Четыре танка осталось, четыре. Боеприпасов практически и не осталось. Суммарно, со всех четырех танков одного БК не наберется.
– Снести все боеприпасы в мой танк, заправить его горючкой. Остальные – грузите раненых и увозите в расположение.
– Товарищ старший лейтенант, разрешите с вами остаться?
– Не разрешаю. Мы на себя отвлечем, да продержимся сколько сможем, а вы людей спасайте. Где ж я еще таких героев возьму?
Спустя пол часа танк Пятикопа уже летел на всех парах к Задерихе, пока немцы прочешут все, пока проверят, мы дальше по шоссе встанем. На их расслабленность полагаться не стоит, но хоть сколько то, да продержимся. В стороне от шоссе приказал замаскировать танк, окопать. Сделать запасную позицию. Время есть. Не могут немцы двинуться с ходу дальше. Суммарно сутки выиграли.
Ночью дал поспать по паре часов каждому. Костры не жгли. По шоссе проехало несколько мотоциклов, но танков не было. Побоялись ночью идти. А это уже хорошо. Чем немцы берут? Скоростью передвижения. Пока мы совещаемся, да проверяемся, они уже километры на гусеницы наматывают. А так – и нам отдохнуть дали и время потеряли.
С первыми лучами солнца услышали мотор неподалеку – ах они черти!!! Параллельно с шоссе пустили танковую разведку. И ведь идет прямо на нас. 500 метров… 400… А по шоссе еще один танк идет… 300 метров… 250… 200…
– Огонь!
Есть! Повалил густой черный дым, откинулся люк, но танк Пятикопа уже меняет позицию, некогда добивать выскочившего танкиста. По танку на шоссе выстрел. Еще выстрел. Быстро идет. Но нас не видит. Еще выстрел. С четвертого выстрела попали.
– Командир – назад?
– Нет, давай в лес, как сюда ехали и за деревню рвем. Да поживее, сейчас они все здесь будут. Вчерашний урок не забыли.
А немцы уже развернулись в боевой порядок и начали выдвигаться в сторону леса, где десятью минутами раньше был танк Пятикопа. С ходу постреливая в ту сторону, издалека, чтоб он проявил себя. Но его там уже и след простыл. За деревней они выскочили к шоссе, а там – несколько штабных автобусов, артиллерия, машины с пехотой….
– Мехвод. Дави их! На полном ходу врезайся и дави!
В колонне так и не поняли, что произошло – из рощицы на полном ходу вылетел советский танк. С ходу врезается в штабной автобус, разворот. Выстрел. На полном ходу влетает в машину с пехотой. Выстрел. Резко берет вправо и влетает в толпу на привале, которые успели только что вскочить и в ужасе разбегаются по сторонам. Еще выстрел.
А чем это артиллерия занята впереди колонны? Пушки разворачивает в сторону того леса, где еще недавно был в засаде танк Пятикопа. Слаженно, хорошо разворачивают. И вот уже первый снаряд полетел в ту сторону. Очевидно, немцы решили, что нашим танкам удалось закрепиться в лесу, да и танк Пятикопа, вылетевший оттуда, явно говорил о том, что там остальные. А из леса последовал ответный выстрел – немецкие танкисты решили, что им в тыл зашла наша часть и обстреливает их. Горящая техника, пыль, дым делали свое дело – уже с трехсот метров не было видно кто где находится, где свои, а где чужие. А расстояние до леса порядком.
Перестрелка все разгоралась – немецкая артилерия била по лесу, где немецкие же танки отвечали, накрывая колонну. Вокруг паника, бегают кто куда. И на фоне этого, внутри колонны, в дыму, советский танк Пятикопа, который давит все, что попадается на пути. Стрелять уже нечем. Закончились боеприпасы. Поняв, что происходит, Пятикоп скомандовал уходить в лес напротив и на полном ходу вырываться из этого веселья.
Спустя несколько часов выехали к какому-то хутору. Пятикоп, раненый в руку попросил хуторян о помощи – спрятать бойцов. Мехвод и башенный стрелок были тяжело ранены. Пулеметчика – радиста он отправил с остальными ранеными в расположение еще вчера. К нему подошел дед.
– Что, командир, тяжело там? Бежите?
– Бать, как тебя звать то?
– Федором.
– А по батюшке?
– А ты без батюшки. Драпаете?
– Драпаем, Федор, драпаем. Ты бойцов моих приютишь? Тяжело ранены, не уйти мне с ними. Один двоих не унесу.
– А куда ж ты так торопишься? Мы и тебя приютим…
– В расположение мне надо. У меня царапина, перебинтуюсь и снова в бой. Горючки в танке нет. Боеприпасов тоже. Спалю, чтоб немчуре не достался, а сам обратно.
– Ну, коли обратно, то бойцов в лес заберу. Мы с мужиками в леса уходим. Нам драпать некуда. Выходим их, не переживай.
– Спасибо, отец. Геройские бойцы. Ручаюсь за каждого.
– Не вы там шумели с утра?
– Мы совсем чуть-чуть, в основном немцы птиц распугивали.
– А боеприпасы, поди, по дороге растеряли, пока драпали? Ладно, давай командир, будь здоров. За бойцов своих не переживай, выходим…
– Товарищи командиры, две атаки в лоб на Кайваксы ни к чему, кроме потерь, не привели. Я не буду сейчас искать виноватых, на это просто нет времени. Каждый час промедления губителен как для нас, так и для всего фронта. Следующую атаку необходимо провести в полдень, через три часа.
Майор Косогорский встал…
– Стоит ли объяснять, что стоит на кону? Мы не имеем права не только не удержать занятые рубежи, но и оставить немцев в Тихвине. А путь на Тихвин лежит через Кайваксы. Возьмем его – сможем дотянуться до Тихвина. – Косогорский подошел к карте – Капитан, выдвигай роту тяжелых танков к Кайваксе с севера по дороге. Они держатся на почтительном расстоянии и обстреливают деревню издалека. Вытягивают на себя противотанковые орудия. Рота тридцать четверок заходит на Кайваксы с запада, еще одна рота с востока. В клещи возьмем. Свешников, Ласман, сдюжите?
– Так точно, товарищ майор, – дружно ответили командиры.
– Комбат, обсуждайте детали, готовьте танки, в полдень в атаку.
Спустя тридцать минут в Штабе остались командир батальона капитан Олиферко, комиссар Бударин и адъютант начальника штаба старший лейтенант Пятикоп.
– Пятикоп, вот объясни, какого черта ты опять пошел в разведку? Сам!!! У тебя бойцов не хватает? Войтшвилов добротный сержант, ни раз за линию фронта ходил, ты на кой черт с ним поперся?
– Виноват, товарищ капитан. Опытных бойцов у Войтшвилова не осталось практически. Да и задача, сами понимаете, ответственная… Я только подстраховал его, да и лишь одним глазком…
– Второй раз одним глазком? Или в прошлый был правым глазком, а в этот раз левым?
– А про первый кто рассказал?
– Товарищ старший лейтенант, – взял слово комиссар, – давайте по делу…
– Немцы превратили Кайваксу в опорный реубеж. Танков перекинуть из Тихвина в нормальном количестве пока не успели, максимум десяток, но противотанковые орудия есть и не мало. Вчера получил сведения от беженцев, что фрицы выгоняют местных жителей из домов, разбирают северную стенку, загоняют туда противотанковые орудия и танки, ставят стену обратно. Вот и пошел со старшим сержантом проверить сведения. Все подтвердилось. По факту, мы не знаем, в каких домах орудия, а в каких, возможно, остались жители. Мы с разведчиками Войтшвилова смогли обнаружить только два таких дома. Да на местности окапываются. Три засады обнаружили с запада деревни.
– Паскуденько… – капитан закурил.
– Товарищ капитан, есть еще сведения, не с наших деревень, но представляют важность. По возвращению из разведки, встретили небольшую группу беженцев из Овино. Одна из женщин представилась Ионовой. А в первой роте есть красноармеец Ионов, из местных. Он Войтшвилову помогал, по местности подсказывал, как лучше пройти. Так вот, я решил ее подвести к этому красноармейцу, проверить. Нашли его, оказалась жена. Слезы, стоны, причитания, но выяснилось, что их из дома немчура выгнала, а в дом заселился какой-то немецкий офицер. И вызвал к себе еще несколько офицеров… Она немецкий в школе учила, понимает плохо, но элементарные слова поняла… Так вот, и Ионов и жена, просили навести артиллерию на их дом… Ионов готов помочь, чем сможет…
– Поговорю с артиллерией… Пусть накроют, лишним не будет… Что думаешь, старлей, возьмем Кайваксу? – спросил комбат
– Должны взять. Обязаны! Еще день-два и потеряем все шансы. Сейчас надо брать. И сразу на Тихвин.
– Обязаны… Легко сказать…
– Товарищ капитан, разрешите я пойду с первой ротой, с запада? Местность там знаю уже, по засадам сориентирую… Ну, не могу я в штабе сидеть, я танкист!
– А ротный их? Нельзя так с непосредственным командиром…
– Пусть командует, а я подчиненным…