Пандурочка

– Куда? Еще спрашивает, гусь. Обратно, восвояси. Вези назад!

– В Тамбовское наместничество? – с дрожью в голосе произнес офицер.

– Понятно. Откуда взял, туда в целости обратно и доставь. А пред супругом извинись, скажи, виноват, обмахнулся… Однако шутки прочь… А ты, в самом деле, доставь ее до Тамбова, сам ее супругу на глаза не кажись, чтобы не убил, а в городе все-таки обожди, чтобы узнать, как все обошлось, а сам приезжай сюда… В другой раз я тебя, будь спокоен, жен красть посылать не буду, а то ты, пожалуй, обезлюдишь всю матушку-Россию и заселишь россиянами всю Турцию. Ну, марш… Доброго пути и удачи…

Девлет поклонился и вышел вон, а через несколько минут не шел, а бежал по улицам города. Лицо его сияло безмерным счастьем и восторгом.

А князь говорил между тем Попову:

– Ну, а не примет ее обратно пандур? Что тогда? А?

Попов развел руками вместо ответа.

– Что тогда делать с ней? Опозорена и погублена зря.

– Разведутся, а она выйдет опять замуж. Вы же пожалуете ей пятьдесят душ крестьян за беспокойство и на счастие, чтобы мужа другого найти…

– Радехонек буду. Хоть и без вины виноват. Дам сто душ! В Новороссии земли дам.

– Но, однако, думается мне, что все обойдется. Старый пандур ее небось обожает, да и ради своего пандурчонка будущего смилуется. Да ничего с ней худого и не было. Только пропутешествовала капитанша. Может поклясться мужу, что была и осталась благоверной его.

– Так-то так… Если смилуется… Ну, а не примет, говорю. А?

Попов пожал плечами и молчал.

– А другой никто не захочет жениться на опозоренной, что у мужа увозили, да еще ему и назад доставили: нате, мол. Больше не требуется. Ведь тогда она на всю жизнь несчастная. Скажи-ка! А?.. Грех, так-то…

Попов все молчал, но вдруг рассмеялся по-прежнему звонко.

– Что ты?.. Что?

Попов выговорил сквозь смех:

– Женить на ней… Самого…

– Кого?

– Похитителя…

Князь фыркнул и рассмеялся, но уже усталым смехом.

– По делам вору и мука, – сказал Попов, – то бишь женитьба. Не воруй даму сам-пят.

А между тем князь Девлет, пробежав несколько улиц города, вихрем влетел в дом, где остановился со своей Аннушкой.

Она, заслышав его быстрые шаги, обмерла, хотела встать, идти навстречу и не могла.

– Все пропало… Требует к себе… – выговорила она вслух…

Девлет вбежал в комнату, где она сидела, подбежав, схватил ее в объятья и начал безумно целовать…

– Что? Что? Что? – повторяла она, чуя, что все сошло благополучно.

– Приказал назад везти! – закричал он.

– Куда?

– К Кузьме Васильевичу твоему…

– Не хочу! Не хочу! Лучше смерть!.. – вскрикнула Аннушка.

– Глупая! Ничего не смыслишь. Моя ты теперь…

И Девлет рассказал и объяснил все…

– Стало быть, все слава Богу? – спросила она.

– Понятно. Надо только скорее уезжать, а оттуда я отпишусь, что Кузьма Васильевич тебя не хочет принять… А там чрез полгода опять напишу, буду просить позволения из жалости на тебе жениться, из-за якобы совести. Сглупил сам и каюсь, мол…

– Ты так и сказал – на пятом месяце.

– На пятом! Что смеху было… А я думал, беда будет. А только смех был.

– Ну, слушай, милый, что я скажу теперь, благо, все слава Богу… Оно – правда.

– Что?

– На пятом – выдумка ради себя спасения, а на первом… Ну, понял, что ли, глупый?

И Аннушка подпрыгнула, повисла на шее князя Девлета и начала целовать его в губы, в глаза и по всему лицу.

– Надо скорее с глаз долой, а там хлопотать разводиться и венчаться! – радостно воскликнула она. – Ведь вот, Господи, судьба-то… Воровал ты меня по службе, по указу начальства, а уворовал для себя…

– Боюсь я… Вдруг раздумает и потребует он тебя к себе… поглядеть…

– Ну, подушку и пристрою… И сойдет. Да нос себе свеклой вымажу. Да буду дурой петой сидеть и глаза таращить. А то чесноку наемся, так чтобы всю его горницу насквозь продушить.

– Все лучше – скорее отсюда подальше.

И офицер снова побежал в канцелярию главнокомандующего, где тотчас же получил пятьсот рублей на дорогу, но при этом выслушал и неожиданное, поразившее его предложение Попова.

– Будут коли еще нужны деньги, – заговорил он, – напишите… Князь приказал выдавать, сколько бы ни потребовалось. А главное вот что, голубчик… Если капитан краденую жену отринет и вновь назад принять не пожелает, то ей надо хлопотать о разводе, а затем искать себе жениха и второго мужа… А когда она такового найдет, то князь ей пятьдесят душ подарит в приданое. Так решено. Будь вы человек усердный и понятливый, то вы бы такой оказии князю услужить и себя оправдать никак стороною не обежали бы…

Девлет не понял и попросил разъяснения.

– Да вот, взяли бы да сами и женились на этой пандурочке, приняв всю вину на себя… А то вот пронюхает пандур всю правду, бросится, пожалуй, в Петербург жаловаться, шуметь… Беременную жену увезли. Узнается тоже и «там», что князь посылал вас воровать пандурочку… Ему это все, да еще даром, без всякой пользы, неприятно… Все бы уладилось просто и сразу, если б вы сами повенчались с этой крохотулей. А что наследник будет у вас не собственный… что за важность! Подумай-ка. Одолжить нашего князя – великая польза бывает. Он зло плохо помнит, а на добро памятен.

Девлет вздохнул, потупился и, опустив глаза, выговорил почтительно: