Злоключения на острове Невезения

Они уже заканчивали обматывать бинтами многострадальную головку девушки, когда послышались звуки сирен. Подъехало сразу несколько спецмашин. Стали грузить пострадавших. В первой скорой увезли мужчину с перепиленной ногой и двух женщин с давлением, в следующую погрузили Свету на носилках и Сандру, привязанную к выломанному креслу. Туда же залезли Дмитрий Иванович и Марья Кузьминична с Кристиной.

– Маш, – шепнул он ей, кивнув на девушку. – Муж?

– Сожитель, – шепнула в ответ.

– А посадить?

– Боится.

Когда они вошли в приёмный покой, мужчину уже увозили на носилках. Дмитрий Иванович спросил:

– Всех вызвали?

– А кого всех, – довольно грубо ответила ему сидящая на телефоне медсестра. – Единственный хирург и дежурная операционная сестра.

– Как тебе, – обернулся к Марье Кузьминичне он. – Оценила?

– Мерзость запустения, – ответила она. – Ремонта не было с девятой пятилетки. И что правда, хирург один? Нам ждать, пока он ногу зашьёт?

– Да, – с вызовом ответил он. – Ни денег, ни кадров. Из областного центра где-то через час бригада приедет. Наши дамы ведь нетранспортабельны.

– В Утятине не так. Меня вот в 58 лет на пенсию выперли. А у вас не только врачей, но и сестёр не хватает? Ну, дела. Вот что, дорогой главврач, давай-ка, переодевайся – и в операционную.

– Тогда и ты.

– Так ты прибеднялся, чтобы меня запрячь? Ну и жук ты, Митька! Но учти, я три года не работала.

Прибежала сестра-хозяйка. Марья Кузьминична сказала ей:

– Вот у нас Кристина. Ей, пожалуйста, поручите какую-нибудь важную медицинскую работу. Она у нас уже на происшествии аптечку носила, – перевела взгляд на сидящую на телефоне. – Дмитрий Иванович вам велел женщине промедол вколоть, а девушку на рентген? Женщине с рукой минимум час ждать. Извольте зад поднять.

Когда Марья Кузьминична выкатила носилки с Сандрой, тётка, на которую она напустилась в приёмном покое, встретила её с неожиданной сердечностью:

– Устроим вашу родственницу в четвёртой палате в лучшем виде, не волнуйтесь.

Марья Кузьминична пожала плечами, вернулась в операционную и занялась подсчётом инструментов и перевязочного материала.

Освободившись, она пошла разыскивать палату Сандры. В ней суетилась всё та же медсестра, сестра-хозяйка и Дмитрий Иванович. Она испугалась:

– Что-нибудь не так?

– Да нет, помаленечку в себя приходит, – ответил врач. – Вот дренаж, завтра посмотрю, может, всё хорошо пойдёт. Ты ведь будешь с ней?

– Естественно.

– Маш, я вот что подумал, что тебе за так тут сидеть, – оживлённо продолжал он. – Давай мы тебя оформим в смену недельки на три, а?

– Ну, ты жук, – фыркнула Марья Кузьминична. – Что тебе эти недели дадут?

– Да вот, надо Аню в отпуск отпустить, а у меня в отделении и так всего трое. Замени её, а?

Так вот отчего эта грубая особа вдруг стала смотреть на неё масляными глазками! Марья Кузьминична прикинула в уме и махнула рукой:

– Про три недели даже не мечтай! Две постараюсь выдержать. А там или Алевтина моя выздоровеет, или, по крайней мере, сама управляться здесь сможет.

На самом деле она подсчитывала, как скоро она сможет добраться до Рясово, и решила, что недели через две лёд гарантированно встанет. По пути сюда Марья Кузьминична ответила на телефонный звонок, Тимоша ей сообщил, что вода прибывает, и, если она не появится дома до вечера, то уже не сможет попасть туда до ледостава. Но не бросать же девушку в таком состоянии!

– Мы тебя поселим в массажном кабинете, – оживился Дмитрий Иванович. – Массажистка в отпуске, так что будешь полной хозяйкой. Пойдём, покажу.

В коридоре он, взяв её под руку, прошептал:

– Я так понимаю, что Алевтина твоя от сожителя прячется? Я все травмы в протокол включил как при аварии полученные, кроме старых трещин. Три недели, Кузьминична!

– Шантажист, – прошипела Марья Кузьминична. – А что со Светой, где Кристина?

– Светку твою приезжие латают, – ответил он уже нормальным голосом. – Сложный перелом плеча, но бригада хорошая, повезло ей. А девчонку полиция отцу отвезёт.

Они спустились в приёмный покой, где опять голосила Кристина. Теперь она не хотела уезжать из больницы, потому что ей понравилось разносить лекарства по палатам с дежурной медсестрой.

– А кто папе расскажет, как ты в больнице работала? Я, наверное, если ты здесь остаёшься, – сказала Марья Кузьминична. – Ой, сумка моя!

– Там в нижнем багажнике только две не забрали, мы решили, что это пострадавших, – сказал полицейский.

– Вот эта – Светина, забирайте вместе с девочкой. А эта моя. Я сейчас свои вещи рассортирую и вам одну сумку дам. Пожалуйста, отвезите во Второе Рясово. До порожков только, а там через поток перекинете тем, кто ждать будет. Вы же знаете, сегодня не предать – придётся ледостава ждать!

– Да без проблем!

Кристина натягивала куртку:

– Ба Маша, не рассказывай папе, я сама буду рассказывать!

Девушка выздоравливала тяжело. Дмитрий Иванович ворчал, что у таких молодых кости должны срастаться на раз, но они сами портят здоровье дурацкими диетами. А Марья Кузьминична видела, что дело в психическом состоянии, но поделать ничего не могла. Несколько лет жизни под физическим и психологическим прессом, а потом такая встряска – даже атлет сломается. Стал понимать что-то уже и Дмитрий Иванович, потому что предложил пригласить психолога.

– Он такой же, как ваше больничное оборудование? – ехидно спросила она.

Главврач обиделся, сухо бросив: «Как хочешь». А Марья Кузьминична хотела помощи, но понимала, что они в патовом положении: если психолог хороший, то разоблачит их противоправную ситуацию, а если плохой, то как бы хуже не сделал.

За время работы в отделении приобрела полезное знакомство. В отделении лежала тёща нового Рясовского участкового. Ей очень нравилось, как легко медсестра делала внутривенные, поэтому просила её делать всегда. Марье Кузьминичне это было нетрудно, всё равно целыми днями в палате высиживала, так что от оплаты отмахнулась:

– Чай, свои! Я всех земляков за так колю! Ты лучше при случае поговори с зятем, чтобы племяннице моей сделал регистрацию. Молодёжь безалаберная! Больше года без прописки. Я понимаю, что придётся штраф платить, и не отказываюсь. Только договорись!

– Да не вопрос, – обрадовалась жадноватая баба.

Через две недели Дмитрия Ивановича сняли. Марья Кузьминична, узнав об этом, быстренько очистила массажный кабинет от своего присутствия, перенеся вещи к сестре-хозяйке, и поменялась со сменщицей, выйдя в ночь:

– Митя, завтрашним днём выписывай Алевтину! В ближайшие дни вырвусь из дома и недостающие документы привезу: свой диплом, трудовую, Алин паспорт и страховой полис.

– Мы что, с двумя сёстрами останемся? А, ладно, не мои теперь проблемы! Алевтине твоей, конечно, ещё далеко до выздоровления, но, может, дома стены помогают… если что, ты звони, Маша, я сам к тебе приеду. А документы нужны срочно, эта стерва везде копать будет. Может, по электронке… хотя откуда…