Корректор. Книга вторая. Птенцы соловьиного гнезда

– Вон туда, за угол. Здесь рядом, – показала Карина. – Помочь тебе? Я могу поддержать.

– Не надо, – отмахнулся орк. – У меня нога уже много лучше. На нас заживает гораздо быстрее, чем на людях. Веди.

В ординаторской действительно оказалось пусто, только Томара пристроилась за своим столом, манипулируя с терминалом. Полдень, все на обходах и операциях. Порадовавшись про себя, Карина усадила Тришши в противоположной от куратора конце комнаты и сама села рядом. Следователь положил на стол бумажный блокнот и приготовил стило.

– Ну что, Карина, – сказал он, – начнем. Имей в виду, я провожу официальный опрос свидетелей, так что все, что ты скажешь, пойдет в протокол и станет использоваться в интересах правосудия. Впрочем, – добавил он, – мне может оказаться лень записывать всякую чепуху, так что особенно не напрягайся.

– Да, Тришши, – Карина поежилась. – Скажи, а меня арестуют до суда?

– Что? – майор даже зашипел от удивления, его уши затрепетали. – За что?

– Ну… – Карина понурилась. – Я же убила двоих.

– Дор упоминал что-то про твое самоедство, – досадливо поморщился полицейский, – но я списал на шок. А ты, выходит, на полном серьезе думаешь, что закон нарушила? Кара, сегодня все утро я опрашивал других свидетелей. Судя по тому, что они рассказали, ты действовала абсолютно оправданно. Тебе угрожали летальным огнестрельным оружием, причем у тебя имелись все основания полагать, что оно заряжено и будет применено без колебаний. И применили его без колебаний, что характерно. Так что ты всего лишь действовала в целях самозащиты. А еще ты помогала полиции. К твоим действия не прикопается ни один прокурор. Если же ты продолжаешь рассуждать, как тогда, на совещании, что убивают только слабые и трусы, то тебе придется зачислить в их число всех полицейских, включая меня. Смотри, обижусь.

– Но я же убила двоих… – безнадежно проговорила девушка.

– Да и третий не слишком заживется, – фыркнул следователь. – Покушение на жизнь полицейского при исполнении им своих обязанностей карается газовой камерой. А он палил в присутствии семнадцати свидетелей и перед камерой охранной системы. Так что лучше бы ты оторвала ему голову прямо на месте. По крайней мере, сэкономила бы мне, судье, прокурору и присяжным кучу сил и времени.

Карина отвернулась. И он тоже ничего не понимает…

– Так, поехали, – уведомил ее майор. – Кара, расскажи мне с самого начала, как все происходило. Начиная с того, зачем ты оказалась в то время в том месте.

Девушка вздохнула и начала говорить. Рассказывать оказалось куда тяжелее, чем она думала. Мало того, что Тришши не позволял ей упустить ни одной мелочи – он еще и заставлял вспоминать самые разные вещи. Например – внешний вид сумки, в которую упаковали деньги, кто из девушек-операционисток с каким клиентом работал, какой макияж был у кассирши, что именно крикнул бандит, когда только-только ворвался в зал, и так далее. Его стило летало по страницам блокнота, оставляя загадочные значки, которые Карина не понимала.

– Стенография, – пояснил майор, поймав ее недоуменный взгляд. – Быстрее, чем с пелефоном возиться.

Все плохое когда-то кончается. Кончился и допрос. Тришши бегло проглядел записанное и довольно помурлыкал себе под нос что-то неразборчивое.

– Так, хорошо, – сказал он. – Кара, тебе как основному свидетелю обвинения придется присутствовать на суде. Свидетель имеет право потребовать закрытого опроса, в отсутствие репортеров и зрителей. Думаю, тебе с твоей скрытностью захочется именно такого режима. Возможно, до суда мне придется пообщаться с тобой на эту тему еще раз-другой, чтобы уточнить ускользнувшие сейчас детали. Напомни, пожалуйста, до какого времени ты в Крестоцине? До зимников? Планы не изменились?

– Нет.

– Хорошо. Меня устраивает. Когда состоится суд, не знаю, но вряд ли раньше конца зимы. Скорее, в третьем-четвертом периоде. Тебя вызовут, дорогу и гостиницу оплатят. Твой наниматель обязан предоставить оплаченный… ах, да, ты же еще будешь учиться на шестом курсе. В общем, приехать придется, если только судья не согласится на телесессию. Так что тебе действительно стоило придушить скотину прямо там, на месте. Сейчас у меня все, так что я пойду.

Он тяжело поднялся.

– Всего хорошего, госпожа Томара, – попрощался он с куратором. Та вежливо кивнула ему, не отрываясь от работы. Орк поклонился Карине и вышел.

Томара откинулась на спинку стула и потянулась всем телом.

– Ну ты даешь, моя милая, – сказала она девушке. – Я специально не вслушивалась, но кое-что уловила. Ты у нас прямо отряд быстрого реагирования и «скорая помощь» в одном лице. Сама головы отрываешь, сама на место пришиваешь.

Карина с подозрением взглянула на куратора. Она что, так шутит? Не смешно, между прочим!

– Ладно, дорогая, – Томара уселась прямо. – Подсаживайся ко мне. Я тебе обещала, что от меня легко не отделаться? Обещала. А я слово держу.

Разговор с ней показался Карине ничуть не лучше допроса Тришши. Мало того, что Томара заставила ее вспомнить каждую мелочь о том, что именно она делала с ранеными. Она еще и устроила ей настоящий экзамен по анатомии, заставив вспоминать названия и расположения всех частей человеческой грудной клетки вплоть до последнего сосудика, а также некоторые их заболевания и методы хирургического лечения. Попутно она расспрашивала о методах первой помощи, диагностики заболеваний и послеоперационного ухода, так что к концу разговора от напряжения голова у нее гудела как колокол.

– Ну хорошо, – наконец завершила допрос Томара. – С теорией у тебя вполне прилично. С практикой плоховато, прямо скажу, баллов на тридцать-тридцать пять, не выше. Я говорила с Ромирой, так она страшно сердилась на парамедиков, которые парню первую помощь оказывали. Заявила, что руки за такое отрывать надо. Кровь до конца не остановили, повязку кое-как наложили…

Карина понурилась.

– Правда, – сжалилась хирург, – когда госпожа Марина ей объяснила, что помощь оказывала ты, интерн-первогодок, впервые в жизни, в полевых условиях, голыми руками и после того, как в тебя палили из ружья, она мнение сменила на прямо противоположное. Она просила передать тебе искренние поздравления. А Ромира слов на ветер не бросает. Расслабься, милая, – улыбнулась она. – Для первого раза ты превосходно справилась, особенно с учетом того, что оказалась в шоке и совсем одна. Ты спасла полицейскому жизнь. Да и другому, возможно, тоже, он мог просто истечь кровью. Гордись. Две спасенных жизни можешь записать на свой счет, правда, пополам с оперирующими хирургами.

– И два трупа – тоже.

– Вот еще! – хмыкнула Томара. – Можно подумать, им кто-то в руки силой ружья сунул и в банк за уши притащил. Бандит – он и есть бандит, законная мишень для каждого. Окажись я там и с твоими возможностями, свернула бы им шеи не задумываясь. Хватит переживать. Однако, я тебе скажу, пора нам серьезно заняться твоими способностями. Руки у меня никак не доходят, но надо.

– Занимались уже, – буркнула Карина, насупившись. – В Институте Человека.

– И теперь ты до конца жизни намерена страдать? – саркастически поинтересовалась куратор. – Даже несмотря на то, что они могут спасать жизни там, где бессилен обычный хирург? Кара, девочка моя, объясни мне одну простую вещь: если ты за несколько секунд запаяла межреберную артерию с помощью своего «микроманипулятора», или как ты там его называешь, почему ты точно так же не закрыла ему пневмоторакс? Ведь ты потратила столько времени на перевязку, да и ту выполнила отвратительно! Почему не ликвидировала разрывы тканей, вызвавшие эмфизему? Парень вполне мог бы умереть до того, как попал на стол к Ромире. И почему ты не запаяла сосуды парню с простреленной рукой? Ведь для тебя эффектором работать куда проще и надежнее, чем перетягивать конечность импровизированным жгутом.

Карина вспыхнула. Действительно, а почему она не догадалась обработать наноманипулятором всю рану в груди? Ведь так действительно вышло бы быстрее и легче, чем возиться с бинтами!

– Вот видишь? – назидательно сказала Томара. – Ты не знала, как именно останавливать артериальное кровотечение, не имея под рукой даже бинта, и воспользовалась воображением, чтобы изобрести свой метод. Но тебе вбили в голову, что пневмоторакс следует закрывать герметичной повязкой, а конечность перетягивать жгутом, и ты именно так и поступила. Ты мыслила шаблонно, а поискать свой путь тебе даже в голову не пришло. Сложно тебя упрекнуть в стрессовой ситуации, но подобную бездумность надо уничтожать на корню. Тебя учили точно так же, как обычных людей. Но ты не обычный человек, хочешь ты того или нет. И если ты твердо намерена спасать людей во искупление совершенного в детстве, ты просто обязана пользоваться своими способностями. Но сначала их следует изучить и понять пределы твоих возможностей. И не надо бояться – ты не в Институте Человека, никто не станет тебя пытать под видом экспериментов.

Она хлопнула ладонью по столу.

– А теперь поднимайся. Я из-за тебя, между прочим, обход отложила. Давай, милая, отрывай свою героическую попку от стула и пошли. Думаешь, ты от меня на сегодня отвязалась? Как бы не так!

Уже перед дверью первой палаты Карина мысленно пожала плечами и решила отложить моральные терзания на потом. Убийца она или нет, а оценку за практику все равно придется получать. И если она не хочет огрести от суровой Томары полтинник, а то и ниже, придется пока что забыть о посторонних мыслях. Да и учиться пользоваться своими способностями тоже надо, тут Томара абсолютно права.

Кстати, а как там себя чувствует дома всеми покинутый Парс?

14.14.849, перидень. Масария, главный кампус государственного университета

– Второй доклад на нашем сегодняшнем семинаре… – профессор Хирой вгляделся в экран терминала. – …читает Яна Мураций. Госпожа Яна, прошу к кафедре. У тебя полчаса…. нет, даже тридцать минут. Поскольку семинар последний в текущем семестре, последние десять его минут посвятим оргвопросам – в частности, экзаменам автоматам по сумме набранных за семестр баллов. Итак, молодая госпожа, тема твоего доклада?..

– Космические империи как оксюморон будущего, – звонко сказала Яна, спускаясь по проходу между столами. По аудитории пробежали сначала недоуменные шепотки, потом тихие смешки.

– Вот как? – профессор удивленно взглянул на свою студентку над старомодной потертой оправой очков. – Госпожа Яна, я понимаю, что тема изначально задана свободной, а социология – наука с достаточно размытыми границами. Но предполагалось, что тема должна быть… м-м, более насущной и приземленной.

– Если мы откажемся думать о будущем, к чему изучать настоящее? – пожала плечами девушка, поднимаясь на кафедру и вставляя карту памяти в проектор. – Не фантастам же тему отдавать. Они такого бреда напишут…

– Интересная точка зрения, – хмыкнул профессор. – Напоминаю, молодая госпожа, что максимальная оценка за доклад – десять баллов, и тебе они бы совсем не помешали. У тебя за текущий семестр как раз восемьдесят набрано. Так, народ! – он припечатал ладонью по столу. – Тишина в аудитории, пока штрафы навешивать не начал! У кого там пять баллов лишних завелось?

– Если не заслужу десятку, сама виновата, – озорно усмехнулась Яна. – Господин Хирой, нельзя же всегда быть совсем серьезным.

– Шутить тоже надо с умом, – усмехнулся профессор в ответ. Он снял очки и аккуратно положил их на стол линзами вверх. – Итак, мы слушаем.

– Тема доклада – «Космические империи как оксюморон будущего», – повторила Яна. – Навеяно последним романом, который мне подсунул мой братец – кажется, «В поисках Империи» назывался. Сам роман мало что значит, проблема в тенденции. В фантастических боевиках тема космической империи муссируется часто. Вчера вечером я порылась в Сети и сходу обнаружила по крайней мере три сотни романов со словом «империя» в заголовке, написанных за последние полвека. Дальше даже искать не стала. Вот…

Она вывела на проектор длинный список заголовков и несколько секунд его листала.

– В современном мире много самых разных мнений о лучшем устройстве общества, но основная концепция либеральной демократии как первичной его базы сегодня не оспаривается никем. Даже в Четырех Княжествах, где традиционен авторитарный абсолютизм, принимаются два основных тезиса: что правление должно осуществляться в интересах и на благо большинства, и что интересы меньшинств, не только экономических, но и религиозных, расовых, сексуальных и прочих, также должны защищаться. Даже Церковь Колесованной Звезды уже не требует полного запрета других сект. Дискуссия идет разве что о том, как именно должны определяться и формулироваться интересы большинства и где проходит та граница, за которой интересы меньшинств должны ограничиваться в интересах всего общества. Обратите внимание на подмену понятий, случившуюся в ЧК менее чем за полвека: не княжеская власть как продолжение божественной власти Колесованного и церкви, а народная воля, выражаемая через Верховного Князя.

Она перелистнула слайд.