Кровь алая 3: Верблюд в игольном ушке

– Что нужно делать?– спросил Роман.

– Завтра, когда закончатся крестины[81 - Крестины – так на сленге осужденных, именуется дисциплинарная комиссия, которая рассматривает случаи нарушения заключёнными правил внутреннего распорядка учреждения, на этой комиссии налагаются взыскания на осужденных.], попросимся в лабаз[82 - Лабаз – на сленге заключённых, магазин находящийся внутри колонии.],– начал посвящать друга Сушенцов, – ты отвлечёшь дубака[83 - Дубак – на сленге заключённых, инспектор охраны, дежурящий внутри колонии.], это будет Ванька Криворученко. А я, пока он тебя будет слушать, сделаю дело.

Кабинет, где проходят «крестины» никогда не закрывается. Помещение это находится рядом со штрафным изолятором, и охраняется инспектором по режиму. Тому скучно в одиночестве стоять по восемь часов на дежурстве, вот он и рад потрепаться с осужденными, идущими в магазин. На это и был расчёт Сушенцова.

Пока Роман рассказывал анекдоты глуповатому Ваньке Криворученко, Вадим проник в кабинет, где проходили крестины, и установил там шпионскую видеокамеру. Затем незаметно вышел из кабинета. Когда он направился к локалке, Роман Зароков догнал его и спросил:

– Что дальше?

– Ты иди в барак, а я поищу Костыля и поговорю с ним, – ответил Сушенцов, он нашёл полковника Богданова около столовой.

– Гражданин начальник, разрешите обратиться, – подошёл к Богданову Вадим.

– Ну что ещё?! – недовольно спросил полковник. Ему нужно ехать в управление, а тут зек лезет со своими вопросами.

– Разговор конфиденциальный, но не долгий, – сказал Вадим. Он предложил: – Может, пройдём в помещение для крестин? Там нам никто не помешает.

– Пошли, – ответил Богданов.

***

– Гражданин начальник, я знаю у вас проблемы с Мамонтом, – начал Вадим уже в кабинете, – вам скоро генеральские погоны на плечи упасть должны, а «отмороженный» Мамонт может всё испортить. Рано или поздно, он доберётся до Чеха и порешит его, тогда «плакало» ваше генеральское звание.

– Откуда такая информация?

– Да это секрет Полишинеля, – улыбнулся Сушенцов,– все об этом только и болтают.

– Что ты хочешь предложить?

– Я решу проблему с Мамонтом, – ответил Сушенцов.

– Что хочешь за это?

– Освобождение по УДО мне и Зарокову.

– Добро, – кивнул Богданов. Он с любопытством посмотрел на Сушенцова: – А как мы заключим наш договор? На бумаге?

– Мне достаточно вашего слова.

– Считай, что ты его получил, – ответил Богданов.

Портативную видеокамеру Сушенцов и Зароков забрали таким же порядком, как и ставили. Через два дня у Вадима Сушенцова было длительное свидание с женой, он отдал ей флешку, велев передать её Игорю Клименко. Тот переписал запись разговора с полковником на две флешки, и одну переправил Вадиму через того же Саушина. После чего, Сушенцов сказал Роману Зарокову:

– Теперь самое время готовить своё УДО.

– Что нужно делать? – спросил тот.

– Окажем услугу Костылю и уберём Мамонта.

– И останемся здесь ещё лет на двадцать, – кивнул Зароков.

– Это будет несчастный случай на производстве, – покачал головой Сушенцов, – нас никто не сможет обвинить.

– Как ты собираешься его сделать?

– Помнишь, летом у нас на промплощадке трос оборвался? – спросил Вадим. Он рассмеялся: – Тогда пачка съехала на землю, а мы с тобой полдня колупались, собирая это железо.

– Ну, – кивнул Зароков.

– У нас оборвётся трос около гильотины[84 - Гильотина – пресс – ножницы для резки метала.] Мамонта, пачка листов съедет и перережет его пополам, – ответил Вадим. Он рассмеялся и добавил: – Не получится завалить Мамонта, и не надо. Листы метала, если не убьют его, то сломают позвоночник. Мамонт не сможет подойти к Чеху, что бы убить его. Ходить Мамонт будет исключительно под себя.

– Как сделать, так что бы трос порвался именно около Мамонта?

– Эх, Ромка. Дрых ты на лекциях по сопромату[85 - Сопромат – предмет «сопротивление материалов», изучаемый в технических ВУЗах.], – Сушенцов и Зароков вместе учились в Рязанском сельскохозяйственном институте. Вадим закурил сигарету и спросил: – Какую нагрузку выдерживает такелажный трос?

– Семьсот пятьдесят килограммов.

– Правильно, – кивнул Сушенцов, – прибавь к этому двадцать пять процентов гарантированной надёжности троса. Пачка металлических листов весит полтонны. Посчитай, сколько жил у троса нужно перепилить, что бы он порвался в нужный момент. Кран-балку в цеху сначала нужно резко остановить, а потом так же резко дёрнуть, начав движение.

– Понятно, – задумчиво сказал Зароков.

– Мамонт в эту неделю в ночную смену, значит завтра нужно всё подготовить, – решил Сушенцов.

Никитка Горбатов был полным раздолбаем, через это и срок свой получил. Во всех ОВД России, в каждой оружейной комнате висит плакат, на котором огромными буквами написано: «При получении и сдаче оружия ствол его направляй в специальный ящик с песком». Каждую смену сержант ППС Никитка Горбатов пялился на этот плакат, да всё без толку. Однажды, он, разоружаясь после смены, забыл вынуть магазин из пистолета и передёрнул затвор, дослав патрон в патронник. Вместо того, что бы направить оружие в ящик с песком и сделать контрольный спуск, что бы убедиться в отсутствии патрона в патроннике пистолета, Никитка, болтая со своим напарником, направил пистолет ему в грудь и нажал на курок. Грохнул выстрел.

В результате напарник сел в инвалидное кресло, а Никитка уселся на скамью подсудимых. Получил пять лет колонии строгого режима. Но и тут Никитка не изменил себе, он так раздолбаем и остался – работая нарядчиком в промзоне, и имея строжайшее указание Богданова не ставить Чеха и Мамонта в одну смену, он умудрился их обоих засунуть в ночную смену. Воистину прав был товарищ Сталин, заявляя: « Горбатова могила исправит». Правда Иосиф Виссарионович говорил это про принципиальность боевого генерала Горбатова, но сказанное в полной мере относится и к Никитке Горбатову.

Эми Самиков увидев Мамонтова в полупустом цеху, подумал: « Всё как будто специально подстроено, – он махнул рукой, – будь, что будет».

Самиков демонстративно направился мимо гильотины Мамонтова к автомату с газированной водой. Такелажники Зарок и Сушок везли на кран-балке пачку металлических листов. Возле Мамонтова пачка стала угрожающе раскачиваться, но тот на это не обращал никакого внимания, делая разметку на листе метала. В этот момент Эми заметил, что пачка, держится всего на одной проволоке троса, остальные порваны.

Эми бросился на Мамонтова и сбил его с ног. Трос порвался, и пачка металлических листов в полтонны весом съехала в сторону Мамонтова и Самикова.

***

В то время как в городе Бор близ Нижнего Новгорода, босяки Сушенцов и Зароков подпиливали ножовкой по металлу такелажный трос, за многие сотни километров от них, на Кавказе, в ауле Нижние Хваршини, Хоза и Руслан Гелаев, решали, что им делать дальше.

– Я вернусь в Азербайджан и оттуда переберусь в Турцию, – сказал Хоза. – пойдём со мной Хамзат.

– Если я буду с тобой, то ты не доберёшься до границы с Азербайджаном, – улыбнулся Гелаев, – мои фотографии развешаны на каждом столбе.

– Тогда что ты собираешься делать?

– Пережду здесь ещё немного, – ответил Гелаев, – за это время окончательно вылечу ноги, окрепну. Потом переберусь в Грузию.

– Я не могу здесь больше оставаться, мне необходимо добраться до Лондона, обсудить с Берёзой[86 - Берёза – кличка Бориса Березовского у чеченских боевиков.] все вопросы, – сказал Хоза.

– Думаешь, он всё ещё тебя ждёт? – спросил Гелаев.