Непростые истории 3. В стране чудес

– Ну не могу же я просто уйти.

– Спасибо… спасибо, добрая госпожа! – должно быть, человек решил, что Таррин разговаривает с ним. – Мне уже лучше. Н-не… не стоит тратить на меня силы и время вы… высокородной.

Кажется, когда-то он получил достойное воспитание, но растерял манеры из-за потрясения, а теперь постепенно успокаивался.

На место происшествия между тем никто не торопился. Вечерний воздух пах свежестью, голоса смолкли, даже собаки затихли. В саду за стеной застрекотали цикады.

– Мне не хватает света, – Таррин нахмурилась. – Послушай, тебе обязательно надо обработать раны как следует. Здесь неподалёку есть постоялый двор, где мы… где я рассчитывала остановиться. Там найдётся и горячая вода, и ткань для перевязки.

– Я бесконечно благодарен, высокородная госпожа, – на этот раз спасённому незнакомцу даже удалось обозначить поклон, – но уверяю, мне намного лучше. Неподалёку живут мои друзья, они окажут требуемую помощь.

Голос незнакомца сорвался, он нервно облизнул губы. Запах крови от его одежды не мог перешибить запаха страха.

«Он говорит одно, а думает другое, – Аррых подтвердил сомнения Таррин. – Пусть идёт. Что-то тут не то, и это «не то» – не наше дело».

– Хорошо, – Таррин отстранилась и выпрямилась. – Если ты уверен, я не буду настаивать.

Она встала, касаясь неровной стены пальцами, и подобрала заплечный мешок, который сбросила перед тем, как стрелять. Незнакомец тоже поднялся, неуклюже поклонился и заковылял прочь.

– Пойдём, – теперь, когда её не видел посторонний, Таррин позволила себе опереться о холку варга: лечение вытянуло силы.

«Опять переусердствовала? Давай дойдём до того трактира, а потом я кое-куда сбегаю. Как-то мне неспокойно».

***

Таррин потянулась. Во дворе раздавались голоса, лязгнула сбруя, всхрапнул и переступил ногами конь. Даже в полудрёме эльфийка ощущала, что утро уже не раннее, но тело не желало просыпаться. Вчерашние события вспоминались словно сквозь дымку.

«Ты не спишь».

Тар перекатилась на бок и приоткрыла глаза. Вчера, оставив девушку отдыхать в комнате над знакомым трактиром, варг перемахнул через подоконник и скрылся, а вернулся так тихо, что она не проснулась. Никакой опасности девушка не ощущала. И всё равно – в чужом месте не следовало быть такой беспечной.

Аррых – серебристо-серый, громоздкий – вытянулся во всю длину поперёк комнаты. Лобастая голова покоилась на мощных лапах, заканчивающихся чёрными когтями. Глаза цвета тёмного янтаря были полуприкрыты, но Тар не обманывала кажущаяся расслабленность.

«Уоу! Вставай скорее. Купим то, что тебе хотелось – и прочь отсюда!»

– Ладно-ладно. Ох… И давно ты выглядишь, как варг? Сейчас…

Таррин села и потёрла лицо ладонями. Восстановление иллюзии требовало усилия и внимания. Покончив, девушка потянула к себе колчан и пробежала пальцами по хвостовикам стрел. Конечно, ни одной солнечной там не осталось – две вчерашние были последними.

– Теперь запас пополним только дома, – с досадой признала она. Секрет изготовления солнечных стрел не был ведом людям, да и из эльфийских мастеров не каждый за это брался.

«Если поторопимся – это будет уже сегодня. Ты думаешь, они нам понадобятся до вечера?»

– Надеюсь, что нет, – Тар фыркнула, встала и начала собираться. – Не каждый день на тебя падают сверху непонятные твари.

Чтобы попасть на улицу, следовало сойти в зал и пройти его насквозь. Вытертые ступени отзывались скрипом на каждый шаг. Когда Таррин спустилась до середины, стоявший за конторкой трактирщик поднял голову от толстой тетради. Был он плотный, широколицый, с носом, теряющимся между полных щёк.

– Уже съезжаешь, сударыня эльфийка?

Тар не разобралась, чего было больше в его голосе – облегчения от того, что крупный пёс, сопровождавший девушку, перестанет распугивать посетителей, или сожаления, вызванного тем, что вместе с постоялицей его дом покинет и приятно позвякивающий на её поясе кошель.

Выйдя на улицу, девушка свернула в сторону городских стен и вскоре присоединилась к толпе, медленно вливавшейся во внутренний город через широкие, окованные полосами меди ворота.

«Смотри!»

Варг подёргал эльфийку за рукав. Неподалёку от ворот стояла старуха. Волосы её были такими же серыми, как шаль, концы которой она перебирала пальцами.

Другой рукой женщина опиралась на высокий дощатый ящик, поставленный на колёса. На его крышке было разложено то самое, ради чего Таррин сделала крюк по дороге домой – серебристые крупные рыбины в сплетённой из соломы обвязке. Знаменитая форель по-бадвардски. Дома такой не делали. Эльфы предпочитали запекать рыбу и сохранять магией, не опускаясь до извергающих дым коптилен в своих лесах. Возможно, это и было правильно, но запах от людской стряпни шёл умопомрачительный.

Видимо, старая женщина не захотела платить за рыночное место, и не прогадала – время от времени то один, то другой путник подходил к торговке, отдавал пару медных монеток и уносил кусок рыбы на круглой лепёшке. Варг склонил голову набок и вывесил язык.

«То самое! Бери сколько надо, и уходим!»

– Нет-нет-нет. Разве ты не знаешь: у людей так не принято. Надо походить по рынку, сравнить, выбрать…

«Таррин – Ревнительница Традиций?» – варг чихнул и потёр нос лапой.

– Не смейся! Первая рыба лучшей не бывает.

За воротами дома стояли ещё теснее. Оголовки печных труб хвалились друг перед другом узорчатой кладкой, водостоки украшали каменные головы с разинутыми ртами, змеи или тритоны. Грубые поделки, – думала эльфийка, – и всё же нарядные.

Наконец стены раздались в стороны, и открылась площадь. Ближняя её часть была занята городским рынком, дальняя же представляла собой пустое пространство перед Ратушей, вымощенное всё той же сланцевой плиткой.

Таррин легко нашла рыбные ряды. Живая, вяленая, солёная, маринованная, копчёная на ольховых, вишнёвых, кленовых, яблоневых углях; рыба всех пород, простецкая рыбёшка к пиву и сочащиеся жиром, молочно-светящиеся ломти, какие не стыдно подать и на королевский стол – глаза разбегались, обоняние ловило то терпкие, то изысканные ароматы, руки сами тянулись взять кусочек, заботливо подносимый торговцем.

Девушка медленно продвигалась от одного прилавка к другому. Она отведала форель уже в трёх местах и как раз направлялась к четвёртому, как вдруг её внимание привлекло слово, не имеющее никакой связи с рыбой.

«…варги. Точно тебе говорю! Кому ещё, кроме этой погани? Раны такие, словно с него мясо ломтями резали».

Таррин резко развернулась, но толпа уже оттёрла говорившего.

– Аррых, ты слышал?

Низкое клокотание, вырвавшееся из глотки варга, заставило шарахнуться проходившего рядом разносчика фруктовой воды.

Теперь Таррин ясно ощущала скрытую враждебность то одного, то другого, лёгкое напряжение, страх, ловила взгляды, пробегавшие по ней и её спутнику и тут же гаснущие в напускном безразличии.

«Остроухая!»

Таррин снова повернулась – и тут же рванула с плеча лук. Толпа подалась в стороны, взвизгнула женщина.

Тар отчаянно зашарила пальцами за спиной, похолодела, вспомнив, что ни одной солнечной стрелы не осталось, и с острой тоской понимая, что не успевает.

На башенке, украшавшей ратушу, на фоне сизого неба чётко вырисовывался острый профиль твари из ночного кошмара – с львиными лапами, хищно загнутым клювом и сложенными на спине крыльями.

А через мгновение раздался хохот.

Гулко ухал краснолицый торговец за прилавком. Заходился в смехе разносчик, опустив на землю корзину с глиняными сосудами. Скалили зубы и кривлялись мальчишки. Хихикала, прикрываясь кокетливым платком, служанка.