Утятинский летописец

– Нет, двое.

Аглая закусила губу. Маша поняла, что сейчас она будет выпытывать, кто. Нельзя, чтобы подозрение пало на Софи! Чтобы избежать неловкости, она решила солгать:

– Вы знаете, у меня папенька тоже горничную по щёчке треплет.

Сзади послышались шаги. Повернувшись, барышни увидели Василия Михайловича.

– Смейтесь, – приказала Аглая.

От неожиданности Маша хихикнула. Аглая подхватила её смех.

– Я не помешал?

– Нет, Василий Михайлович. Мы уже обо всём поговорили. Пойдём, Машенька!

Аглая подхватила Машу под руку и потянула за собой.

– Доведите меня до гардеробной, чтобы я снова не заблудилась, – попросила Маша.

– Вот, видите? В этом крыле. Если вы подождёте меня у входа, я оденусь и провожу вас до дома.

Барышни шли по укатанной санями дороге.

– Я никогда, никогда больше не поверю ни одному мужчине! – страстно воскликнула Аглая.

– Может быть, не стоит так огорчаться? Я по своей и по некоторым другим семьям знаю, что это дело самое обыкновенное.

– А сами что вы думаете о будущей семье?

– Только сегодня подумала, глядя на Варвару Васильевну. Не влюбись моя мама в вернувшегося с театра военных действий отца, не роди она меня, не заболела бы чахоткой и не умерла в тридцать лет, а жила бы сейчас в Зосимках здоровёхонька, как живёт в Конь-Васильевке незамужняя Варвара Васильевна.

– Но тогда не было бы вас!

– Да кому я нужна, – вырвалось у Маши.

– А… отцу?

– Папеньку не очень волнуют дочери. Сыном он, правда, дорожит.

Аглая замолчала и до дома Петровых не проронила больше ни слова. Когда Маша открыла рот, чтобы попрощаться, она порывисто обняла её и сказала:

– Только такую семью, как у моих папеньки и маменьки! Или никакой!

Повернулась и побежала назад.

«Бог ведает, когда мы увидимся, дорогая Кита! Это ужасно, и это повергает меня в грусть. Ты видишь, как без тебя я попадаю в неловкое положение и знаюсь не с теми людьми. Уговори Марью Афанасьевну хоть ненадолго приехать в Утятин. Твоя Маша».

Глава 7

Элеонора Игнатьевна с трудом сдерживалась. Она нарядила Зою в симпатичное платьице, а та натянула сверху материну шерстяную кофту и ни за что не соглашалась снять. А обещали сегодня до тридцати градусов. Второй день без Лены, а сил уже нет.

– Зоенька, я прошу тебя, сними…

Зоя упрямо поджала губы. Тетя повернулась к открытому окну, увидела свое отражение в стекле и прыснула: точно так же губы были поджаты у нее самой.

– Ты добрая! – улыбнулась племянница.

– Да надевай ты что хочешь! Иди во двор, я тебя догоню.

Элеонора Игнатьевна стала собираться. Когда начала застегивать блузку, до нее дошло, что уже некоторое время на улице слышен шум. Прислушалась, и с ужасом поняла, что кричит Зоя. Застегиваясь на ходу, она в шлепанцах выскочила на крыльцо и увидела, что племянница стоит в проулке, закрыв лицо руками, и воет на одной ноте, с крыльца «нерусского дома» срывается Ирин гость, за ним бежит Роберт и еще кто-то из женщин.  Бросилась к калитке, но не смогла ее открыть: вплотную к забору приткнулась машина. Она развернулась и побежала к воротам, пробежала по улице и вбежала в соседний двор.

А навстречу ей уже вели троих подростков. Вокруг Зои образовалась толпа, которую расталкивала Потылиха:

– Отойдите, не пугайте дитё! Зоенька, покажи личико!

Она прижала Зою к себе и стала бережно отводить руки Зои от лица. Когда Элеонора Игнатьевна увидела кровь на лице и руках племянницы, она почувствовала сильную боль в груди и замерла, привалившись к забору, не в силах вздохнуть и пошевелиться. Первой это заметила Потылиха:

– Эй, кто-нибудь, «скорую» вызывайте! И мильтонов заодно! Эля, успокойся, это просто царапина! Губу ей разбили. Бабы, да помогите ей кто-нибудь! – Прижимая Зою к себе и поглаживая по голове, начала командовать. – А ну-ка, кавалер, показывай свою добычу. Так, этого малька можешь отпустить. Этот хороших кровей, Юрки Кожевникова сынок.  Отец его покрепче милиции накажет. Так, а это у нас кто? Митрохин, что ль? Ну, этого бить надо самим. Гнилая кровь, тюремная. Вон, мамаша его летит.

Из проулка во двор ворвалась какая-то замызганная тетка и кинулась отбивать сынка у мужиков.

– Наташка, замри! Ты меня знаешь! Пашка, вон ведро помойное стоит, плесни на нее, чтобы заткнулась!  – Баба замолчала. – Ты бы своего придурка уму-разуму поучила, вместо того, чтобы тут орать. Вырастила уголовника! У параши зачат, у нее и жизнь закончит.

– Что, Наташка в тюрьме сидела? – у спросившей об этом толстухи блестели восторгом глаза от такой информации.

– Заочница это называется. Замуж очень ей хотелось, вот и написала в тюрьму. Там ей «жениха» подобрали, там этого урода зачали.  И не зыркай на меня так, учила бы своего выродка, чему следует, не стала бы я твои секреты рассказывать! Небось, сыну говорила, что он от Штирлица!

Трое девочек-подростков хихикали, глядя на покрасневшего до ушей нескладного парнишку. Он заорал:

– Кого вы слушаете! Она ненормальная!

– Может, и ненормальная, но память есть, – довольно равнодушно отреагировала Потылиха. – А ты у нас нормальный, больных обижать? Небось, в этого мужика камнем бы не бросил, побоялся, что убьет?  Так, третий у нас кто? Чтой-то не знаю его. Фамилия твоя как?

Одновременно подъехали «скорая» и полиция. Выскочивший из машины молодой полицейский сказал, поглядев на Зою:

– Тут ничего, только кровь пустили. Тетя Тоня, вы женщину сначала посмотрите. А я с пионерами-героями разберусь. Двое?

– Третьего, Юрки Кожевникова сынка, мы отпустили, – сказала вредная Потылиха. – Юрке я все подробно расскажу, паршивцу этому мало не покажется.

– Ладно, тому герою четырнадцати нет. А Митрохин у нас всегда там, где пакости. Наталья Васильевна, учить не пробовали?

– Саша, да ведь не убили они дурочку-то. Ну, кинули в нее чем-то… случайно.

– Ага, случайно. Еще ты, герой, скажи, что не хотел. Давайте в машину. В отделении все запишем и расстанемся… до комиссии.

– Саша, зачем комиссию? Он больше не будет. Я его дома накажу.

– Разговоры мы с вами уже разговаривали. Теперь будем рублем учить. Так, а это что за гаврик? Фамилия? – Мальчишка молчал. Полицейский поглядел на окружающих, нашел взглядом девчонок и сказал. – Ага, знакомые. Кузнецова, Огородникова и Лещук, шаг вперед! Докладывайте, что за тип!