Амнезия

– Вот и замечательно.

И опять пустота: ни людей, ни цветов, ни звуков. Закрыть глаза и провалиться в сон.

День 2 – среда

Палата, куда перевели утром следующего дня, была такой же белой и безликой, что и предыдущая, и только одно яркое пятно: фиолетово-розовые волосы сидящей на кровати у окна девицы, склонившейся над чем-то, что она держала в своих руках. Медсестра указала на вторую свободную кровать.

– Привет, я Марьяна! – сразу же оживилось фиолетово-розовое облако.

– Привет.

– Как тебя зовут? – не отставала она.

– Не знаю.

– В смысле не знаешь? Забыла?

– Наверное.

– Ух ты! У тебя амнезия?! – воодушевилась Марьяна.

Но ответа не последовало.

– Ну, не хочешь говорить, не надо, но, если что, обращайся, – и соседка вернулась к своему занятию.

В комнате была одна кровать и еще одна, это получалось, что их две. Интересно, знать, что кроватей две – это прогресс? И вспоминать все, что называют – руку, ногу… То есть, когда о чем-то упоминается, и это сразу вспоминается…

Раздался легкий стук, в дверь кто-то постучал.

– О, сейчас будет обход, – сообщила Марьяна, отложив то, во что она все время смотрела.

– Здравствуйте, барышни! Марьяна, как у нас дела? – спросил вошедший Генрих Львович.

– Здравствуйте, Генрих Львович! У вас не знаю, а у меня норм, – и оба заулыбались.

Марьяна нравилась Генриху Львовичу своей живостью, непосредственностью, будущностью. Вот именно это слово – «будущность»! Глядя на нее, ставший циничный к своим годам врач, пропустивший через свои руки и фонендоскоп тысячи человеческих тел и душ, при одном взгляде на человека мог определить эту будущность. Эти ее фиолетовые волосы, ее горячность и безапелляционность выводов – они, по сути, тоже о том, что у этой девочки все будет. У нее будут и свои печали, и даже горести, но будет и жизнь. А вот о новой своей пациентке он так сказать не мог. О том, что не только вокруг нее пустота, но и внутри – это было видно в широко раскрытых глазах с жизнью в них, поставленной на паузу.

– А как дела у вас? Как разместились? – обратился он к ней.

– Меня нашли?

– Ну, полноте, не так все быстро. Вчера мы только сообщили в полицию. Ожидаем, – врач научился убирать категоричность из своих слов, и если бы раньше сказал, что никакой информации нет, то со временем он перешел на более обтекаемые фразы.

– Ожидаем…

– И не стоит на этом акцентировать внимание, прошел всего лишь один день. Наша какая главная сейчас задача? – спросил он, ожидая ответа, и, не дождавшись, ответил сам, как будто уже получил такой ответ. – Правильно, покой и лечение. Две недели постельного режима, ни читать, ни писать, ни смотреть телевизор, ни слушать громкую музыку. Дайте я вас осмотрю… на мой палец… сейчас молоточком. Хорошо. Вчера назначил МРТ, должна подойти медсестра. Как ваша голова?

– Нормально. А что за МРТ?

– Магнитно-резонансная томография – такое исследование для уточнения потенциальных травм головного мозга. Вы уже познакомились с соседкой?

Последовал неопределенное движение плечом.

– Как зовут вашу соседку?

– Марьяна…

– Очень хорошо.

– А документы или вещи какие-нибудь с собой были? Вдруг вспомнит? – оживилась соседка, как будто ей предоставили слово, упомянув ее имя.

– Ну, были бы документы, дело бы разрешилось, – вздохнул Генрих Львович. – К сожалению, ни документов, ни сумок, ни каких-то других вещей.

– Одежда? – не отставала Марьяна.

– Одежда да… есть…

– Можно взглянуть, вдруг вспомнит что…

– Так, Марьяна, предлагаю взять паузу. Речь все-таки идет не о тебе. У нас вроде как-никак и врачебная тайна есть, и тайна частной жизни, – ласково пожурил Генрих Львович и следом задал вопрос, не обращаясь ни к кому конкретно. – Есть еще вопросы ко мне?

В ответ только Марьяна мотнула головой.

– Ну, вот о какой врачебной тайне идет речь, коли врачи одного пациента спрашивают при другом? Надо тогда отдельно принимать у себя в кабинете, – усмехнулась Марьяна, как только Генрих Львович вышел. Она запрыгнула к соседке на кровать. – Слушай, а я знаю, что надо делать!

– ?

– Надо самим тебя найти!

– ??

– Ну, полиция не будет тебя искать. Вернее, как она будет? Она будет просто сверять заявления о пропавших людях с заявлениями о найденных с потерей памяти. Если о твоей пропаже кто-то заявит, то хорошо, а вот если нет, то на полицию рассчитывать смысла нет.

– Почему… обо мне… не заявят?

– Так ты уже четвертый день здесь, так?

– Откуда знаешь?

– Да я вчера еще все про тебя выяснила, когда мне сказали, что тебя переведут, – и Марьяна махнула рукой, мол, вообще забудь, это малозначащая информация. – Если бы тебя искала полиция, то она бы знала, что ты находишься в больнице, потому что первым делом проверяет информацию о поступивших в больницы и морги. К тому же сама больница о тебе вчера заявила, а в полиции по базе не вручную проверяют, поэтому вчера бы все и узнали, если в полиции есть запрос на твой поиск. Поэтому можно сделать вывод, что не стоит рассчитывать на вариант с полицией.

– Я… так… не думаю.

– Ну-у-у, не знаю, – протянула Марьяна. – Но я бы задумалась над другими вариантами, чего сидеть и время терять.

– Какими?

– Можно в передачу «Жди меня» обратиться. Я видела, как там людей с амнезией показывали, а их потом родные узнавали. Эх, жалко, что меня через два дня выписывают, так интересно, как тут дела разворачиваться будут, – с живостью подхватила Марьяна.