Корректор. Книга третья. Равные звездам

– Господин Мамай, я умею обеззараживать воду… и пищу… с помощью своих… способностей, – сказала она. – Я врач. Я знаю, что надо делать. Могу я попросить просто воды?

– Я не знаю, что такое «обеззараживать», – покачал головой старик. – Стоячую воду из окрестных болот пить нельзя. Начинаются боли в животе, понос и рвота, все тело горит, и потом человек умирает. Шаман, когда он у нас еще жил, говорил, что духи болот наложили на воду свое проклятье, которое может изгнать только брожение. Неподалеку протекает речка, и в ней хорошая безопасная вода, но выше по течению в нее впадают горячие подземные источники, и вода становится неприятной на вкус. Нет, у деревни нет хорошей воды, пригодной для питья.

– Воду можно сделать безопасной в любой момент. Нужно всего лишь прокипятить ее. Бакт… э-э-э, духи болезней умирают, когда воду кипятят. Но я могу сделать ее безопасной и без кипячения. Пожалуйста, господин Мамай, можно нам простой воды?

Мамай заколебался. Потом он повернул голову и отдал приказ. Та же женщина, что и раньше, неслышная, как тень, принесла другой кувшин и новую чашу из ореха. Она хотела было налить воды, но Карина жестом остановила ее. Взяв кувшин и поставив его на стол, она закрыла глаза, чтобы не отвлекаться на огонек лампы, и вгляделась в содержимое кувшина через сканер.

– И что там? – с интересом спросила Цукка.

– Тихий ужас… – пробормотала Карина. – Просто компот какой-то. Я не микробиолог, но вижу по крайней мере три или четыре вида каких-то простейших, пару видов чего-то посложнее, вроде мелких личинок, и еще фиг знает сколько разновидностей бактерий. Наверное, и вирусы есть, но сканер их не распознает, он не видит ничего мельче клетки. Или видит, но мне не показывает.

– И что ты с этой кашей делать собралась?

– Стерилизовать… – вздохнула Карина. – Все, готово.

– Готово? – недоверчиво поинтересовалась Цукка. – Уже?

– Да там дел – один раз манипулятором махнуть. Живность в воде убивать – не рану сшивать. Стрельба по площадям, никакой избирательности. Просто разрушаются все углерод-водородные связи в пределах заданного объема. Конец любой органике, гарантия стопроцентная. Не бойся, вода становится действительно безопасной – я нашу лабораторию даже посевы просила делать. Если верить папе, именно такая флуктуация в свое время уничтожила жизнь в Солнечной системе. Но только из луж местных сырую воду пить действительно не стоит. Даже проточную и то не стоит. И воздержись пока от мяса – там могут оказаться яйца или личинки глистов и прочих внутренних паразитов. Потом разберемся.

Она аккуратно вылила пиво из сосудов обратно в кувшин и налила воды. Жидкость оказалась на вкус так себе, затхлая и с неприятным привкусом, но тошноты не вызывала. Они с наслаждением выпили по крайней мере по поллитра каждая, после чего обратились к пище.

– Момбацу сама Карина, ты и в самом деле очистила воду магией духов? – недоверчиво поинтересовался староста, наблюдая за ними.

– Нет, господин Мамай, – Карина, жуя кашу, помотала головой. – Вода по-прежнему грязная и невкусная. Но из нее ушло… ушло проклятие духов. Ее можно пить без опаски.

– Наверное, в ваших краях «врач» – очень могучий шаман, – уважительно покачал головой старик. – Ни один из наших шаманов такого не умеет. Ни тот, что раньше жил в деревне, ни бродячие.

– Врач – не шаман, господин Мамай. Никакого колдовства. Я лечу людей. Я хирург. Я могу заращивать раны, убирать опухоли, исправлять суставы, и мне не нужны инструменты. Я могу лечить жителей твоей деревни, – поспешно добавила она. – Мне не нужна плата, достаточно крыши над головой и еды для меня и моей подруги.

– Я передам твои слова старейшинам, момбацу сама Карина, – кивнул староста. – Но они вряд ли захотят такого шамана, как ты. Я стар и достаточно пожил, я не боюсь умереть от взгляда синомэ. Меня отправили говорить с тобой, потому что я староста. И потому что если ты убьешь меня, деревня не понесет особого ущерба. Но остальные тебя боятся.

– Но я не стану убивать тебя, господин Мамай, – растерянно пожала плечами Карина. – Я никого не стану убивать. Цель моей жизни – спасать, а не убивать.

– Теперь я вижу, что ты не такая, как дети, которыми овладевает безумие духов, – вздохнул старик. – Но другие еще не знают тебя – и побоятся подойти поближе, чтобы узнать. В наших краях не любят тех, кто владеет силой духов. Детей, в которых она пробудилась, убивают на месте… как убили одну из моих дочерей. Она сама успела убить свою мать, мою младшую жену, и еще одну мою жену, совсем молодую, не успевшую даже ни разу родить. Солдат Дракона застрелил ее из автомата. А остальные мои дети… не выжили. Последний сын умер в пятнадцать лет – погиб в джунглях от укуса змеи.

– Я соболезную твоим горестям, – произнесла Карина. Здесь убивают детей-девиантов? Ох, как это знакомо! – Скажи, господин Мамай, но сколько же тебе лет?

– О, я один из старейших жителей деревни! – гордо заявил староста. – Мало кто доживает до моего возраста. Мне целых сорок шесть лет, и я уже на год старше своего отца, который умер в сорок пять!

– Сколько?! – ахнула Карина. – Сорок шесть? Господин Мамай, тебе всего сорок шесть лет? Ты говоришь правду?

Она внимательно посмотрела на старика через сканер. Морщинистая дряблая кожа, жидкие волосы, низкий тонус мышц, ишемия, замедленные движения… Не может быть! Ему просто не может быть сорок шесть!

– Я не лгу! – староста нахмурился. – Кто угодно в деревне подтвердит, что я по праву считаюсь одним из старейших…

– Господин Мамай! – Карина умоляюще вскинула руки. – Я верю, что ты говоришь правду. Прости мне мое недоумение, я… я не ожидала. Моему опекуну, Саматте, мужу Цукки, тоже сорок шесть лет, а ты выглядишь на тридцать лет старше его. Прости. У нас принято доживать до восьмидесяти или девяносто лет, и я… Я не хотела тебя оскорбить!

– До восьмидесяти лет? – медленно проговорил старик. – Да. Я слышал такие сказки от Шаттаха и чужих торговцев, иногда приходящих с караванами. Слышал, что на севере, в Четырех Княжествах, люди живут долго-долго и до самой старости сохраняют бодрость тела. Но в наших краях боги не даровали людям долгой жизни. Прости, момбацу сама, но сколько же тогда лет ТЕБЕ? Когда я впервые увидел вас на площади, то решил, что вы обе – молодые девочки, которым едва исполнилось четырнадцать и которых еще не успели продать мужу. Я думал, что Дракон захватил вас заложницами, чтобы получить выкуп от какого-то богатого грашградского семейства или от тарсачьего клана. Но теперь я вижу, что ты старше. Ты слишком хорошо говоришь и слишком уверенно держишься. Сколько же тебе?

– Мне двадцать восемь лет, господин Мамай. Моей подруге, Цукке, тридцать один год, скоро исполнится тридцать два.

Из угла, где сгрудились женщины, жадно впитывающие речь пришелиц, донеся дружный вздох изумления.

– Тебя купил муж?

– Э-э… – Карина изумленно заморгала, но тут же сообразила, о чем речь. – Нет, господин Мамай. Я не замужем. Не сложилось. Я… много работаю. У меня мало времени на личную жизнь.

– Я замужем, господин Мамай, – спокойно добавила Цукка. – Но если ты спросишь, сколько у меня детей, то я скажу – ни одного. Я являлась… э-э, приемной матерью Карины и ее сводных брата с сестрой, но своих детей не завела. Я не бесплодна, но таковы условия…

Она осеклась и бросила на Карину быстрый непонятный взгляд. Та недоуменно заморгала. А кстати, действительно, если задуматься, почему Цу с Мати не завели своих детей?

Староста вздохнул, его плечи поникли, но лежащие на столе руки сжались в кулаки.

– В вашем возрасте наши женщины уже рожают не менее десятка раз и становятся уродливыми и непривлекательными – если выживают при родах, – с горечью сказал он. – Почему боги дали вам все, а нас бросили прозябать в лесной глуши?

– Боги здесь ни при чем, господин Мамай, – покачала головой Карина. – Но жить в таких условиях, без квалифицированной медицинской помощи…

Новая мысль пришла ей в голову.

– Господин Мамай, скажи, наверное, трудно добывать пищу в ваших краях? Мы не хотим стать обузой. Как мы можем отплатить за гостеприимство?

– Деревня без труда прокормит два лишних рта, – староста вяло помахал рукой. – У нас не так много мяса и рыбы, но растительной пищи хватает. Плантации приносят урожай трижды в год, да и съедобные плоды растут в лесах в изобилии. Ходить за ними не так близко, но и не слишком далеко. Я не думаю, что кто-то в деревне согласится принять твою помощь – ты синомэ… я больше не верю, что ты станешь убивать, – успокаивающе тряхнул он головой, завидев, что Карина открывает рот для протеста, – но я стар и многое повидал. Другие окажутся куда менее доверчивыми, прости меня, момбацу сама. Деревня возьмет тебя на содержание, а Тамша, моя дорея, пойдет к вам служанкой. Она все равно мне не нужна, мои жены сами справляются по хозяйству.

– Дорея? – недоуменно переспросила Карина.

– Она, – староста мотнул головой в угол, указывая на женщину, прислуживавшую им за столом. – Зовут Тамша. Она тихая женщина, мешать не станет. Она плохо говорит на общем, но объясниться может.

– Но нам не нужна… – Карина осеклась, когда Цукка под столом пихнула ее коленом.

– Мы с радостью примем услуги твоей дореи, – спокойно сказала Цука старосте. – И мы благодарны тебе за ужин. Но сейчас уже стемнело, и мы не хотим злоупотреблять твоим гостеприимством. Господин Мамай, где нам можно переночевать?

– А! – староста, кряхтя, принялся выбираться из-за стола. – На окраине деревни есть несколько заброшенных хижин. В прошлом году духи забрали многих, их дома так никто и не занял. Пойдемте, я вас провожу. Тамша, – добавил он на непонятном языке, – ана во кого дхонна кё сака шшум. [С сегодняшнего дня прислуживаешь этим женщинам]

– Ма, сан Мамай, – поспешно кивнула та, вскакивая

На улице уже стояла кромешная тьма. Небо над двуглавой горой еще светилось розовым, но большая его часть уже стала черной, а на востоке, разгораясь в прорехах между облаками, сиял край Звездного пруда. Староста зажег факел и пошел по тропинке между хижинами.

– Я так и не спросил, откуда вы родом, – произнес он через плечо. – Вы действительно из Четырех Княжеств?

– Нет, господин Мамай, – Карина вздохнула. – Мы из-за восточного моря. Из страны, называемой Катония. Шай и его люди похитили нас и перевезли через море.

– Из-за восточного моря? – потрясенно проговорил старик, останавливаясь. – Вот, значит, как… Значит, и туда дотянулись когти Дракона…

Он повернулся и медленно зашаркал по тропинке. Цукка и Карина, переглянувшись, молча последовали за ним. Тамша неслышной тенью скользила позади.

Минуты через две старик остановился возле одной из хижин.

– Здесь ваш дом, – сухо сказал он. – Да оберегут вас ночью духи!