

Настя улыбнулась и поставила пакет с подарками к банке с розами:

– Цветы от Бусманова?

Степанида мотнула головой и скривилась:

– Отправила его в чёрный список обратно.

– Крутой дедушка? – гадала Настя.

Степанида просияла:

– Пожалуй, можно и на коньках погонять.

Шурша бахилами, вернулся Дениска и присел на соседнюю койку:

– Ну что, дамочки, разобрались?